Признаюсь, не миновало оно и меня. Я засмеялся.
Отличная шутка, честное слово, превосходная шутка! Как мы посмеемся над ней, когда вернемся в палаццо, другого способа остановить палача я не видел За бокалом вина!
Монтрезор задержался с последним камнем, я увидел в проём его шёлковую маску.
Амонтильядо! сказал он.
Да, да, Амонтильядо. Но не кажется ли вам, что уже очень поздно? Нас, наверное, давно ждут в палаццо И синьора Фортунато, и гости? Пойдемте.
Удары сердца разрывали мою грудь. Неужели у меня появился ещё один шанс?
Да, сказал он. Пойдемте.
Ради всего святого, Монтрезор! никаких шансов, безумец издевался над моей беспомощностью!
Да, сказал он. Ради всего святого.
Бессмысленно. Усилием воли я вернул себе хладнокровие.
Фортунато! позвал меня самодовольный голос из проёма. Довольно. Пусть провалится в преисподнюю, он больше не услышит голоса моей слабости.
Фортунато!
В незаделанном отверстии появился факел и упал к моим ногам. Последний росчерк сумасшедшего триумфатора. Бубенчики на моём карнавальном колпаке безучастно звякнули. Монтрезор вдвинул камень на место, и я услышал отдалённый шорох лопатки, размазывающей известку по безмолвной стене.
1.2
Я ощутил давление в спину. Поршень аккуратно поднял мои плечи и голову над поверхностью ванны. Защитная плёнка, отслужив положенное, лоскутами сползла с мокрого лица. Я полностью осознавал происходящее, значит подача материала прекратилась. Диафрагма ухнула вниз, заставила сделать глубокий влажный вздох. Тихое гудение и неуловимые запахи тест-комнаты быстро возвращались ко мне. Дольше пришлось ждать, когда вернётся зрение. До полного восстановления покидать электрожеле не рекомендуется.
Я ощущал присутствие Наставника, но он пока молчал.
Увы, первую попытку я провалил.
Предлагается ещё две, значит тестирование проходит в приемлемых рамках. Это не провал, это возможность в следующий раз выполнить задачу лучше.
Преодолев сопротивление густой массы, я поднялся на руках над скользкими бортиками. Содержимое ванны мягкими ломтями отлипало от кожи. Электрожеле совершенный нейропроводник, способный не только транслировать испытуемому картины временной реальности, но и создавать универсальный сенсорный фон для их восприятия. Прекрасная замена как проводным, так и беспроводным передачам, тем не менее оставляла неприятное ощущение соприкосновения с органикой.
Увы, первую попытку я провалил.
Предлагается ещё две, значит тестирование проходит в приемлемых рамках. Это не провал, это возможность в следующий раз выполнить задачу лучше.
Преодолев сопротивление густой массы, я поднялся на руках над скользкими бортиками. Содержимое ванны мягкими ломтями отлипало от кожи. Электрожеле совершенный нейропроводник, способный не только транслировать испытуемому картины временной реальности, но и создавать универсальный сенсорный фон для их восприятия. Прекрасная замена как проводным, так и беспроводным передачам, тем не менее оставляла неприятное ощущение соприкосновения с органикой.
Панорама мониторов бесстрастно демонстрировала результаты тестирования. Показатели удовлетворительны: оценка ситуации, ориентирование, эмоциональный баланс. Кроме одного объект гибнет. Решение не найдено.
Решение не найдено, произнёс Наставник.
У меня есть варианты для второй попытки.
Ищи человеческое решение, Наставники могут помогать и подсказывать. Их советы, как правило, общего характера. Но я достаточно информирован они наблюдают за развитием сценария. Могут видеть тест моими глазами.
Вас понял.
Я направился к душу, чтобы смыть остатки желе. Душ находился здесь же, в тест-комнате, мы могли не прерывать диалог. Но в разговоре не было необходимости.
Вода оставляла на коже не менее отвратительное ощущение, чем смываемая субстанция. Я с наслаждением вернулся в прохладу комнаты, и облачился в жёсткую форму курсанта.
После мерцающих в темноте склепа факелов, ровное освещение и матовая поверхность стен казались мне воплощением Шангрилы.
До связи, попрощался я и вышел из комнаты.
До пищеблока вёл прямой широкий коридор. Признаюсь, с самого детства ничто не доставляло мне такого успокоения, как хождение по красной линии, рассекающей вдоль его гладкий пружинистый пол. Можно спокойно размышлять в ритме ровных шагов, минуя в абсолютной тишине знакомые встречные лица.
Ещё до моего рождения анализы показали крайне высокий уровень соответствия ожидаемой профессии. Предопределение великое благо и не меньшее бремя. Весь период взросления человек готовится к прохождению итоговых тестов, чтобы заявить о себе, о новой самостоятельной личности. В противном случае любого ожидает утилизация, и это тоже великое благо, если смотреть на человечество в целом.
Я готовился войти в общество в мундире одной из самых уважаемых профессий. Единицам выпадает такой шанс вступить в ряды членов внутренней полиции. Быть полицейским, это высокая честь. Наше участие необходимый элемент любого государственного механизма.
Жизнь и процветание вольных граждан проходят под тотальным контролем. Это наша работа. Мы гарантируем абсолютную свободу выбора и регламентируем её применение. По сути, мы выше обычного человека.
И вот я в одном шаге от цели, мне осталось пройти последний тест. «Ищи человеческое решение». Что Наставник имел ввиду?
