Волх отступил на шаг, потом на второй, никак не в силах отвести взгляд от Гнежко, потом развернулся и стремглав бросился из покоев. А Гнежко продолжил лежать, не в силах теперь закрыть веки.
Переплут следовал за княжичем по пятам:
Что ты творишь, Волх? Неужели думаешь, что уйдешь живым отсюда? Старый волк поднимет тревогу, не видать нам своих голов!
Но Волх испуганной птицей летел сквозь черные переходы. Выбежал во двор, сбежал вниз по ступеням и застонал, словно от боли. Резь в груди выбивала воздух, руки заледенели, будто в колючий снег он их сунул. Громыхнул гром и с черных небес стали срываться крупные капли холодного осеннего дождя. Согнулся Волх пополам, не в силах дышать, а Переплут знай вокруг вьется, будто ворон над обреченным странником.
Что же ты наделал, княжич? Упустил ты свою возможность, Волх Змеерожденный!
Седлай коней. Мы уезжаем из детинца, приказал Волх.
Переплут побежал в конюшню, а Волх обернулся и посмотрел на терем. Нигде не горели огни, нигде не слышно было криков. Казалось, будто бы не было страшной минуты над кроватью отца. Никто так и не пробудился, никто не бросился в погоню за предателями.
Волх и Переплут сами открыли ворота и во весь опор пустили застоявшихся коней через весь Застеньград. Казалось все Волху, что гонятся за ним, не люди, но сила неизведанная и темная. Казалось, будто попал он в страшный сон: не проснуться, не убежать и не скрыться от древних чудовищ.
Вздымая брызги, переправились Волх и Переплут через брод на Пороге. Будто деготь черна была вода, окатила холодными брызгами Волха с ног до головы, ошпарила холодом, будто огнем лизнула в самое лицо. То не Порог-река воды спокойные в Южное море нес, то Смородина-река огнем полыхала. Взобрались Волх и Переплут на крутой берег и помчали коней дальше. Погони за ними не было, но не мог Волх остановиться не от людей он бежал, а от себя самого
Так покинул Волх Змеерожденный свой дом, в котором не было ему места, в котором жил он, будто кукушонок непрошенный.
Не разбирая дороги, вломился Волх на полном скаку в сам Аркадак. Черный молчаливый лес вздрогнул, загудел, будто живой, и конь под Волхом встал на дыбы и заржал от ужаса.
Оставляй коней, дальше пешком, приказал Волх Переплуту, и пустились они бегом через дебри и кусты куда-то дальше, в самую глубь запретного леса.
Ты предал каждого, кто верил в твои силы, Волх, проговорил Переплут, когда остановились они на мгновение перевести дух. Темно было в лесу, не доходил сюда свет одинокой луны, не светили тут звезды, затягивались небеса косматыми тучами. Не знал я, что ты трус, каких еще поискать
Не выдержал Волх и со всей силой ударил Переплута, да так сильно, что тот свалился с ног и прижал руку к лицу.
Проклятый хитрец, зло прокричал Волх, стоя над упавшим дружинником, под твоими уговорами я готов был предательски убить человека! Лишить жизни князя и себя заодно не было бы мне жизни после такого коварства!
Княжич, тут ты неправ. Ни разу я не говорил тебе подобного, я только подсказал тебе решение, а ты сам взял в руки кинжал.
Переплут поднялся и глянул в лицо Волха единственным глазом. Волх рассвирепел. Подлый ублюдок научил Волха, как погубить свое благо, и нет снадобья от такой хвори. Бросился он на Переплута и повалил его на землю. Долго боролись они, катались по устланной иглами и опавшими листьями земле, поднимались и снова падали, пытались душить друг друга, били со всей силы. Неожиданно сильным оказался Переплут, неожиданно ловким, и уставший Волх чувствовал, что вот-вот поддастся, вот-вот силы его иссякнут. Ухватил с земли Переплут камень и со всей силы ударил им Волха по голове закружилось у того все перед глазами, отпрянул он, ухватившись за рану, а подлый Переплут змеей прыгнул вперед, выхватил коварный кинжал из-за пояса Волха и коротко ужалил в бок.
