Выходя из здания штаб-квартиры концерна, «комитетчик», обдумывая прошедший разговор, с желанием произнес про себя сокровенную фразу: «Скорее бы все эти люди биороботами стали».
История Джоника. Свидание с домом. Конец весны.
Я вернулся в свой родной город, Краснодар, в конце мая, почти затемно.
Возвращение случилось после моего первого четырехлетнего пребывания в Зоне Отчуждения.
Непонятное ноющее чувство в сердце, похожее на заунывную волчью тоску по Луне, погнало домой. Оно же и гнало меня из рейда в рейд, проводя квады сталкеров, по самым отдаленным и опасным местам Зоны, играя со смертью в кошки-мышки.
Так бывает, когда человек находится в тупике жизни, не понимая, что делать дальше в ней. Именно это и произошло со мной.
Видя такое безрассудство, мой зонный крестник, мудрый Голландец, посоветовал сделать небольшую передышку в жизни: остановиться и оглядеться.
Возвращением домой, обретая себя во встрече с моим прошлым: я пытался найти точки опоры для душевного равновесия.
В конце пути, путешествуя и возвращаясь домой на поезде и попутных машинах, приближаясь к Краснодару, в пригородной станице Ново-титаровская, поймал случайное такси, продолжая дорогу домой. Благо были деньги наличные при мне.
Говорливый таксист с акцентом, имеющий кавказскую внешность, довез почти до подъезда, заставленного сплошь машинами, многоквартирного дома, где когда-то мы жили всей счастливой семьей.
Лил проливной майский дождь, я промок до нитки, пока достиг двери в подъезд, в своем гражданском костюме.
Приложив старый ключ от домофона на болтающейся связке ключей к пятачку стальной двери, которая коротко пропиликав впустила меня, и вошел внутрь темного подъезда.
Можно ехать на замызганном лифте, но я предпочел второй вариант.
Событийный вариант, почему бы и нет, просто хочу прогуляться пешком по родному дому.
Собираясь с мыслями о встрече с прошлым, стал подниматься по бетонным ступенькам моего подъезда.
И вот на втором этаже меня ждал некий сюрприз в виде красивой девушки блондинки, расположившейся сидя прямо на холодных ступеньках верхнего пролета, с волосами собранными узелком сзади, с сигаретой в своем накрашенном ротике.
А на самом этаже стоял молодой, крепкий мужчина, смотревший пристально на меня, сурово спрашивая при этом: «Слышь, братан, есть прикурить?»
Поднимаясь на этот этаж, пошарил в карманах мокрой одежды, протягивая влажную зажигалку от капель дождя, проговорил, отвечая ему: «Найдется, держи.
Мужчина принял зажигалку, обтер ее и прикурил свою сигарету, после этого давая прикурить девушке.
Слышь, земляк, не приютишь девушку на ночь? прямо спросил мужчина, возвращая зажигалку.
Девушка, как бы опровергая слова спутника или сутенера, прощебетала с возмущением:
Да нет, вы не так поняли, да я не такая, я сама справляюсь с проблемами.
Да нет, вы не так поняли, да я не такая, я сама справляюсь с проблемами.
«Понятно. Где-то мы это уже проходили, подумал осторожничая. Ну, решай сама свои проблемы, у меня своих выше крыши».
Да не могу, нет возможности, вежливо ответил парочке, медленно пятясь от мужчины, отходя на безопасную дистанцию, выходя на верхний пролет.
Девушка посторонилась, пропуская меня.
Хорошо, идем дальше.
Я медленно шагал по ступенькам лестницы, которые помнили шаги жены и сына.
Так прошел еще два этажа, а вот на следующем стояла группа незнакомых парней, развязно о чем-то говорящих. Пытаясь пройти мимо, как-то боком в тесном пространстве этажа, ненароком задел одного из них своим плечом.
Ты че толкаешься, дядя?! с некой угрозой обратился ко мне этот парень.
Извини, я мимо прохожу, заявил миролюбиво, все-таки надеясь миновать недоразумение, не прибегая к силе.
Слышь, а поговорить? Че ты не здороваешься? Борзый что ли? парни с явной угрозой обступили кружком на этаже, один задрал ногу на перила пролета, окончательно преграждая путь.
«Что за день такой невезучий: все слышь да слышь, сплошные отоларингологи попадаются», подумал, оценивая ситуацию возле меня.
Четверо молодых парней, точнее стая молодых, рослых, накаченных волков. Тесное пространство. Выбора нет
Бой в ограниченном пространстве.
Этому бою с несколькими противниками тоже надо учиться: необходимо проводить специальные тренировки и выполнять специальные упражнения, как и для любой другой техники, ударной или борцовской.
Но существует несколько принципов, которым необходимо следовать:
Остановился умер. То есть при столкновении с несколькими противниками постоянно передвигаемся.
Выход за крайнего. Передвигаемся таким образом, чтобы один нападающий постоянно перекрывал векторы атаки для других нападающих: одним противником прикрываемся от других.
Растягивание. Передвигаемся таким образом, чтобы максимально растянуть нападающих и создать себе запас времени.
Скорость, скорость, скорость. Работаем на максимальной скорости, во взрывной манере.
Не бороться. То есть не допускать длительных захватов и не выполняем борцовские техники, которые могут привести к падению. Реальный факт, что в бою с несколькими противниками боец-ударник имеет преимущество перед борцом.
Не бороться с захватом: за горло, за грудки, за руки. А работать с нападавшим противником прямо и жестко, насмерть, то есть на поражение.
Не усложнять. Не надо выполнять сложные, энергозатратные техники.
В данном случае чем проще, тем эффективнее.
Задавить морально; психологически воздействовать на противника. К
примеру, истошные вопли травмированного нападающего неплохо отрезвляют его товарищей, во всяком случае на какое-то время замедляют темп атаки.
Любой частью тела удар: локтем, коленом, головой.
Работа по основным точкам поражения: глаза уши, горло, пах, волосы.
При малейшей возможности добивание. Чтобы вырубить, и надолго, противника. Или как повезет ему. Можно и убить или покалечить в такой схватке. А как вы хотели? Самооборона, жизнь или смерть, волчата сами же ко мне пристали, я их не просил. Ну конечно, мне-то убивать не хотелось, поэтому работаем вполсилы или как получится.
Ну, и самое главное определить, кто из напавших волков самый главный и опасный, с того и следует начинать схватку, или кто ближе стоит.
Понеслась.
Рывок-удар левым предплечьем на горло первого волка, припирая его к стене и придушивая. Правое колено в живот, добивая толчком головой об стену.
Готов.
Еще один справа, два слева, но только один из них может действовать против меня.
Одновременно, уходя корпусом вниз и вправо от ударов кулаками парней правым локтем в живот правому противнику. Усиливая удар накладкой левой ладонью, сминая все его внутренности.
Парень отшатнулся, скрючившись пополам, рыгая рвотой. Уже не боец.
Значит, два готовых.
Из оставшейся двойки левых парней: первый волк, пытавшийся достать меня ударом ноги в голову, почти дотянулся до головы. Но я ушел, отпрыгивая в сторону нижнего пролета. Поэтому удар получился смазанным по плечу, просто толчок на стену, дополнительно откидывая вниз на ступеньку пролета.
Оттолкнувшись от стены, выскочил наверх этажа. Быстро сближаясь, делая обманное движение рукой, зацепом ноги сзади подсек парня.
Добив падающего кулаком в голову, отбрасывая его в сторону.
Готов.
Острая боль ожгла плечо, которым я успел заслонить свое горло в последний момент.
Вот черт! Последний волк достал выкидной нож, коротким замахом руки порезав меня, то есть левое плечо.
Разворот, стойка, обозначенная на борьбу против ножа.
Нож это просто продолжение руки.
Снова быстрый выпад ножа, направленный в живот.
Уклонение пропуская его руку через «себя».
Тут же сближение корпусами на захват предплечья противника.
Использую рычаг короткий выкрут руки с ножом. Добавив при этом удар ладонью по локтю.
Не жалея: ломая чужую руку пополам с хрустом, треща связками и костями предплечья и локтя.
Волчонок взвыл ором на весь подъезд, роняя нож, обагренный моей кровью.
Отпустив безвольную руку, толкнул обмякшее тело наземь.
Да, не скоро будет он ножиком махать, а может и совсем не будет, но меня это мало волновало.
Текла кровь, тупо ныло плечо, напоминая о полученной ране.
Сняв испорченный пиджак, вырвал подкладку, деля ее на две части.
Одну часть подкладки приложил к ране, другой частью, обмотав ладонь, подобрал трофейный ножик с пола на всякий случай, переступая через лежащих парней.
Оглядев поле боя еще раз, я оценил обстановку: покалеченные парни валялись на полу этажа, рыгая и стоная от боли.
Что ж, будет небольшим уроком для них.
Запоздало осмелевшие подъездные бабки и женщины заголосили в голос на этажах:
Да что ж такое деется, счас милицию вызову. Ни днем покоя нет, ни ночью от вас.
«Да, да, сейчас приедет она. Жди!» подхватив порезанный пиджак через плечо, прикрыв рану, я нажал кнопку лифта, желая скорее удалиться с этого концерта.
Что будет дальше, знал наперед: парни оклемаются, да и сбегут, как шакалы по норам, заявы от них не будет. Менты приедут, а что толку?
Останутся только лужицы моей крови и парней да рвота на память местным бабкам, уборщицам подъезда. Бабки, конечно, расскажут, что тут было, что все видели своими глазами, но конкретно пойти свидетелями в протокол откажутся. По всяким причинам.
Лифт, на мое везение, рабочий и как никогда быстрый, примчался через минуту, распахивая мне долгожданные двери.
Я нажал кнопку девятого этажа, путая следы и делая отвлекающий маневр.
Мы ведь жили тогда в квартире на восьмом этаже. Выйдя из лифта, я надавил кнопку лифта на седьмой этаж.
Спустившись вниз пешком на восьмой этаж, как я и думал, там, внизу, на седьмом этаже, стояла пара бабушек около пролета, которые переговаривались о страшном шуме в подъезде, потом они отвлеклись на приехавший пустой лифт, поэтому я проскочил почти незамеченный ими в свой этажный отсек.
Вот и встреча, как говорится, с родиной.
Советское, да и российское воспитание взрастило во мне сущность настоящего «волкодава», помимо моего восприятия на жизнь, как бы ласкового и безоблачного бытия обычных людей.
Память, как остро наточенный нож, причиняя боль своими острыми гранями, вонзалась в мой мозг
Больше всего меня пугают люди или зомби с психологией раба, коих воспитала советская власть, в великом множестве.
Только войну и смерть предоставило нашему народу советское правительство.