Извините, пожалуйста сказал я, и тут меня вместе со старухой впихнули на эскалатор. Старуха вцепилась в мое плечо и мы так поехали, как скульптура. Елизавета плыла сзади и как только меня не называла. Мне удалось освободиться от бабкиных рук уже внизу (народ смеялся над нами это со мной часто такое случается), я повернулся к Ели завете, чтобы хоть как-то ее заставить замолчать, и она сразу замолчала. Я снова отвернулся, чтобы сойти с эскалатора вслед за прыгнувшей старухой, но она (Елизавета) схватила меня за локоть и снова я чуть не упал.
Ну-ка, ну-ка! закричала она. Что-то я тебя не разглядела!
И она бесцеремонно поставила меня к стене и начала рассматривать. Не вырываться же от этой психопатки?
А ну, сними шапку, приказала Елизавета, и сняла с меня шапку. Ты смотри, неужели сами вьются?..
Тут я вырвался и пошел к поезду. Я не оглядывался, но почему-то был уверен, что она идет за мной. Я заскочил в вагон, двери захлопнулись и придавили Елизавету. Надо было мне разжать двери и вытолкнуть ее, а я зачем-то впустил ее в вагон. С того все и началось. Она начала смотреть на меня в упор, прямо в глаза. А я этого страшно не люблю. Я прошел по вагону, сел на свободное место, достал книгу учебник «Теоретическая механика» стал читать. Я пробовал читать, а прямо передо мной стояла Елизавета. Я видел ее желтые сапоги с медными шпорами и блестящий нежно коричневый мех шубки. Я не разбираюсь в женской одеж де, но по-моему, она была одета, как взрослая женщина. Я даже не могу понять, симпатичная она или нет. За весь месяц я ни разу не задержал на ней взгляда, потому что тогда конец. Тогда она уличит меня в этом и не знаю, чем это закончится.
3.
Почему-то маме она очень понравилась. Это было в тот же вечер. Она вошла вместе со мной в прихожую и сказала:
Уфф, ну вот. Теперь я спокойна. А то, вы понимаете, Мария Павловна
Мария Петровна, поправила ее мама, не меньше меня ошеломленная.
Ну да, конечно! сказала Елизавета. Он же такой рассеянный, беззащитный! А время позднее. Знаете, сколько бандитов на улицах? Ну, я пошла. Дело сделано.
И она ушла.
Кто это? спросила мама.
Откуда я знаю? сказал я, но тут же, чтобы смягчить невольную резкость, немного приврал: Знакомая одна. Даже имени не знаю.
Какая решительная, сказала мама с непонятным выражением.
Даже слишком, сказал я. Суперрешительная.
4.
Через неделю Елизавета уже таскала белье в прачечную.
Если я стану рассказывать сейчас, сколько раз я вырывал у нее ру ку в кино или даже в комнате, когда мы смотрели телевизор, а мама была на кухне, сколько ее записочек я рвал, не читая, то не хватит целого вечера на этот рассказ. От одного, правда, я отучил ее сразу от привычки лапаться в подъезде. Она, как тогда в метро, поставила меня к стене и с каким-то урчанием схватила одной рукой за талию, другой за шею и впилась в губы.
Я живо завернул ей руку за спину!
Она так зарыдала! Даже извиняться пришлось. В этот момент я чуть было не совершил решающую ошибку: моя рука потянулась погладить ее волосы, но она вдруг вывернулась и укусила меня в ладонь. И я понял, что все ее поступки направлены на обладание. Мне стало страшно.
А мама была в упоении от Елизаветы.
5.
Елизавета вместе с родителями торговала итальянской мебелью. Де нег у нее было столько, что мама смотрела на нее без всякой мысли, с одной только преданностью. Пока воспитывала меня, ни разу не расслабилась, но появилась Елизавета и она потеряла волю. Елизавета приносила шейку, груши, сыры, креветки, фисташки, шоколад и мама каждый вечер ждала ее, нетерпеливо поглядывая на часы. Мне казалось даже, что она облизывалась. Елизавета приносила еще и хлеб, пышный, белый, и масло, сочащееся и желтое. Мама делала стойку Елизавета заваривала чай, ре зала хлеб, намазывала масло, покрывала его розовой пластиной рыбы
Да. И сам я любитель солененького. Но я боялся любой формы зависимости от Елизаветы. Я культивировал в себе брезгливость к ее солдатским манерам, громкому смеху, безошибочным рукам. Я старался не оставаться с ней наедине. Но мама, жадно проглотив три-четыре бутерброда, становилась приторно-ласковой, начинала понимающе хихикать и уходила из дому.
Елизавета шла на меня, как Вий
6.
Когда-нибудь мне не удастся сохранить брезгливое бесчувствие ведь Елизавета, подплывающая ко мне мягкой грудью, бесстыжими пальца ми, ярким, как семга, языком, была красивой женщиной. Когда-нибудь она догадается погасить свет и все будет кончено.
Вредный какой! говорила Елизавета, в очередной раз обкусав мои губы и отомкнув меня от пуговиц и молний. Я лежал под нею как Чехия под Гитлером покорно, но суверенно.
Но от одной мысли о том, что мне придется сосуществовать с Елизаветой долгие годы, мороз пробегал по коже.
И выхода я не видел.
7.
Что у меня от мамы так это голос. Низкий звучный голос с интонациями «чего изволите?». Причем я знаю людей, которые используют эти интонации для маскировки, для того, чтобы не отпугнуть проплывающую мимо рыбешку, а мы Мы с мамой два красивых и глупых карася. Нас все время путают по телефону.
Мария Петровна, это вы? Это Екатерина. Можно Святослава?
Это я.
Голос у тебя женский!
Это якгм кгм не прокашлялся
Высшие силы, которые постоянно и бесцеремонно вмешиваются в нашу жизнь, делая ее запутанной и беспросветной, иногда как будто вспоминают о чувстве меры. Мне звонила моя двоюродная сестра, Екатерина. Это еще то существо. Ей девятнадцать лет, но она уже три года не общается с родственниками. С тех пор, как она заняла второе место на городском конкурсе «Мисс Вселенная», она успела купить однокомнатную квартиру, раз двадцать слетать за границу и пару раз побывать замужем. Мы с ней никогда не дружили. И вот она позвонила.
Приве-ет! сказала она лживым оживленным голосом. Чего не звонишь, птенчик?
(Это я не звоню?! Да посмел бы я)
Слушай, сказала Екатерина без всяких предварительных предложений, я тут улетаю в Штаты на полгода
Поздравляю
Не перебивай! Что за привычка! Ты ведь с женщиной разговариваешь! Какие-то вы здесь хамы в этой стране!
И она бросила трубку.
8.
Через десять секунд раздался новый звонок.
Я же тебе забыла сказать: я улетаю в Штаты на полгода и мне не кому доверить квартиру. Давай переезжай прямо вечером. Но смотри мне всяких грязнуль чтобы ты сюда не таскал, ясно? Самолет у меня в двадцать три пятьдесят. Чтобы к шести часам был как штык.
9.
Я оставил маме записку следующего содержания:
«Мама!
Если бы я был один, я убежал бы в Хабаровск или куда-нибудь по дальше. Но у меня есть ты. Поэтому я остаюсь в этом городе и буду посылать тебе деньги. Когда этот динозавр перестанет появляться, сообщи мне на Центральный почтамт до востребования. Не плачь. Мне еще хуже».
И ушел.
10.
Екатерина встретила меня с полотенцем на голове. Бесцеремонность ее, казавшаяся хамством, была на самом деле большой степенью свободы. Она непринужденно посвящала меня в тонкости квартировладения, одновременно подкрашиваясь, причесываясь, переодеваясь. Причем она натяги вала колготки, ничуть меня не стесняясь, и поразительно было то, что я смотрел на это спокойно! Что значит тайный умысел. У нее не было его никогда. Поэтому она летела в Штаты для богатой и радостной жизни, а всевозможные авантюристки обречены были на предательства, измены, разочарования. Так, во всяком случае, она объясняла мне, вползая в облегающее темно серое платье, свои жизненные позиции.
Ну а ты, птенчик, уже завел себе постоянную девочку? спросила она рассеянно, завершая окраску лица губами и проминая их одна о другую.
Здесь я не сдержался и стал рассказывать о Елизавете.
11.
Екатерина смеялась, как дитя. Она упала на кровать и билась голо вой. Она подпрыгивала на животе и била себя пятками по попке. Она махала руками, как будто ей не хватала воздуха. Когда я закончил, она была растрепана, грим сбился, но глаза ее блестели, губы смеялись и она была удивительно хороша! Тем более что она тут же решила, как мне жить дальше.
Она тебя достанет из-под земли. Я бы, во всяком случае, сделала это в элементе Как? А ты что же думаешь, сведения о человеке уже ничего не стоят?.. Вот! Если сведения о человеке были в нашей стране основным товаром, то уж сегодня-то за баксы тебя привезут хоть в маринаде!.. Не плачь, птенчик, не хмурься. У меня есть для тебя хорошая новость. Вот.
Она тебя достанет из-под земли. Я бы, во всяком случае, сделала это в элементе Как? А ты что же думаешь, сведения о человеке уже ничего не стоят?.. Вот! Если сведения о человеке были в нашей стране основным товаром, то уж сегодня-то за баксы тебя привезут хоть в маринаде!.. Не плачь, птенчик, не хмурься. У меня есть для тебя хорошая новость. Вот.
И она бросила мне свой паспорт.
Что? не понял я.
Посмотри на фотографию.
Ну? И что?
А то! А теперь посмотри на себя в зеркало! Ничего не находишь?
Как я раньше не замечал! У нас с нею было одно лицо! Вот почему она с детства меня терпеть не могла!
С сегодняшнего дня будешь называться Екатериной Викторовной Гусевой. Жить будешь в этой уютной квартирке. Носить будешь она снова упала, хохоча, и задрыгала ногами, носить будешь мои мои лифчики, мои трусики и пользоваться пользоваться моими памперсами!
12.
Мне было совсем не смешно. О чем я тут же ей сказал в довольно резкой форме. Она нахмурилась.
Ну и дурак, сказала она. Можешь катиться к своему фельдфебелю. И я посмотрю через полгода, когда прилечу из Штатов, как она об тебя ноги вытрет. Ему предлагают такой выход, что другой ради этого вывернулся бы наизнанку, а он, видите ли, не хочет быть клоуном. Это же приключение, ты понимаешь или нет? Это для тебя праздник на полгода!
Ну, хорошо, сказал я, допустим, что это необычно. Но, во-первых, у меня сорок первый размер обуви
Я тебе оставлю две тысячи баксов, не волнуйся. И даже без отдачи, такая я добрая. А сейчас обучу краситься, подкладываться для рельефа под всякие места, пользоваться контрацептивами
Здесь она снова упала от хохота. У меня задрожали губы.
Ты можешь надо мной посмеяться, а потом улететь. И там рассказывать эту историю в лицах Какие вы злые, женщины.
Ну что ты, Кать, сказала она, обнимая меня за плечи, я ведь любя. Ты знаешь, как мне хочется остаться, чтобы только посмотреть на твои приключения?