Вскричал Волх от боли, повалился на землю. Переплут встал над ним и вымолвил:
Видно, ошибся хозяин насчет тебя, выползок. Никчемный и слабый ты оказался, Змиуланович.
Волху ничего не оставалось, как затаиться, а как сделал Переплут пару шагов ближе ударил, что оставалось сил, по колену хитрована. Тот выронил кинжал и упал, а Волх, сквозь боль и страх, рванулся к кинжалу. Не успел Переплут помешать бросился на Волха, но напоролся на острие, по самую рукоять вошло оно ему под ребра. Выдернул Волх кинжал и трижды ударил в живот, в грудь, в бок. Упал Переплут рядом и закашлялся алой кровью, потом вдруг улыбнулся и прохрипел едва слышно:
Слаб ты, чтобы судьбу свою поменять, маленький змееныш, слаб и труслив
Волх поднялся. Перед глазами все кружилось, будто кто колесо с ним раскрутил и с горы пустил. Нестерпимо болел бок и капала из него красная горячая кровь. Не разбирая дороги, не ведая, что творит, побрел Волх куда-то в сторону, лишь бы уйти прочь от умирающего Переплута Издалека набежал волнами осенний ветер, и дождь забарабанил по листьям и черным в ночи еловым иголкам.
Вдруг земля ушла у Волха из-под ног, завертелось все перед глазами еще сильнее и рухнул он куда-то вниз, покатился под гору. То не могила человеческая, то глубокий овраг рухнул Волх, ударился головой и застонал. Прежде чем все померкло, услышал он где-то над ухом шипение-шелестение. Потревоженные человеком, выползали из своих нор уголицы-гадюки, ведьмины змеи. Наползали они на княжича, опутывали его ноги и руки, холодные и тихие, будто ручейки ранней весной «Тут мой конец» подумал Волх, и провалился в темноту еще гуще лесной.
Глава пятая. Ламаны и Шатун
Рано попрощался с жизнью Волх, не закончился его путь в сыром овраге. Когда открылись глаза, увидел он сначала меховое одеяло, которым был накрыт до самого подбородка. Попробовал пошевелиться вспомнил о ране на боку. Где же он? Неужели попал он в Вырий? Неужели увидит он свою любезную матушку, светлую княгиню? Но вместо матушки поодаль шуршала какая-то невысокая фигура. Волх присмотрелся в полумраке: сидя на коленях, спиной к княжичу, шуршала у крошечного стола маленькая на первый взгляд обычная старушка. Только вот волосы у нее были зелеными, будто тина болотная, в прическу не убраны, а раскиданы по сгорбленной спине. Что за невидаль?
Рано попрощался с жизнью Волх, не закончился его путь в сыром овраге. Когда открылись глаза, увидел он сначала меховое одеяло, которым был накрыт до самого подбородка. Попробовал пошевелиться вспомнил о ране на боку. Где же он? Неужели попал он в Вырий? Неужели увидит он свою любезную матушку, светлую княгиню? Но вместо матушки поодаль шуршала какая-то невысокая фигура. Волх присмотрелся в полумраке: сидя на коленях, спиной к княжичу, шуршала у крошечного стола маленькая на первый взгляд обычная старушка. Только вот волосы у нее были зелеными, будто тина болотная, в прическу не убраны, а раскиданы по сгорбленной спине. Что за невидаль?
