У него было скуластое лицо с мощным лбом и куцей челкой, похожей на примятую траву, вылезшую из-под снега. И колючие умные глаза, оттененные короткими ресницами.
Полина, покорно ответила девица, теребя пуговицу на своей марсианской пижаме.
Где вы ее взяли, эту пижаму? спросил Никифоров, упорно не желая возвращаться к привидению.
У нас у всех такие.
Где это «у нас»?
В доме престарелых.
Никифоров отказывался верить, что девица все-таки того, поэтому уточнил:
Вы что же, прямо смолоду туда вселились? Забили, так сказать, место?
Да нет, встрепенулась она. Я там работаю. То есть работала. То есть Я, конечно, куплю себе другую пижаму, когда накоплю денег.
Естественно, она была не в себе, иначе никогда не ляпнула бы ничего подобного. Никифоров хотел заметить, что в процессе накопления денег лучше спать вообще без пижамы, но решил, что девица может истолковать эти слова по-своему, и хмыкнул.
Я проснулась, посмотрела в окно, а там Там Она задохнулась, не в силах вымолвить самое ужасное.
Привидение, помог ей Никифоров. Висит и молча колыхается.
Полина заподозрила, что он издевается, и, сдвинув брови, сердито сказала:
Вместо того, чтобы хохмить, сходили бы и посмотрели сами.
Я?! искренне изумился Никифоров. Зачем это я пойду?
А вы что, не мужчина?
Вероятно, у нее были дремучие убеждения, что мужчина рыцарь, защитник и все такое.
Я мужчина, но не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово.
То есть не пойдете?
Нет.
Тогда я останусь здесь, твердо сказала рыжая девица и взялась двумя руками за ручки козетки.
Никифоров заложил руки за спину, как он делал это, когда читал лекции. Он чувствовал, что его снова втягивают в отношения, и соображал, как этому помешать.
Ладно, сообщил он наконец. Я провожу вас до дому и погляжу, что там. Но после этого вы от меня отстанете, окей? Обещайте, что не явитесь утром с букетиком маргариток и большой человеческой благодарностью за помощь. Если у вас кончится сахар, не постучите в дверь с пустой чашкой и заискивающей улыбочкой на лице. Когда у вас перегорит лампочка, вы вызовете электрика, а не меня. Я доступно излагаю?
Привидение, вместо ответа коротко напомнила Полина. Вы можете пропустить самое интересное.
Никифоров молча повернулся, достал из ящика стола мощный фонарь и первым вышел из дому.
Где конкретно вы его видели? спросил он, легко перепрыгивая через незначительные препятствия. С другой стороны дома?
Да-да, в том саду, что отделяет наш участок от следующего.
Там высокие деревья, заметил Никифоров. Сосны в том числе. Может быть, на ветке сидела большая птица?
Оно было гораздо больше, чем птица, не согласилась Полина.
Насколько больше?
Оно такое, как вы. Только намного толще.
Отлично! саркастически пробормотал Никифоров. Метр девяносто рост и килограммов сто двадцать вес. Если оно на меня навалится, вряд ли я выйду победителем из схватки.
Оно было гораздо больше, чем птица, не согласилась Полина.
Насколько больше?
Оно такое, как вы. Только намного толще.
Отлично! саркастически пробормотал Никифоров. Метр девяносто рост и килограммов сто двадцать вес. Если оно на меня навалится, вряд ли я выйду победителем из схватки.
Они обогнули дом и вышли в сад, разделенный низким забором на две равные части. Никифоров включил фонарь и поводил лучом туда-сюда.
Привидение находилось на вашей половине сада?
Не знаю, шепотом ответила Полина. Оно летало по воздуху.
Ну, как бы то ни было, теперь его тут нет, и я иду спать. Если вы не возражаете.
Полина возражала.
А если оно залетело ко мне в спальню? вскрикнула она и схватила его цепкими пальцами за рукав футболки.
