Полина во все глаза глядела на близнецов Дякиных, а те на свои ботинки.
Кроме того, профессорским тоном продолжал Никифоров, я встречался с вами всего несколько раз и слышал, как вы говорили о себе мы, братья Дякины. Вот и в последний раз Николай Леонидович заметил: «Мы, братья Дякины, похожи друг на друга, как кукурузные зерна». Вероятно, вы привыкли к такому обороту братья Дякины. Понимаете, к чему я веду? Я позвонил кое-куда и выяснил, что да, братья Дякины довольно известные в прошлом воздушные акробаты. Что и требовалось доказать. Уверен, если мы попросим милицию обыскать ваш гараж, там обнаружится и канат, и то самое покрывало, которое так классно смотрелось на вас, когда вы показывали свой коронный номер.
Он обернулся к Полине и спросил:
Представляете, как человек ходит по канату? Чтобы удержать равновесие, он расставляет руки в стороны. Если при этом на нем покрывало, он становится похожим на что вы там сказали? На холодильник? И еще покрывало трепещет при каждом шаге. Когда я кинул в так называемое привидение шишкой, канатоходец прибавил скорость и, добравшись до твердой опоры, взмахнул плащом и перевернул его белой стороной внутрь, а черной наружу. Мне показалось, что призрак взметнулся ввысь, а потом исчез. Обман зрения, господа!
Несмотря на то, что Дякины молчали, как рыбы, оба явно скисли.
Впрочем, представление было рассчитано не на меня, не так ли? продолжал вещать Никифоров. А вот на эту бедную девочку, которую вы задумали напугать до смерти.
Меня? ахнула Полина. Напугать до смерти?! Но зачем? Мы ведь практически незнакомы!
Спокойствие, только спокойствие. Дайте мне закончить. Канатоходец пугал вас не просто так. Ночью он забирался на ваш чердак и закреплял веревку. Затем прятал где-то возле окна маленький магнитофончик. По крайней мере, я так думаю. После чего влезал на крышу, свешивал вниз руку с пультом дистанционного управления и нажимал на кнопку. Кроме как на крыше ему негде было быть. Мы ведь осмотрели тогда весь дом, помните?
И вот леденящие душу стоны разносились по дому и окрестностям. Звук шагов тоже был записан на пленку. И шаги, и крики были не такими громкими, чтобы напугать других соседей, но достаточно жуткими для того, чтобы расстроить молодую женщину. Думаю, магнитофон с пленкой мы легко обнаружим на каком-нибудь выступе под крышей. Попугав вас некоторое время, лазутчик выключал магнитофон, накидывал на себя покрывало и прогуливался по канату. Предполагаю, самым хлопотным делом было отвязать его. Или вы использовали саморазвязывающиеся узлы? обратился он к Дякиным. Как альпинисты? Дернешь за веревочку, и узла как ни бывало?
Братья впервые переглянулись, а Никифоров ехидно продолжал:
Сейчас я вас сильно расстрою, господа Дякины. Полина не хозяйка дома.
Как? ахнул Николай Леонидович. Мы думали
Он замолчал и растерянно посмотрел на Полину, потом перевел тоскливый взгляд на охранника, которого отлично было видно через стекло. Тот сидел в кресле-качалке, грыз травинку и косил в их сторону бдительным оком.
Вы думали, что заставите хозяйку бежать отсюда. Или вынудите ее продать дом. Что там такое? Труп, зарытый в георгинах? требовательно спросил Никифоров. И вы боитесь, что при реконструкции дома его раскопают? Рассказывайте, вам некуда деваться. Если не хотите получить по статье. Каждый.
Ну что вы! подал голос Иван Леонидович. Какая статья? Какой труп?! Это была шутка. Мы любим разыгрывать соседей. Вам кто угодно скажет
Вы думали, что заставите хозяйку бежать отсюда. Или вынудите ее продать дом. Что там такое? Труп, зарытый в георгинах? требовательно спросил Никифоров. И вы боитесь, что при реконструкции дома его раскопают? Рассказывайте, вам некуда деваться. Если не хотите получить по статье. Каждый.
Ну что вы! подал голос Иван Леонидович. Какая статья? Какой труп?! Это была шутка. Мы любим разыгрывать соседей. Вам кто угодно скажет
Придется признаваться, крякнул Николай Леонидович, остановив брата движением руки. Нас разоблачили, Ваня. Ничего не попишешь. Он вздохнул. Папаша наш, царствие ему небесное, постоянно твердил, что сумел скопить небольшое состояние. Мы не знаем, во что он вложил деньги. Может быть, в бриллианты? Как бы то ни было, папаша как-то признался, что хранит свои сокровища на даче. Причем спрятаны они не в одном каком-то месте, а разделены на части и рассредоточены по дому и участку. Он говорил, что нельзя класть все яйца в одну корзину.
Но тут на старости лет папаша наш решил жениться, перехватил инициативу второй Дякин. Жена его, довольно молодая, не желала проводить отпуск в захолустье и требовала от мужа, чтобы он продал старую дачу в еще неосвоенном поселке и купил что-нибудь более респектабельное. Старый дурак продал дом и собрался перепрятывать свои сокровища. Новые хозяева дали ему неделю на то, чтобы вывезти вещи.
И тут папаша отколол коленце! воскликнул Николай Леонидович, хлопнув себя по крепким ляжкам. Взял и умер! Прямо после сделки. Женушка его загребла все, что могла. Но о спрятанных сокровищах она не знала. В отличие от нас. Мы попытались перекупить дом, но у нас ничего не вышло не хватило денег заинтересовать новых хозяев по-настоящему.
Хотите сказать, это и есть тот самый дом? Полина ткнула пальчиком в окно. Пугая меня, вы сбивали на него цену?
