Конечно. Лови! отозвалась Сьюзан и бросила расческу на мою койку. Я ответила ей благодарной улыбкой. А, и еще кое-что, вспомнила она и указала прямо на пол перед моей кроватью. Это всем принесли сегодня утром. Примерь.
Я посмотрела туда, куда указала Сью, и обнаружила высокие армейские сапоги черного цвета. Наскоро расчесав волосы, я свесила ноги вниз, быстро влезла в обувь и встала, когда поняла, что чувствовала себя в них вполне комфортно.
Сидят как влитые! обрадовалась Сьюзан и от восторга захлопала в ладоши. Я бросила на нее негодующий взгляд, и та сдалась. Ладно, ладно! Я поменяла твои сапоги на мои, потому что последние оказались слишком тесными. А твои мне идеально подошли, и я переживала, что тебе не подойдут мои.
Слишком много «твои-мои», я издала смешок и ободряюще улыбнулась девушке.
Если бы на месте Сьюзан был кто-то другой, я бы разозлилась, но она умела преподнести все так, что мне даже стало весело от того факта, что она поменяла сапоги без моего согласия.
Я не приняла душ вчера вечером, все мои средства гигиены остались дома, но, к счастью, бежать за ними домой не придется, ведь уборщица пообещала принести всем нам по комплекту, куда входили: щетка, мочалка, зубная паста и шампунь, поэтому так и не переоделась в комбинезон и спала в своей одежде. Глянув на свою тумбочку, я заметила на ней принадлежности для водных процедур и, немедленно схватив их вместе с комбинезоном, потопала в женскую душевую, где, быстро приняв водные процедуры, переоделась в чистую одежду.
В последний раз взглянув на себя в зеркало, я уже собиралась выйти «в свет», но дорогу мне преградила мужская фигура. У меня вытянулось лицо, когда я встретилась с его глазами. С его вдумчивыми глазами цвета морской волны.
Феникс стоял в дверном проеме, по-хозяйски уперев руку в стену, тем самым блокируя мне выход. Я попыталась прочитать на его лице хотя бы одну эмоцию, но оно было бесстрастно. Сколько времени я проторчала в душе? Пятнадцать минут? Двадцать? А он дал мне всего десять. Я проштрафилась.
Феникс стоял в дверном проеме, по-хозяйски уперев руку в стену, тем самым блокируя мне выход. Я попыталась прочитать на его лице хотя бы одну эмоцию, но оно было бесстрастно. Сколько времени я проторчала в душе? Пятнадцать минут? Двадцать? А он дал мне всего десять. Я проштрафилась.
А где все? я принялась строить из себя дурочку, надеясь, что он поведется.
Эйприл, губы Феникса скривились в театральной улыбке, и я заметила, что меня радовал тот факт, что он запомнил мое имя. Ты очень плохая актриса, он медленно покачал головой, не разрывая зрительного контакта со мной. Ты же не думала, что я поверю, будто бы ты и впрямь ничего не понимаешь? Мы оба знаем, что тебе известно, что у нас запланировано по утрам.
Я чувствовала, как быстро бьется мое сердце.
Да, знаю, с вызовом посмотрела на него я. Да, он мой командир, но я вовсе не хотела, чтобы он меня отчитывал. Для моего отца ругать меня по всякому поводу было в порядке вещей, но с ним я была бессильна, а вот отношение Феникса к себе все еще могла изменить. Просто задержалась в душе, я старалась говорить небрежно, будто это не имело ровным счетом никакого значения, но живот у меня стянулся тугим узлом от того, что я сильно нервничала. Мы можем идти?
Конечно, кивнул Феникс с той же деланной улыбкой. Но если такое еще раз повторится, обещаю, я зайду прямо к тебе в кабинку и вытащу на улицу в чем есть.
Брови, наверное, закрыли половину моих глаз, когда я нахмурилась, пытаясь таким видом напугать своего командира, но выглядела я, должно быть, нелепо, потому что он хохотнул и дал мне пройти.
***
Минуты, проведенные в пути, когда мы с Фениксом шли на улицу по узким коридорам, казалось, растянулись на часы. Холодно, влажно, жутко! Кому пришло в голову поселить Иммунных именно здесь? У нас есть иммунитет от Капсулы, но не от гайморита.
Нет, я заработаю здесь воспаление легких, что еще хуже!
Мы прошли через какой-то просторный зал, напоминающий вход в отель, и оказались на улице, где ждали остальные. Стоило нам появиться снаружи, как я услышала чьи-то раздраженные: «ну наконец-то!», «неужели!», «почему так долго?!» и прочее. Сьюзан, похоже, уже в конец окочурилась девушка вжалась в тело Квентина, а тот обнимал ее руками. Интересно, намного им стало теплее?
Феникс скомандовал, и все побежали. Впереди бежал, разумеется, он собственной персоной, потом еще тринадцать человек, среди которых были Сью и Квентин, а я замыкала хвост. Бежать сзади не так уж и плохо никто не видит твоего задумчивого лица и не знает, что ты «на своей волне». Вместо того, чтобы сосредоточиться на беге, я размышляла на тему, какая отличная пара вышла бы из Сьюзан и Квентина. Может, они уже вместе? Надо как-нибудь невзначай спросить.
Мы сворачивали то туда, то сюда, что даже я сама запуталась, где мы находились, а ведь жила в Нью-Йорке сколько себя помнила. У Феникса была какая-то карта, по которой он ориентировался?
У меня горели мышцы, и было ощущение, будто из легких выпустили весь воздух. Я дышала ртом, и потому у меня закололо бок. Бежать больше не было сил. Я заметила, что кроме меня, так же паршиво было только Бобу, и окончательно сдулась. Они все были подготовлены намного лучше меня. Только сейчас я стала понимать, как важны были тренировки. Отец заставлял меня, но я всеми силами старалась откосить. И у меня получалось.
Зато бегать теперь не получалось.
Я остановилась и согнулась пополам, пытаясь отдышаться. Колени тряслись. Я никогда еще так не бегала. Толстой я не была, но у меня отсутствовали мышцы выглядело это иногда так, будто я больна анорексией, и сейчас я чувствовала их везде, даже в тех местах, где, как я думала до этого момента, их нет.
Группа все дальше отдалялась от меня, а я не могла даже пары шагов сделать.
Что с тобой? раздался справа от меня мужской голос.
Я подняла глаза и обнаружила Феникса рядом с собой. Ну, конечно.
Примечания
1
Экзистенциальный кризис состояние тревоги, чувство глубокого психологического дискомфорта при вопросе о смысле существования.