Злая ты, жалобно протянул мужчина.
Зато живой останешься, пробурчала, занимаясь перевязкой. Он со страданием на лице ждал, пока я закончу врачебную экзекуцию.
Перевязав рану, проверив, чтобы повязка ничего не пропускала, я его освободила и проводила в туалет.
Заходить внутрь не стала, просто ждала за дверью, чтобы проводить его обратно, он еще слаб. Его почему-то долго не было.
Оттуда слышались приглушенные звуки текущей струи из-под крана, потом спускаемой воды из бачка унитаза.
Я устала стоять под дверью, наивно полагая помочь ему.
Но когда дверь открылась, то он вышел, еле держась на ногах, придерживаясь за косяк.
Подумала, что от слабости, но тут почувствовала резкий запах алкоголя.
Оказывается, у него там была заначка. Как обычно, судя по мужским привычкам, в бачке унитаза. Вот козел! Сказать, что я злая, значит ничего не сказать.
Дотащив его в спальню до дивана, опять связала скотчем, уже серьезно думая надеть на него памперсы, чтобы не было больше такого.
При этом он что-то несвязно говорил, потом вырубился, заснув.
Я начала думать, что делать дальше, между раздумьями приготавливая что-нибудь поесть себе на ужин. Выбор был невелик. Из продуктов только то, что успела купить в магазине. Пачка макарон, пара луковиц, сосиски. Придется сделать макароны с подливкой. Приготовив нехитрый ужин, решила тщательнее исследовать зал двухкомнатной квартиры. Зайдя туда, увидела допотопный телик большой стеклянный ящик, раньше еще они выпускались. У дедушки с бабушкой тоже был такой в деревне.
Попыталась его включить, но он просто показывал помехи, да и немудрено: судя по слою пыли, его сто лет не включали.
Хотелось посмотреть фильм или ток-шоу, немного скоротать время.
При этом заметила фотки, стоящие на нем, семейные фотографии, обрамленные в черные рамочки.
На этих фотографиях был он, этот незнакомец, еще молодой, не такой седой и веселый, с женщиной и ребенком. «Наверное, это его семья когда-то», догадалась я.
Выключив телевизор (живые люди интереснее), взяла фоторамку, вытирая ее от пыли салфеткой. Взглянула внимательнее: «Счастливая семья. Интересно, где они теперь? Судя по всему, она ушла от него. Странный он, еще и водку пьет».
По молодости я не знала еще, что означают эти черные рамки.
Повернув их, на обороте одной фотографии прочитала: «Дорогому Джонику от любящей Лены».
Понятно, значит, его зовут Джоник. Странное имя такое.
Задумчиво подошла к окну, смотря на ночное небо.
Всегда любила почему-то смотреть на небо, чувствуя в нем что-то родственное со мной. В последнее время оно стало довольно странным.
Весь месяц в небесах или даже больше непрерывно стояло полнолуние, так не бывало еще никогда на моей недолгой памяти.
Тихо прикорнув на диване в зале, я заснула.
Ранним утром услышала шум и побежала в спальню.
Незнакомец, то есть Джоник, проснулся и опять злился, что он связанный.
Какого черта ты творишь? вскипел он.
Я тебя предупреждала. Не надо было пить, спокойно ответила я.
Да кто ж тебя послал мне на голову? И главное за что?! Я небезгрешен, конечно, но ты просто чудовище, мутантка зонная!
Поговори мне тут еще! Сам чудовище! Оно сейчас тебя кормить будет. И заметь, не цианистым калием.
Ох, спасибо огромное, прости, поклониться не могу, связанный я, злился Джоник.
И не ерничай. Сам ведь виноват.
Ну что, я малый ребенок? Развяжи, поедим нормально за столом. Я больше не буду.
Хорошо, но если еще что-нибудь выкинешь, смотри у меня, предупредила я его.
Ни-ни, пообещал Джоник.
Я его развязала и пошла на кухню накладывать завтрак на стол.
А этот мудак шел за мной, не успела и пару шагов пройти, схватил меня сзади, набрался, блин, сил на моих витаминах, положил на диван.
Положил, это мягко сказано, скорее бросил на него, разозлила я его, видно.
Схватив брошенный рядом скотч, теперь он уже крепко спеленал меня им.
Но легко ему не было, я отчаянно брыкалась и пару раз заехала ему.
Какого хрена ты творишь опять?! зло сказала, повторяя его слова, сказанные пару минут назад.
А вот нефиг командовать в моем доме.
Вот так и помогай людям! Делай потом добро. Надо было мне бросить тебя подыхать! огрызалась, связанная по рукам и ногам.
Прошло примерно медленных два часа
Взгляд Джоника.
Минуло примерно два часа, прежде чем я остыл.
Я мерил шагами метраж кухни, обдумывая свое поведение.
И зачем сделал так с ней, срывая свою злость на несчастной девушке?
Что я зверь, что ли? Ведь она желала только добра.
Спасла меня еще, между прочим, от неминуемой смерти.
По всем законам Зоны я был ей обязан, то есть должен, по жизни.
А долг есть долг, неважно перед кем.
Молча зашел в комнату, где находилась она. Подойдя к связанной Регине, ничего не говоря, разрезал ее путы кухонным ножом.
Она лежала, как побитый бездомный котенок, словно ютящийся где-то на холодной улице.
Невольно защемило у меня в груди забытое чувство жалости или сострадания.
Повернувшись к ней спиной, нарочито, немного грубовато, сказал ей: «Прости меня. Не обижайся. Захочешь, оставайся. Можешь пожить здесь сколько угодно».
И вышел прочь из комнаты.
В итоге она осталась у меня, не знаю только насколько. Кошки ведь гуляют сами по себе.