Ну застеснялся Николай Леонидович. Если бы хозяева подумали, что в доме живет привидение, они могли бы вернуться к нашему предложению. В конце концов, они еще не успели обосноваться Вы понимаете?
Вы приняли меня за хозяйку и начали пугать, заключила Полина. Мило, ничего не скажешь!
А вы, стало быть, не хозяйка? заискивающе спросил Иван Леонидович.
Она ее двоюродная сестра, сообщил Никифоров.
Вы могли бы все честно рассказать Максиму и Люде, воскликнула Полина укоризненно. Они порядочные люди и вошли бы в ваше положение. Лично я, с жаром добавила она, никогда бы не взяла чужие деньги!
Никифоров закатил глаза. Рыжая дурочка могла бы этого и не говорить. Бескорыстие было написано у нее на лице аршинными буквами. Она даже не смогла своровать у него пучок укропа!
Ну? И что мы теперь будем делать? поинтересовался Никифоров с тревогой в голосе. Ему страстно хотелось избавиться от соседки, а для этого следовало утрясти вопрос с гипотетическими сокровищами.
Как бы то ни было, в вашем распоряжении еще дней десять, сообщила та оживившимся Дякиным. Максим в Париже, на конференции, а Люда в отпуске. А я вам не буду препятствовать ищите!
Глава 2
Разбудил ее телефонный звонок. Она не сразу поняла, что это именно телефон противный писк действовал на нервы, и хотелось немедленно его прекратить. Люда оставила ей свой мобильный, надавав кучу инструкций. Полина все инструкции записала в книжечку и теперь схватила ее, чтобы ничего не перепутать.
Добрый день! проворковала трубка мягким женским голосом. Людмила Викторовна?
Н-нет, запнувшись, отозвалась Полина, которая никак не могла разлепить ресницы. Сон сегодня был такой крепкий, сладкий, волшебный, какого она давно не помнила. Людмила Викторовна уехала на некоторое время. Я ее сестра. Могу я вам чем-то помочь?
Она надеялась, что женщина откажется передавать что бы то ни было и решит дождаться возвращения Люды, но та продолжила без всякой заминки:
Моя фамилия Машкова. Машкова Екатерина Ивановна. Я по поводу госпитализации.
Да-да, торопливо отозвалась Полина и нашла в книжке нужную страничку. Если вы что-то хотите передать, это можно сделать через меня, прочитала она фразу, записанную кузиной. Меня зовут Полина Федотова.
Тогда нам следует познакомиться лично, заявила Екатерина Ивановна решительно. Я передам бумаги, чтобы Людмила Викторовна по возвращении уже имела их на руках. Вы можете завтра со мной увидеться?
Могу. Где и когда? уточнила Полина, прикидывая, как ей добраться до города.
Давайте встретимся утром возле входа в Манеж. В десять часов.
Хорошо, а как я вас узнаю?
Я буду в красном костюме, ответила та. А вы?
А я Полина прикидывала, что может надеть «в люди», но с ходу ничего не могла придумать. Поэтому сказала: У меня рыжие волосы, вы не перепутаете.
Ей очень хотелось угодить своей двоюродной сестре. Люда перед отъездом была такая дерганая, нервная. «Я ужасно устала, говорила она Полине. Я так устала, что у меня в глазах темнеет от одной только мысли о телефонных переговорах. Уверена: мне постоянно будут трезвонить пациенты и их родственники. Поэтому я не хочу брать с собой мобильный. И отключать его тоже не хочу, потому что у меня полно обязательств, которые нельзя отложить на целых две недели. Ничего, если я оставлю все дела на тебя?»
Конечно, Полина согласилась. И вот теперь ей необходимо ехать в Москву, а она не знает, как добраться до станции или хотя бы до автобусной остановки. К Никифорову она больше ни за что не сунется он и так сделал для нее невозможное. И бремя благодарности настоятельно просил нести в одиночестве. Тогда она отправилась к Дякиным, и Николай Леонидович немедленно вызвался ее отвезти.
Мне как раз нужно в город за провизией, засуетился он. С удовольствием под вас подстроюсь, голубушка!
Дякины считали, что они у нее в неоплатном долгу, и Полина решила не отказываться от предложения. На следующее утро она встала рано и долго утюжила сарафан, который надевала и в пир, и в мир, и в добрые люди. По дороге она выяснила у Николая Леонидовича, каким способом лучше всего возвратиться назад, и все подробно записала.
Полина была уверена, что увидит возле Манежа эффектную молодую даму. Однако в красный костюм оказалась одета особа лет пятидесяти пяти, невысокая, круглолицая, миловидная, с простой прической и в туфлях на низком каблуке. Костюм был хоть и красным, но каким-то очень невыразительным.
Екатерина Ивановна? спросила Полина, торопливо подходя к ней.
Да, это я. А вы, стало быть, Полина Федотова?
Федотова. Вы хотели мне что-то передать.
Что же, прямо так сразу к делу? улыбнулась Машкова. Может быть, мы с вами выпьем где-нибудь по чашечке кофе?
Кофе в центре города мог развалить ее месячный бюджет, поэтому Полина решительно отказалась, сославшись на дела.
Тогда давайте сядем в мою машину, предложила Екатерина Ивановна. Я передам вам бумаги, а потом подвезу до метро. Идет?
Полина проследила взглядом за немолодым мужчиной, который прогуливался поодаль и время от времени останавливался и пристально смотрел на нее. Мужчина выглядел отталкивающе анемичный, с белой кожей и большими вялыми руками, висящими вдоль тела. Полине стало неприятно, и она немедленно согласилась, чтобы ее подвезли.