Волх затаился и наблюдал, как толкла в ступке старушка какое-то снадобье. Лицо у нее было плоское, но вытянутое к подбородку, будто верхушка елки, треугольное. Брови густые, звериные, а руки великоваты для обычной женщины длинные, сильные, с шишковатыми пальцами «Ламанка!» осенило тут Волха. Словно услышав его мысли, обернулась старуха и блеснула в полумраке круглыми желтыми глазами. Волх молча смотрел на нее, не зная, враг она или друг, а она закряхтела, поднялась с коленок. Тогда понял Волх, что лежит на деревянном настиле в шалаше, а зеленоволосая голова старухи почти касается его потолка. Думал Волх, заговорит ламаниха, но она развернулась и вышла, всколыхнув завесу шалаша. Тут бы Волху встать, собраться, вылезти на свет, но силы его вдруг покинули, отчаянно захотелось спать и даже угроза встретиться с ламаньем не была способна его поднять с лежанки Уснул Волх снова.
Через сколько проснулся не сказать. Но на этот раз в шалаше было светлее, из-под завесы пробивался дневной свет и чистый ветерок колыхал край ветоши. Волх осторожно повернулся на спину и вздрогнул: рядом с его лежанкой сидел человек.
Не пугайся меня, Волх Змеерожденный, проговорил он спокойно и с улыбкой.
Волх постарался привстать, но человек покачал головой:
Отдыхай, ты не здоров.
Сколько я лежал? спросил он, послушно ложась обратно.
Не много, не мало Сколько требовалось. Рана твоя почти зажила, можешь не беспокоиться. Старуха Лоухи разбирается в растениях.
Привыкли глаза Волха к полумраку, рассмотрел он человека: крупный, широкоплечий, высокий, будто гора. Окладистая борода с проседью, но сам человек еще довольно молод, намного моложе старика Гнежко.
От воспоминания о содеянном защемило сердце у Волха, замер он, как испуганный олень, и чуть было не заплакал. Незнакомец поправил шкуру, которой был укрыт Волх и проговорил неспешно:
Повезло мне тебя найти, княжич. Жаль, опоздал немного, на день или на два.
О чем ты говоришь? Кто ты?
Незнакомец положил руки на колени.
Поверь, совсем неважно, кто такой я. Куда важнее, кто ты.
И кто же я?
Гореслав Гнежич, Волх Змиуланович, княжич Застеньграда. Неужто ты позабыл, пока спал?
Волх горько усмехнулся:
Не забыть то, что я чуть было не сотворил.
Верно, и это лучшее, что может произойти с не случившейся бедой память о ней будет отныне оберегать тебя. Казалось, человек знает о Волхе даже то, что тот сам не поспешит рассказывать каждому встречному. Тебе повезло, что ты в дружбе с гадами, Волх. Я нашел тебя в овраге Уголицы самые опасные змеи на этих землях, а на тебе грелись, будто малые котята.
Волх вспомнил свое падение, вспомнил шелестение уголиц и вспомнил Переплута. Вздрогнул:
Мой товарищ Переплут
Тут человек вдруг посуровел. Дружелюбная улыбка спала с его лица и в одночасье доброе оно вдруг стало угрожающим, как морда медведя.
Подлец, что напал на тебя, верно?
Да.
Ты слаб еще, Волх, но для правды тебе хватит сил. Столкнулся ты не с подлым человеком, но с существом куда опаснее Слышал ли ты про навья, мертвого князя Горуверской земли, Лихоима Окаянного?
Мне эти сказки няня рассказывала, когда был я всего пару годов отроду. Помню только то, что замарал Лихоим благость и взамен хотел научиться всей ворожбе, что известна с древности
Все так и есть. Благость свою он отдал Незнакомец задумался, поглаживая бороду. С тех пор Лихоим ищет тех, кто ослабел прожорлив он и жадно упивается их благостью, будто голодный пес мясом. Нашептывает Лихоим сладкие песни, а сам тянет несчастного с иномерова пути.
Он мертв?
Не может стать мертвым то, что уже мертво Ты ранил человеческое обличие, но навью суть человеческим кинжалом не сгубить.
Волх молча слушал, но сомнение не давало ему покоя: