Фарисеи. Эссе - Владимир Буров 11 стр.

Сокращено.

И да: чуть ли не каждый день спрашивают, как переводится Рussy Riot? Пусси Райот, как будто это что-то очень уж страшное. А это только:

 Мягкий Шум. Играющие Пушистые Киски.  Примерно тоже самое, как раньше песня Ландыши. Ее тоже запрещали исполнять. Мол:

 Слишком легко, бездумно вольнодумно:

Сокращено.

Недаром коммунистическую идеологию часто сравнивают с христианской, с церковной, имеется в виду. И вот уж представители обвинения объявили, что:

 Хулиганство на политической почве мало чем отличается от хулиганства на религиозной почве.

Но и песня Ландыши  это тоже хулиганство. Также легкомысленно относятся к жизни, как стиляги, практически, как игроки в джаз, рок-н-ролл, буги-вуги, твист. Получается, что хулиганство всё, что движется быстрее паровоза. Недаром так часто встречаются знаки:

Сокращено.

Атеизм здесь  это всё-таки вера большинства. И хотя она не верна, но люди долгое время воспринимали атеизм, как разумность, научность, честность  пусть в первом приближении. А спрашивается, почему? Только ли потому, что их заставили? Нет, люди поняли, что это лучше, чем религия, которая была! А вы опять начали играть ту же музыку. Так нельзя. Это проигрышная позиция.

Сокращено.

Критикуемый перевод, чтение перевода есть только на Viasat History. На других Viasat такое же кикиморское чтение переводов, как везде на других каналах. Бывают исключения, но редко. Например, Михаил Карасиков и Виктория Бабанова нормали читали текст в фильме Большая Ночь, про двух итальянских поваров. Или в фильме Избрание, который некоторые нелепо перевели, как Выскочка. Как она может быть выскочкой, если там все выскочки. Это там, как норма. Дети. Но главное, чтение перевода кажется нормальным. Удивительно, такое чтение подходит только в этом фильме. В других оно режет слух. Чтение Романа Антоновича не режет слух никогда.

По переводу можно видеть насколько капитально зомбированы здесь люди, что действительно не верится, что все они люди, а не в роли людей исполняют волю каких-то чужеродных Земле пришельцев.

Добавить к чтению перевода Ал. Серебряковым.

Казалось бы, как это может быть, человек нормально разговаривает в фильмах, где играет роли, а перевод прочитать не может, тут, в переводе, как будто пролетает над гнездом кукушки?

Ответ по Библии:

 Надо измениться, не изменяясь.

Зачем Сезанн семьдесят раз пишет один и тот же холм? Особенно про Импрессионистов известно, что они много раз писали одни и те же предметы.

Более того, даже поступающим в художественный институт начинающим художникам и художницам объясняют, что они должны нарисовать, написать. Что? Перед ними одна и та же скульптура. А преподаватель рассказывает им, кто, кем был этот человек, чью скульптуру они будут писать.

 Напишите,  говорит он,  свое отношение к этому человеку. Скульптура неизменна, а все картины еще только даже начинающих художников должны быть разными!

Идея-то известна, оказывается. Чего еще надо?

Вам никто не предлагает сделать операцию на гландах, СВОИМ голосом надо показать свое отношение к натуре. А ваша натура это Мэл Гибсон. Нельзя просто выйти и читать за него текст так, как вы, еще не успев выйти из туалета, разговариваете утром с женой.

 А что, мне с ней с выражением разговаривать, что ли?  скажет кто-то.

Главное надо почувствовать, даже переводя лягушку или Черепашку Нинзя, что она:

 Двойная!  Это Рафаэль плюс автор, который написал слова для Рафаэля.

Также мальчик или девочка в кино, или Форрест Гамп  это не только ребенок или Форрест Гамп, но и их создатель! Буратино  это не только Буратино, но и Папа Карло. Каждый из них говорит не свои слова, а слова, написанные автором, папой, Папой Карло, который не чурбан, а а бог. Вы переводите бога в роли полена. А вы прямо из бани начинаете переводить, читать перевод, т.к. думаете, что:

 Гланды и аденоиды, простуженные после бани, не помешают переводу. Не Гамлета переводить. Для меня нет никакого труда, чтобы перевести Буратино. Ибо:

 Я человек, а он полено.

Вы забываете, что душу в него вдохнул бог, слова написал взрослый дядя:

 Толстой, Шекспир, Набоков, Булгаков и т. д.

Вы их хорошо изучили, чтобы вот так своим голосом читать текст дураков, деревяшек, черепах, лягушек и других?

Отрекись от своего голоса. Поставьте его перед собой, и если надо, набейте морду.

Сделай из него Буратино, а не пищи, как мышь, которой кот прищемил задницу.

В общем, измените всё, кроме того, что вы изменить не можете:

 Свой голос.

Ал. Серебряков скажет, что он так и делает. Свой голос не коверкает. Молвит русским языком.

Этого мало. Считайте свой голос голосом Мэла Гибсона.

 Я так и делаю,  скажет Ал. Серебряков.

 Нет! Вы просто заменяете один голос на другой. Чтобы свой голос сделать голосом Мэла Гибсона, надо свой голос:

 Сделать чужим.

