К фее, что зовут Драже, шёл Щелкунчик в неглиже. Поэзия - Михаил Буканов

Ты и только ты поётся в песне,
Во Владивостоке и у нас на Красной Пресне,
В целом верно, только жизнь гораздо проще,
Клинья разом бьём мы к молодой и к тёще.

Я про образ, а не про семейства драму,
Манит нас на молодуху и на даму,
Ну, не может мужичок быть однолюбом,
И на прочих всяких баб лишь цыкать зубом.

Женский пол в сердцах ругает нас самцами,
Только ход на ****оход идёт завещанный отцами.
У евреев женский пол хранитель расы,
А мужик тут пролетает мимо кассы.

Коли баб твоих враги пустили кругом,
Поневоле этой доле станешь другом!
А у нас всурьёз пошло на тело тело,
Дети лишь по мужикам, такое дело!

Женщин больше, мужики всегда в расхвате,
Трах вселенский в виллах и крестьянской хате,
Но, всегда петух один в своём гареме,
Как мужик, который нонче в этой теме!

И не надо обижать когда в охоту,
Нам, конечно, не рожать, но, и не впасть в дремоту.
Пусть гармония полов в природе будет,
Помоги чем можешь, брат, ведь не убудет!

Бог велел плодиться, размножаться,
Этой линии и нам с тобой держаться!

Как пароход вы назовёте, так он и в плаванье пойдёт,
И вы по полной огребёте, коли назвал вас идиёт!
Примета держится в народе, по имени судьбу строгай,
Коль появился на природе, так соберись, не убегай!
Красиво имя Сосипатр, звучит могуче, как Евпатий,
Вглядись, и разноцветий театр мгновенно среди всех симпатий!
О чудо, в слоге родовом тебе по имени и слава,
Так на веку городовом то Груша встретится, то Клава.
Коль ты Софрон, иль Никодим тебе путя почти закрыты,
По жизни будешь ты судим, а все дела в дерьме урыты!
Софокл, Гамлет, Тринидад  о чём тут думали, мечтали?
Ребёнку в школе будет Ад, не жизнь, от жизни лишь детали.
Вот я лежу по дурдомам, легко всмотреться мне в основу,
Кто был тот поп или имам, дававший имя как обнову?
Меня зовут Хазаршмурдяк, через тире Иванопуло,
В основе не смыслей твердяк, а нечто, что смердит, но снуло!
Таким как я всегда тонуть, не выплыть в гуле осуждений,
С какого края ни взглянуть, а я в конце перерождений.
Вертится Кришны барабан, или чего там Вишну крутит?
Уныл для фильмов мой экран, меня от жизни только пучит.
И я последний буду гад коли одобрю погоняло,
Мне не кричать ему виват, напрасно имячко воняло.
Я перестану говорить, совсем уйду в кататонию,
Лишь бы соромом не зорить родную мне шизофрению!

Ночь всегда полна чудес, сны для многих тёмный лес,
Сон от яви отделить, это не в кустах отлить!
Ну, а в старости порой сны на нас идут горой,
Ужас с радостью несут и эмоции сосут.
Вот такого сна пример, пациент совсем помер,
Всё во сне сложилось так, что делам цена пятак.
Хоть сюжетец и не нов, но не родина слонов,
Тут не пьянка до чертей, ты от ужаса потей!
Шла старушка через лес, леший на неё полез,
Та и рада словно Трамп, не старушка, чистый вамп!
Ничего не говоря, отпустила якоря,
И сияет как заря ясным утром декабря!
Леший враз оторопел, он врубиться не поспел,
Мол, ништяк, решу вопрос, а с меня какой же спрос?
Нет, миляга, слышит он, ты давай со всех сторон,
Чётко, вдумчиво давай, враз не свалишь, забывай!
Ты один тут с ебарей, так давай старушку грей,
Не старайся ускользнуть, за кусты куда нырнуть!
Жаль что в этот самый миг рухнул с неба сбитый МИГ,
Или спутник, или кран, бабку взяли на таран!
Что такое, крик в избе, кто там мякает бе-бе?
Это бабкина коза смотрит в бабкины глаза.
Чёрт её туда вознёс, бабке впору крикнуть СОС,
Надудонила коза, бабке хватит за глаза.
И в орешках вся кровать, стало бабку желчью рвать,
А к утру концы в намёт, долю бабки всяк поймёт,
Размечталась, а судьба крышкой гроба, иль гроба!
Во, блин, козы, что творят, хоть и слов не говорят,
Так сломать мечты полёт  леший, секс, да пуля в лёт!

Старый Невский водяной
Пред Ильменским встал стеной,
Космы седы, дик старик,
Неохватен и велик.
Нево-озеро бурлит,
Силой волны шевелит,
Брызги, схватки близок час,
Силам боя не до нас!

Отошёл художник вдаль,
Видит каждую деталь,
Есть экспрессия, порыв,
Чувст надломленных надрыв.
Две стихии тут сошлись,
Судьбы двух переплелись,
Два народа  Русь и Веспь
Отстояли свою честь!

Скоро был и вернисаж,
Критик говорлив и раж,
Разобрал картину ту,
Слов роняя пустоту.
Автор, молвил сей Зоил,
Тут резов, местами мил,
Чёток контур, краски в строй,
Но, ошибок тоже рой!

Перспектива отстаёт,
Айвазовским отдаёт,
И оттенки не всегда
Нам понятны, господа.
Композицию при сём
Мы в маналы занесём,
Слишком ярок красок вброс,
Видно автор не матрос.

Он на Нево не бывал,
К Ильменю не ревновал,
Цвет воды не уловил,
Нас совсем не удивил.
Обертонов же туман
Перерос в судьбы обман.
В целом, автор не сумел.
Да и меня не поимел.

Извините, просто ляп,
Лучше суну в рот я кляп.
Хоть по Фрейду я сказал,
Это лишь базар, вокзал.
Всё же вот он, номер мой,
Нынче жду к себе домой,
Там обсудим за рюмахой,
А картина будет свахой!

Но, ушёл художник в ночь.
Кто б сумел ему помочь?
Галеристы на Руси,
Афедрон от них спаси!
А и критики у нас
Метят всем в «копчёный глаз»!
И откуль они взялись,
Что с искусством так срослись?

Десантура русских на Синае
Дни другой войны напоминает.
Офицеры и специалисты
По-арабски не были речисты.
Самолёты, танки что в оплоте
Помогали Насера пехоте.
Русские с арабами стояли
Вместе там где пули убивали,
Помогли, хотя несли потери,
Жизнь за други положив по вере!

Запад порешил, Суэц им в руки,
Да Израиль ловок на кундштюки,
Навалились на Египет вместе,
Но, увязли в обороны тесте,
А потом убрались не хлебавши,
И впросак истории попавши.
Пятьдесят шестой годок был века,
Ох, не прост был век для человека.
Как всегда солдаты умирали,
А потом их, мёртвых, оборали!

Мол, зачем страна тогда ввязалась?
Многим либералам так казалось.
Русь, уткнись, сиди себе за печкой,
Жуй байду, да и читай со свечкой!
Коли есть у русских интересы,
В непонятку пруться только бесы,
Чей кумир не русские идеи,
А понятья новенькой Вандеи!
Было так, осталося и ныне,
Шпынь всегда кучкуется при шпыне!

Когда б доверилась ты мне,
Мы были б оба на коне,
Но, совесть ела поедом,
И ты созналась, пусть с трудом.
Измену мужу изложив,
Поскольку путь семьи не лжив,
Его настолько в ярь ввела,
Что стали жуткими дела.
Махнув для верности стакан,
Супруг, что был давно алкан,
Тебе так мощно приложил,
Что вышиб душеньку из жил,
Потом подвесил сам себя
На люстру, жизнь не возлюбя.
Короче, умерла семья,
В живых остался только я!
А я тебя предупреждал,
И Нембутала вволю дал,
Купи вина, подсыпь ему,
И нет семьи, и не в тюрьму!

Хорошо растёт капуста,
Кочаны большие, густо,
Будет чудо-урожай,
Собирай и вновь сажай!

Жаль что это у соседа,
Я продумал до обеда,
А потом себе в награду,
Взял, втащил козу в ограду.

Хорошо соседу будет,
От меня же не убудет.
Я же пасеку держу,
И за землю не дрожу.

Ё-маё, медведь в ограде,
И при полном при параде,
С ним медведица и дети,
Пролетели пети-мети.

Нету пчёлок, нету мёда,
Глядь, сосед что с огорода
Говорит, сосед бывает,
Лихо людям завывает.

У меня медведь дружбан,
Мы пивка махнули жбан,
Миша мёду захотел,
Так я его и навертел.

Он ещё задрал козу,
Я к тебе её свезу.
На поллитра заходи,
Но, об убытках не зуди!

