Стихи. Том 5. Время написания 2003 - Патрацкая Наталья Владимировна

На наших отношениях только точки,
Число тех точек: месяцы, года
Пред точками стояли в чувствах строчки,
Теперь все то, что было  ерунда.

Еще могу я быть немного нужной,
Для этого должна я быть рабой,
Должна я быть рабой твоей послушной,
Иначе и звонкам твоим  отбой.

Со всеми так, когда исчезнет страстность,
А это гостья редкая, весьма.
Семья на время связывает властно,
Любой длины кончается тесьма.

И я тебе звонить уже не стала,
И Новый год не повод для звонков.
А быть рабой. Желанье скрыто сталью.
Тесьма и сталь линейки из годков.

Новый год наливается силой,
Задышал, закричал, что он есть,
Но тот час же откинут на сито:
Он в истории новая весть.

Чувство есть, проезжаешь вершину,
На вершине бессонная ночь,
Старый год  въезд в историю шины,
Мы проехали. Дальше что? Прочь.

Так в любви побеждает новинка
Из эмоций, прелюдий, страстей.
Старый год стал забытою вилкой,
На бифштексе из лучших частей.

Старый стих, старый фильм, старый номер,
Стало прошлым безумство любви,
Новый год, он во всем еще молод,
И его, как флюиды лови.

И бегут в круговерти каникул:
Сказки, песни, улыбки и смех.
Вот, вот, вот и восторги все сникнут,
Жизнь войдет в прежний ритм из помех.

Земля меняет поколения,
Земля меняет день и ночь.
Кто знает прошлого колена?
В седьмом колене был точь-в-точь.

Клонирован самой природой,
В развитии идешь вперед,
И в прошлом цепь живого рода,
Ты удлиняешь свой же род.

Пересечения разных кланов
Усилят кровь одной родни,
Родятся новые уланы,
Они грядущего родник.

Бывают родственные связи,
Они несут болезнь крови,
А можно в прошлом всем увязнуть 
Клонироваться без любви.

Рождество, мороз и ветви,
Словно линии судьбы,
Простираются под светлым
Небосклоном из мечты.

Голубь сжался, точно шарик,
Под окном сидит один.
На судьбе все беды  шрамы,
Холод нынче господин.

Голубь вдруг расправил крылья.
И над ветками судьбы
Полетел. Две птицы рыли
Снег балконный без вражды.

Словно кто меня услышал:
Голубь стукнул мне в окно,
И поют опять под крышей.
Что за птички? Все равно.

Рождество и голубь мира,
Примирение хоть на миг,
Заиграла в холод лира,
На сугробах солнца блик.

Струи экзотических желаний
Струнами сыграв, бегут по телу,
Словно поднебесные послания
Выбрали экстаз своею темой.

Тело все блаженно встрепенулось,
Выбросив в пространство тик конвульсий,
Силы задремавшие проснулись,
Оживилась, задышала вольно.

Вот еще счастливое мгновенье,
Что несет здоровье и блаженство,
Подзарядка проникает в вены.

Обновление тела и эмоций,
Возрождение и мужчин и женщин,
Так любовь в здоровье лучший лоцман.

Синяк и на ноге бывает криминальный,
Синяк и на душе тревожит день и ночь.
Прелюдий от любви бывает слишком мало:
И вот уж не стоит никто у ваших ног.

Похоже, все равно, нет дел до новых ссадин,
Что вновь почтили вас уже в который раз.
Все ссадины души не пересадишь в садик,
Чтоб он потом расцвел колючками из роз.

Лишь боли говорят, что вы сегодня живы,
Что память лишь болит издержками забот.
Позвольте, может, вы вновь беситесь от жиру?
А синяки у вас заброшены за борт.

А я не утону, я поднимусь по трапу,
И ссадины мои конечно заживут.
Вы встанете у ног, и будите так рады,
Что розами души Вас мило назову!

Человек не так силен,
Коль кумир не весел.
Это шерсть? Нет, это лен.
Он гребет без весел.

Поразительный итог
В жизни есть у многих:
Сам к себе поэт так строг,
Что закрыты ноги,

Как закрытая душа.
Он, мол, не развратный.
Может, нет. Слова крушат
Память безвозвратно.

Скучно все. Переключу.
Вот актриса стонет.
Стережет свой дом, ключу
Сердцем пишет оды.

Она ходила в красном с белым.
Он  темно-синий был герой.
И вот, когда все вишни спели,
Жизнь обернулась к ним игрой.
Он к ней тянулся  мягкий, сильный,
Ее он Милой величал,
Она не Лиза и не Милка,
Но импульс шел, а взгляд кричал.

Она стирала. День был летний.
Звенит звонок как громкий зов,
Он звал ее как мушку к слету.
И дверь закрыл, замок  засов.
Проходит несколько мгновений
Из очень теплой тишины,
Закончен бал и стихли вены,
И в кресле с думами жены

Она болела долго  долго,
Она страдала день и ночь,
Себя казнила, мало толку,
И шла от синего, прочь, прочь.
В ней зародился красно  синий.
В потоке красном он исчез.
И лик ее был бело-синий.
Так улыбнись. Ты  в жизни. Чиз.

Он долго женщин не любил,
Менял и изводил словами,
Он пары многие разбил.
Случайно он сейчас не с вами?

А он хотел лишь побеждать!
Но побеждать над кем-то надо,
Ему бы руку мужа жать,
Но лишь под чьим-то тихим взглядом.

С собой подругу с другом брал,
Смотрел, как тянутся друг к другу,
Потом подругу забирал,
А друга выдворял из круга.

Он часто жен чужих манил,
Пленил очами и фигурой,
Он с ними ласков, нежен, мил,
Коль муж платил за секс и туры.

Он долго женщин не любил,
Менял и изводил словами,
Он пары многие разбил.
Случайно он сейчас не с вами?

Иду сквозь облака, летающих снежинок,
Сквозь бурю нежных чувств, пылающих к тебе.
Деревья в кружевах немыслимых новинок,
И дремлют их стволы, замкнувшись все в себе.

Иду сквозь шум потерь, и сквозь сигналы горя,
Сквозь сон и ураган, потерянных надежд.
Иду сквозь шум дождя, не с кем давно не споря,
И кожею скреплю, и кожею одежд.

Иду всегда к тебе, но мимо сонных буден,
По топям и тропе, ухоженных дорог.
Когда-нибудь еще мы вместе, может, будем,
Когда нам протрубит олень в красивый рог.

И ветви в вышине сплетаются мечтами,
И снежные холмы на памяти моей.
Но вот встают дома и исчезают  дали,
И окна в них горят свечением монет.

Волны ласкают и волны казнят,
Волны взлетают, и гладят фрегат.
Волны смели новобрачных в пучину.
Шторм на мели уничтожил мужчину.

Волны ласкают берег песчаный,
Волны ласкают ноги его,
Гордый, надменный очень печальный
Смотрит в пространство, а там  ничего.

Он одинок в своей доле несчастной,
Волны прибили разбитый фрегат.
Девушка нежная, славное счастье.
Было и не было, взор как агат.

Стан  монумент и такой Он печальный.
Волны ласкают совсем как Она.
Море решило женой быть. Венчание?
Море капризно. И волны  она.

Морю  Нептун, в нем есть сила морская,
Волны в томление припали к ногам,
И исступленно ласкают, ласкают.
Чайки кричат из-за них крик и гам.

Он встрепенулся, шатнулся от моря.
Нет, не Нептун он, обычный моряк,
И потемнел весь, охваченный горем.
И только думал: «И, где она? Как?»

Вдруг он заметил, что чайки над морем,
Что-то несут над волнами к нему.
Сверток белеет и видно он мокрый,
И непонятно виденье ему.

Чайки пред ним опустились на берег.
Девушка  сверток лежит на песке,
Саван  фата и весь лик ее белый.
Он побледнел в неуемной тоске.