Никифоров поглядел на нее с подозрением. Не хочет ли она затащить его в постель прямо сейчас? Сначала скажет зайдите вы первый, потом обнимите меня, мне страшно, после полежите рядышком
Когда я побежала за помощью, наверху что-то упало!
Побежала за помощью, пробормотал Никифоров. Вот оно что. А куда делась ваша подруга?
Кузина, поправила Полина, выбивая зубами «Ча-ча-ча». Люда. Это ее дом, ее и мужа.
Вашего? тотчас спросил Никифоров.
Почему моего? нахмурилась Полина. Как вы себе это представляете? Мой муж и моя кузина вместе купили дом?
Мало ли! пожал тот плечами, досадуя, что вопрос сорвался у него с языка.
У меня нет мужа, добавила Полина.
Я почему-то так и подумал, соврал Никифоров.
Сначала-то он был уверен, что у нее обязательно должен быть муж. Впрочем, она ведь говорила что-то по поводу того, что копит деньги на пижаму. Одно другому явно противоречит. Даже самый задрипанный муж способен купить жене что-нибудь более достойное, чем приютский гарнитур.
На самом деле Полина была одинокой и бедной, словно церковная мышь. Последние пять лет она работала в подмосковном доме престарелых «девушкой на все руки» и одновременно училась на заочном отделении педагогического института. Она исступленно мечтала о том времени, когда получит диплом и будет вести уроки в школе, и получать свою маленькую, но очень престижную учительскую! зарплату.
Недавно ни с того ни с сего ей позвонила тетя Муся, о самом существовании которой Полина успела забыть. Муся была не родная тетя, а троюродная или даже четвероюродная, и, с тех пор как похоронили маму, не давала о себе знать. Она сообщила, что умер один из Полининых прадедушек, что на его похороны съедутся все родственники, и она тоже должна явиться. Тетя так и сказала: «должна явиться», как будто Полина была новобранцем и ее вызывают принимать присягу. Полина в глаза не видела ни одного своего родственника. Раздираемая любопытством, она отправилась проводить в последний путь прадедушку и там же, на похоронах, встретилась со своей кузиной Людой Анохиной, с которой не виделась с детства. Люда и ее муж Максим, оба врачи, работали в большой подмосковной клинике.
Хочешь, я устрою тебя к нам в регистратуру? предложила кузина. Деньги, правда, не ахти, зато работа не пыльная. Это не то что со стариками возиться.
Но мне ездить далеко! возразила Полина.
Поживешь у нас. А что? Мы недавно дом купили неподалеку от клиники. Надоело мотаться из Москвы туда-сюда. Макс грозится все перестроить, но когда еще начнет!
Так Полина, совершенно неожиданно для себя, оказалась одна в только что купленном доме. Через две недели она должна была приступить к работе на новом месте. Пока же Максим уехал на научную конференцию в Париж, а Люда бросила все и отправилась отдыхать, оставив Полину «на хозяйстве». Полина осталась с восторгом, с удовольствием! Это была новая жизнь, которая открывала перед ней невиданные доселе горизонты. И кто мог предположить, что в первую же ночь случится невероятное и в саду появится привидение?
Если хотите, оставайтесь внизу, предложил Никифоров, поднимаясь по лестнице и топая при этом, как бегемот.
Нет, я с вами! Вдруг оно спустилось вниз и сидит где-нибудь?
Где оно может сидеть? В кресле у камина?
Полина молча побежала за ним наверх. В ее комнате, кроме спального места и зеркала на стене, ничего не было. Никифоров включил свет, встал на четвереньки, заглянул под кровать, тотчас поднялся и сообщил:
Его нет.
Может быть, оно в ванной? предположила Полина.
Вы уверены, что вам не приснилось?
Его нет.
Может быть, оно в ванной? предположила Полина.
Вы уверены, что вам не приснилось?
По-вашему, я дура?
Никифоров на этот провокационный вопрос решил не отвечать.
Иногда людям снятся такие яркие сны, что они принимают их за явь.
Только не я, твердо сказала Полина. Я по двадцать пять раз за ночь встаю к старикам. И уж как-нибудь могу отличить сон от яви.