Ветер волны шерудит,
Шуга ледяная,
На душе тоска зудит,
Всё запоминая.
Диксон, рейдера огонь,
Пусть линкор «карманный»,
Но, ушедший от погонь,
Вживе, не обманный.
Что им с берега стрельба,
Ведь калибр за двести!
Здесь неравная борьба,
Слова нет о чести.
Наши пушки не молчат,
Жаль что слабоваты,
Всех их скоро застучат,
Под солдатски маты,
И десант был на пути,
Только не рискнули,
Это ж не гулять идти,
А шагнуть под пули.
Диксон в битве уцелел,
Вон, пират уходит,
Фюрер, мол, ему велел
Дальше хороводить.
Здесь стоял советский флот,
Севера суровы,
И получит всякий глот
От него обновы.
Там погиб «Сибиряков»,
Мёртвых хоронили,
На войне без дураков,
Нету места гнили.
Хоть не верили в штабах,
Немцы в укороте,
Не гадаем на бобах,
Нас полсотни в роте!
Да цивильных всяких взвод,
Работяги, бабы,
Мы крутили хоровод
Насмерть, а не кабы!

Не неси, мудак, муру
Словно пьяный кенгуру,
Пусть я очень терпелив,
Но, в этом плане, не брезглив!

Волк соседу объяснял,
Так что б тот легко понял.
Хочешь в морду, я могу,
Раз, и ты уже в снегу.

Мы, волчары, если пьём,
Так отчёт себе даём,
Перепить не можно нам,
Сходу в морду хоть слонам!

Ты вот тихо здесь сидишь,
Ничего не говоришь,
Значит замысел твой глуп
И получит мой отлуп.

Знаешь, зря базлаю я,
Скучна мимика твоя,
Так что, мудрик, получай,
Огребай и не скучай!

Волк с размаху хлобыстнул,
А сосед и не вздохнул,
Пали зеркала куски,
Волк завыл тогда с тоски.

Просто не с кем говорить,
Нечем мне себя взбодрить,
Эй, бармен, ещё стакан,
Я пока, ваще, не пьян!

«Кузя был не глупый вроде,
Лапсердак по старой моде,
Канотье и прохаря,
Да улыбка как заря.
Не был Кузя леприканом,
Ну, не мог, сражён стаканом,
Всё, короче, домовой
Выпивал как чумовой!
Знал где золота есть клады,
Но ему не до отрады,
Даже душу мог отдать,
Что бы литру забодать!
Леприкан скорей удавит,
Чем пятак на кон поставит,
Наш же смирный на бега,
Где деньга кричит «Пока»

С этим опусом Павлуша
Горло чьё крушила суша,
Прям под «Праздник всех святых»,
Отдыхал от грёз пустых.
Сам редактор литотдела
В чьих руках деньга звенела,
Посоветовал ему
Лучше слазить на куму.
Мол, стихи оно не просто,
Посмотри на «Окна РОСТА»!.
Маяковского прочти,
И поэтов старых чти.
Только наш пиит не промах,
Чай, стихи не точность в Омах,
Говорит, давно согласен,
Фифти фифти, принцип ясен?

Поделили гонорар,
Пьянки глубина в Тартар,
Всё пропили, разошлись.
Деньги с вымыслом слились!

Лишь века начало,
На море война,
Накатом качало,
Радист как струна.
Идёт сухогруз,
Да под аглицким флагом,
От старости уз
И плетётся-то шагом.
Огромные бочки,
Китовое сало,
Крысиные точки,
Зверей тут не мало!
По курсу подлодка,
Торпеды ударом,
Удачна наводка,
Атака не даром.
Корабль под водою,
Хана экипажу,
На волнах слюдою
Размазало сажу.
Но, бочки всплывают,
И крысы из трюма,
Вот так и бывает,
Хоть внешне угрюмо!
Усеяно море
Плывущими к бочкам,
Для крыс тут не горе,
Наверх как по кочкам!
А если дыра,
То внутри рай для зверя,
Есть в сале нора,
Ну, а он не тетеря.
Но, в счастья расклад
Вдруг косатки повсюду,
Сломали весь лад,
Так поверили чуду.
Удар прямо в донце,
И сало пред вами,
Да что-то живое
Трясёт головами.
Не крысам решать,
Кто тут кормом на водах!
Косаткам свершать
Жизнь свою в хороводах.
На празднике жизни
Гуляли злодеи,
А крысы на тризне,
Хоть суть  лиходеи!