И наклонился, припал к ней губами,
Все, забирая, несущее в рай.
И сквозь ресницы мечта голубая,
Вздрогнув, взглянула  люби, забирай.

В мае тает лед желаний,
Исполняются мечты.
Год насыщенных познаний,
Словно милые черты.
Облака плывут светлея,
Над моею головой,
Ветви в листьях тихо млеют
И качаются: ой, ой.

Размечталась я о мае,
За окном царит январь.
Солнца мало, очень мало.
Я в руке держу янтарь,
В нем смола моих желаний,
О морских чужих краях,
Где по пляжам бродят лани,
Все такие: ай, я, я!

А есть женщины как осень,
На плечах лежит листва,
Охрой выкрашена проседь,
Шлейф, как медная молва.
Но зато, какое море!
В мае белые тела,
Все мечтают об амуре,
В свете солнца: ал, ла, ла!

Красивая и скверная
Дорога переменная.
А наша жизнь обычная,
Понурая, привычная,
То в радости с салютами
и с фейерверком грез,
То словно с камнепадами,
С крутыми водопадами,
Она в долине слез.
Мечты, друзья  приличные,
Дела всегда  отличные,
А то вдруг обрываются
Любые все дела,
Подруги забываются,
Мужья в других влюбляются 
Сама их отдала.
Здоровье все колеблется,
Качается и верится,
То словно сталь могучее,
То будто грязь в руке,
То нотами певучими,
То птицами летучими,
То хрип на сквозняке.
И я сама, то верная,
То, как осина нервная,
Бывает, улыбаюсь я,
Когда влюбляюсь вновь,
Потом немного каюсь я,
И новая Любовь!

Жду, не жду, надеюсь и люблю,
Утомленно всматриваюсь вдаль.
В мыслях я пою надежды блюз,
Ты надежду мне на счастье дал.

Я хочу увидеть облик твой,
Я хочу в руках твоих затихнуть,
Я хочу насытиться тобой,
И мечты все тише, тише, тише.

Знаю, что билет для встречи есть,
Поезд, день, вагон и километры.
Принесли сороки счастья весть,
В сердце даты, это снова метка.

Вот к перрону поезд подошел,
Темное зеленое виденье,
И надежда как компостер, шелк.
Рядом с тобой девушка, ты демон.

Не хочу я видеть облик твой,
Не хочу в руках твоих затихнуть,
Я уже насытилась тобой,
И мечты все тише, тише, тише.

Почему всегда ветра веют над мужчиной?
Выйти утром из шатра веские причины.
Ветер мысли мне его принесет мгновенно,
Я проснусь от них легко и самозабвенно.
Буду думать я о нем, когда занят он конем.

Приготовлю завтрак так, чтобы был довольный,
Это ведь такой пустяк, труд не подневольный.
Я люблю его, люблю, брошу в печь полено,
И к обеду пригублю пыльное колено.
Буду думать я о нем, когда занят он конем.

Он опять умчится вдаль, приготовлю ужин.
Женский труд  мужчине дань, коль мужчина нужен.
Он прискачет весь в пыли, мысль за горизонтом,
Я верну, из той дали, когда будет сонным.
Буду думать я о нем, когда занят он конем.

Вот он сыт. Шатер. Полог. Мышцы в полудреме.
Он красиво очень лег, но душа на стреме.
Я к нему прильну душой, с самой милой лаской,
Он любимый и большой, он утонет в сказке.
Буду думать я о нем, когда занят он конем.

Духи и книги, стол и стулья,
Букетик лилий и комод,
ТВ, компьютер, вазы дуло,
Какие-то предметы мод.
Слегка разбросаны предметы,
Слегка раскиданы слова,
А в голове остатки сметы,
Не спит, не дремлет голова.

В ней рассуждения о прозе,
В ней что-то грустно без прикрас.
Светодиоды, словно росы,
В ночи высвечивают нас.
И тик, и так, и шум машины,
И тени темные в углах.
Лекарство с медом как вершина,
Надежд движенья на ногах.