«Какова штучка! подумал Никифоров. Только что вопила на всю деревню, а теперь вон как заговорила! Не-е-ет, пора сматываться». Для очистки совести он обошел заодно первый этаж и убрался восвояси, хотя по лицу рыжей нахалки видел, что она судорожно изобретает способы оставить его при себе. Однако фантазии ей не хватило, и Никифоров удалился, насвистывая и помахивая фонарем.
Остаток ночи Полина бодрствовала. Она включила повсюду свет и принялась приводить дом в порядок, распевая во все горло песни и поминутно выглядывая в окна. Только утром, когда рассвело, она провалилась в сон и проспала до полудня. Есть хотелось так, что она готова была проглотить подошву. «В таком большом поселке наверняка должен быть магазин», решила она, взяла сумку и отправилась на улицу. Вчера они с Людой как-то не продумали вопрос питания, но Полина решила, что справится с этим сама.
В саду соседнего дома, не никифоровского, а того, над которым ночью пролетало привидение, копошился мужчина лет шестидесяти в панаме. У него были командирские усы с лихо загнутыми вверх кончиками и маленькие хитрые глазки.
Здрась-сьте! сказала Полина и ногой захлопнула за собой дверь.
Здрасьте, здрасьте! громко поздоровался тот и, распрямив спину, посмотрел на нее, приложив ладонь козырьком ко лбу. Вселились, значит?
Вселились, поддакнула Полина. А магазин тут у вас далеко?
Минут за двадцать доберетесь.
За двадцать, так за двадцать решила она и вышла на дорогу. Оглянулась и увидела, что усатый снова занялся своей клумбой. Никифорова на улице не было, хотя Полина изо всех сил косила глазом в сторону его участка. Она двинулась вперед, но преодолела не слишком большое расстояние, когда заметила человека, который шел ей навстречу с вязанкой хвороста на плече. Чем ближе он подходил, тем медленнее шла Полина. Это был тот самый тип, с которым она только что познакомилась. В панаме, с командирскими усами и все такое.
Здрась-сьте! сглотнув, сказала Полина, когда сосед поравнялся с ней.
Здрасьте, здрасьте! бодро ответил тот во второй раз и широко улыбнулся.
Она глупо моргнула, развернулась и провожала его глазами до тех пор, пока он не вошел в калитку своего дома. Потом бросилась назад и принялась ломиться к Никифорову.
Тот не сразу открыл дверь, а когда открыл, оказалось, что он еще толком не проснулся.
Что? Кто? бормотал он, щурясь от яркого света. Потом узнал Полину и немедленно разъярился. Я ведь запретил вам являться!
Послушайте! у нее был такой радостно-удивленный вид, как будто она, наконец, поняла, что такое пропозициональная формула. Привидение живет в соседнем доме! Я только что с ним разговаривала!
Отлично! сказал Никифоров. Я рад, что вы подружились. Теперь я могу жить спокойно?
То есть вам все равно? не поверила она.
Вы всю ночь не давали мне спать. Будьте же милосердны! Идите, куда вы там собирались!
В магазин, уточнила Полина. Я умираю с голоду. Привидение сообщило, что до магазина двадцать минут. Никифоров молчал. Ну, я пошла.
Двадцать минут на машине, сказал он ей в спину. У вас, конечно, есть машина?
Она остановилась и обернулась. На лице у нее сияла все та же малахольная улыбка.
Машины нет. Да я пешочком пройдусь.
Никифоров захлопнул за ней дверь и повалился обратно в кровать. Закрыл глаза, полежал немного, потом вздохнул, снова поднялся и посмотрел в окно. Дурочка уходила по дороге в неизвестном направлении. На градуснике, прилаженном снаружи к раме, ртутный столбик дополз уже до 28 градусов. Солнце жарило так, словно ему обещали за это двойную плату. У дурочки ничего не было на голове ни шляпки, ни панамки, ни платочка. Она пошла прямо так в шортах и футболке, застиранной до бурого цвета. Вероятно, такого цвета была нить, когда ее только спряли.