Тесное пространство, как ни крути, незримо сближает людей, чтобы там ни было между ними в прошлом.
Потихоньку она оттаяла, начала о чем-то спрашивать меня, рассказывать о себе или свои случаи из жизни.
К вечеру этого дня мы помирились окончательно.
Взгляд Регины.
Я лежала связанная и злилась. Какого я не сбежала сразу же. Теперь вот лежу тут.
Он еще и туго меня связал. Все тело затекло. Хотелось просто плакать, что я и тихо делала.
Давно не плакала, все некогда было, постоянно приходилось выгрызать у жизни право на счастье. Здесь уж не до слез. А тут как раз случай и время все совпало.
Вспомнила все, что было не так у меня в жизни, и заплакала сильнее.
Истерика почти накрыла, но тут дверь открылась, и зашел Он.
Джоник посмотрел на меня, я увидела, как у него мелькнули в глазах сожаление и жалость.
«Жалость К черту!» упрямо вздернула подбородок. Он вышел, но вернулся с ножом и начал разрезать мои путы.
Освободившись, села и начала растирать руки и ноги. Все происходило в тишине. Развязав, он отвернулся и буркнул: «Прости уж меня. Не обижайся. Захочешь, оставайся. Можешь пожить здесь сколько угодно».
Освободившись, села и начала растирать руки и ноги. Все происходило в тишине. Развязав, он отвернулся и буркнул: «Прости уж меня. Не обижайся. Захочешь, оставайся. Можешь пожить здесь сколько угодно».
И вышел прочь из комнаты.
«И что делать теперь? опять этот вопрос мучил, как надоело что-то всегда решать. Я так устала от них».
Свернувшись на диванчике, снова провалилась в сон. Стресс сказывался.
Не знаю, сколько проспала, но, когда проснулась, было довольно светло.
Пройдя по квартире, нигде не увидела Джоника. Разогрела себе остатки макарон и поела. Надо сходить в магазин купить чего-то посущественнее, борща хочется.
Идти мне пока некуда. Останусь тут. Раз не убил за все это время, уже не убьет.
Решив эту проблему, мне стало легче. И я собралась в магазин. На трюмо лежала связка ключей, значит, или у Джоника есть запасные, или он будет стоять под дверью, если вернется раньше.
Купив в магазине все необходимое (деньги у меня еще оставались с того раза), возвращалась в квартиру. Не успела открыть дверь, как сверху спустился Джоник. Придержав дверь, он грубо спросил: «Где тебя носило?»
«А тебя?» нагло спросила, заодно отвечая ему. Он опешил и замолчал.
Мы зашли в квартиру. Было немного неуютно: я с ним, по сути, до этого и не общалась, только ситуации пациент врач, ругань, разборки и все.
А теперь остались один на один, и я не знаю, о чем с ним говорить.
Поэтому, наверное, немного грубо ему сказала: «Может, пакеты хоть возьмешь?»
В итоге с горем пополам мы дошли до кухни. Он хмуро посмотрел на меня и положил пакеты на стол.
Что собираешься делать? спросил он.
Хочу борщ приготовить домашний, и зачем-то добавила, поможешь?
Чем? Я что, не умею сам готовить? Да я был в з Короче, я был в таких местах, что тебе лучше об этом не знать! удивился он мне, немного раздражаясь.
Ладно, ладно, не заводись. Просто я хочу сама все сделать. Картошку хоть почистить сможешь? терпеливо объяснила Джонику.
Хорошо, давай уж, картошку помогу почистить, да и лук тоже, нехотя согласился он на мои условия.
Пока он чистил картошку и луковицу, поставила вариться в кастрюле кусок говядины. Борщ самый вкусный именно на ней. Нашинковала овощи, сделала зажарку.
Капусты оказалось слишком много, поэтому решила еще сделать салат из капусты и моркови. Пока готовили, перекидывались незначительными фразами, понемногу начав разговаривать на нейтральные темы. Вскоре ужин приготовился.
Мы сели за стол, поели вкусного борща. Джоник все нахваливал его, говорил, что отродясь не ел такой вкуснятины.
Просто подмазывался он, я это видела по его насмешливым глазам, к тому же он просил налить ему рюмку водки для аппетита.
Пришлось налить немного, остальное спрятала.
Потом Джоник ушел в зал, а я начала мыть посуду. Не люблю, когда грязная посуда лежит в мойке. Я считаю ее надо сразу мыть. Перемыв все, пошла к Джонику. Он пытался смотреть свой древний телевизор с рябью и едва прорывающимся звуком. Подошла к телевизору и взяла фотографию с женщиной и ребенком, которая заинтересовала еще тогда. «Кто это? спросила, чтобы начать беседу, и где они сейчас?»
Мужчина задумался, я уже хотела начать извиняться за назойливость и расспросы, но тут лицо его просветлело. Так бывает, когда вспоминаешь что-то приятное и хорошее в жизни.
Джоник начал рассказывать, как познакомился со своей будущей женой.
Кратко рассказав свою историю, он подошел ко мне сзади и прижал к себе.
Ему просто нужно было опять ощутить то чувство, когда он был нужен кому-то.
Я напряглась на секунду, а потом подумала: «Почему нет?»
Ему это надо было, да и мне тоже, мы же взрослые люди и совершенно свободны.
Подсознательно поняла, что Лены уже нет, такая любовь не проходит сразу, значит, их просто разделила судьба.
Я развернулась к нему и прижалась лицом к груди.
Он понял, что я не против, начиная действовать уже смелее.
Вскоре мы оказались на диване.
Читатели сами допишут в уме, что потом было
После Этого мы обессиленные уснули.