Я остановился перед прозрачными дверями пищеблока. Дисциплинарный устав обязывал присаживаться к приступившим к трапезе, если позволяли свободные места, и поддерживать беседу. Я никогда не любил эту малоприятную обязанность. Более тягостная процедура, чем потребление пищи наблюдать, как питается кто-то другой.
Все столы были заняты, кроме одного. За ним сидел коренастый курсант с параллельной линии. Его челюсти расправлялись с едой, как эскалатор с бурным человекопотоком. Я набрал поднос и подсел к нему.
Хвала Идолу!
Хвала Идолу, ответил он. С теста?
Да.
Тоже полицейский?
Да.
Не прошёл?
Первая попытка.
Я справился со второй. Завалили динозавра в вонючем болоте. Всю обойму в него высадил, вернулись на базу живые, а всё равно незачёт. Догадался на следующей попытке, застрелил ренегата, который бросил отряд и пытался
Я в себе уверен.
Распространяться о деталях испытания запрещено. Рассказать о задаче и подробностях сценария до окончания его прохождения, равносильно самоубийству. Тестирование будет прекращено, а курсант утилизирован. Болтать после, когда остались дни до выпуска и закрепления профессии, не столь суровое нарушение. Наказание не последует, но репутацию можно испортить.
Даже если мой собеседник не провокатор, в чём я ни на секунду не усомнился, рассказывать о своих успехах я не собирался.
2.1
Монтрезор снял с подставки два факела, подал один мне и с поклоном пригласил следовать за ним через анфиладу комнат к низкому своду, откуда начинался спуск в подвалы. Он спускался по длинной лестнице, делавшей множество поворотов; я шел за ним, и он умолял меня ступать осторожней. Наконец мы достигли подножия лестницы. Теперь мы оба стояли на влажных каменных плитах в усыпальнице Монтрезоров.
Итак, сценарий мне известен. Путь от городской площади до палаццо, стены здания и спуск в подземелье прошли в ожидании сигнала. Я уже знал сейчас он повернётся ко мне, и, наконец, можно действовать.
Монтрезор повернулся ко мне. В воздухе над его головой возникла и исчезла яркая красная надпись «Приступайте к решению задачи».
Где же бочонок? спросил я.
Там, подальше, в его руке блеснул зловещий стилет, направленный прямо мне в грудь.
Я сделал вид, что не замечаю тонкий трёхгранный клинок.
Поглядите, какая белая паутина покрывает стены подземелья, с ледяной улыбкой подыграл мне спутник. Как она сверкает!
От яркого света надписи мои глаза ещё туманились слезами.
Селитра? спросил я, когда зрение полностью возвратилось.
Селитра, подтвердил он. Давно ли у вас кашель?
Першение в горле стало невыносимым, и я в течение нескольких минут не мог ничего ответить. Странно, в предыдущей попытке я чувствовал себя великолепно.
Пустяки, выговорил я наконец.
Мышеловка захлопнулась. Монтрезор намеревался сотворить богомерзкий спектакль для утехи уязвлённой гордости, а мне предстояло найти выход из смертельной ловушки. Броситься на него в вероятной попытке одолеть голыми руками не выход. Участь Генриха III меня не прельщала. Гарантии успеха представлялись зыбкими, и я не мог полагаться на волю случая.
Нет, решительно сказал он, вернемся. Ваше здоровье слишком драгоценно. Вы богаты, уважаемы, вами восхищаются, вас любят. Вы счастливы, как и я когда-то. Ваша смерть стала бы невознаградимой утратой. Другое дело я обо мне некому горевать. Вернемся. Вы заболеете, я не могу взять на себя ответственность. Кроме того, Лукрези
Довольно! воскликнул я. Кашель это вздор, он меня не убьет! Не умру же я от кашля.
Конечно, конечно, сказал он, и я совсем не хотел внушать вам напрасную тревогу. Однако следует принять меры предосторожности. Глоток Медока защитит вас от вредного действия сырости.
Монтрезор, не отрывая от меня взгляда, воткнул факел в кольцо на стене и взял с покрытой плесенью полки бутылку. Взмахом кинжала он отбил горлышко и подал вино.
Выпейте, сказал он.
Я принял бутылку, усмехнулся и отхлебнул. Расстояние между нами оставалось прежним. Моё тело было уязвимо при любой попытке приблизится к Монтрезору хоть на полшага. Он заметил мой оценивающий взгляд и вернул мне усмешку. Я кивнул в ответ, бубенчики на колпаке зазвенели. Богиня удачи, несмотря на обещанное именем покровительство, не спешила мне на помощь.
Я пью, сказал я. за мертвецов, которые покоятся вокруг нас!
А я за вашу долгую жизнь.
Я сделал незначительный уклон в обход вооружённой руки Монтрезора, примеряясь внезапно схватить его, но и это движение не ускользнуло от его внимания. Он сместился, не оставляя мне преимущества. Его чертовской бдительности позавидовал бы ночной хищник.
Мы продолжили путь.
Эти склепы весьма обширны, я нарушил недолгое молчание и огляделся. Ничто вокруг не давало мне подсказки для решения. Решения логичного и закономерного. Только такой вариант мог показать зрелость моего интеллекта, мой рост до высот общения с Наставниками на равных. Пока же меня вели на убой, словно скот, коим я по факту рождения и являлся.
Монтрезоры старинный и плодовитый род, сказал он.