Вы только открываете рот, а звук вашего голоса  это фонограмма. Тогда это будет голос Мэла Гибсона.

В принципе это ваш голос, но вы показываете к нему свое отношение. Как показываете свое отношение к словам:

 Быть или не быть.

Представьте себе театр. Весь мир театр. А мы в нем актеры.

Переводчики.

Как только вы отстранитесь от своего голоса, это будет голос Идола. Так что, отстранив свой голос, не забывайте и про себя, идите вместе с ним, не отставайте, не дайте Идолу захватить ваш голос. Иначе вас могут отправить в прошлое, комментатором побед социализма. Если голос уйдет от вас, и будет гулять где-то рядом. Нельзя отдавать права на голос Идолу.

Девушка  Анна Герасимова с Viasat History  произносит:

 Король Солнце.  Так, как будто после слова Король ей пора в булочную. Видимо, подумала она, очередь за хлебом подходит. Надо спешить. Только так можно объяснить, почему ее голос вдруг упал, устал, проявил полное равнодушие к слову Солнце. Вообще видно, что эта девушка печалится, что она переводчица, что она только читает перевод, что она не сама:

 Французский бриллиант.

Если бы апостол с тем же недовольством делал свой перевод больному  тот бы умер. Умер из-за недовольства апостола, что он только передает слова бога, а не сам бог.

Получается вроде, что переводчиков легче послать на Пирамиду Майя для жертвоприношения, чем можно ожидать, что они хотя бы когда-нибудь научатся читать текст. Они сами тоже так думают, поэтому так и переводят, как будто находятся в рабстве. Вершина кажется недостижимой. Как Вера.

Попытаться восстановить настоящий перевод после наших переводчиков  это всё равно, что расшифровать древние иероглифы. Или Предсказание индейцев Майя.

Однако переводчики существуют. Настоящие, переводчики. Кто их запрещает? Кому так сильно нужно рабство?

Когда Булгаков, прежде чем умереть, сказал:

 Чтобы помнили, точнее, Чтобы Знали,  кого он хотел назвать?

Фарисейские законы В. Бортк.

Сокращено 3,5 стр.

Длинная передача

Длинная передача

Часть первая

Содержание

Чтение Перевода, как величайшее достояние Человечества, полученное им с неба в 90-х.

Что такое Ревизор Гоголя.

Добавить к падению Трои.

Старший брат. Закон Жизни.

Февронья может лечить только свою вторую половину.

Кому живется весело, вольготно на Руси.

Как увидеть бога.

Коммунизм, как закон Бойля-Мариотта:

 Может быть,  но только:

 В Теории.

Вера  это подробность.

Вот из ит  коррупция.

Код Войнича: Один  это Все.

Это Чтение Перевода, как величайшее достояние Человечества, полученное им с Неба в девяностых годах.

Начало. Это остаток от предыдущего Эссе. Идет перевод. Менее противный, чем бывает обычно. Но в принципе все разрушающий. Это Знакомство с Древним Римом, перевод которого читает Виктория Бабанова. И, следовательно, никакого знакомства с Древним Римом нет. Слушать такой перевод невозможно. Вот несколько раз пытался. Ничего не выходит. Такое чтение можно использовать в качестве пытки для инакомыслящих. Этих, как их? Иностранных диссидентов. Точнее, иностранных агентов. Пусть они мучаются. Зачем всех-то подвергать этой информационной атаке? А с другой стороны:

 Почему нет?  Пусть все мучаются.

Если бы девушки-переводчицы разговаривали так в школе, учили бы школьников таким голосом, каким они читают художественные фильмы и рассказы об искусстве, ученики, даже начальных классов, посчитали бы их слегка прибабахнутыми. Значит, рассказывать деткам математику и русский таким голосом нельзя, а здесь, по телевизору:

 Желать извольте.  Как говорится, пожалуйста, переведите.

Почему так? Потому что этот легкий прибабах списывается на художественность. В школе надо говорить нормально, а Голливуд или БиБиСи можно читать с прибабахом, выдавая его за художественность. За чтение с выражением. С чьим выражением? С Их, разумеется, Голливудским.

Почему чтение Виктории Бабановой то вроде бы приемлемо, то невыносимо? Потому что настоящий перевод должен быть лучше подлинника. А не стараться быть похожим на подлинник. Не надо изображать правду скрипом лопаты по стеклу. Даже задушевным. Скажу еще раз:

 В подлиннике содержится не всё.  Каким бы парадоксальным такое утверждение не казалось. Часть информации в тексте и голосе переводчика. Актер, играющий Гамлета, должен знать, что Гамлет знал не все. Информация распределена между Гамлетом и Актером, исполняющим эту роль. И если актер повторяет только слова Гамлета, то забывает про свою часть информации. Отсюда и возникает ошибка перевода.

Сокращено.

Как сказал академик Пивоваров в России все-таки:

Сокращено.

Городничий рассказывает, мечтает, после предложения, сделанного Хлестаковым его дочери, то же самое, что и Хлестаков.

И жена его такая. Хочет, чтобы ее дом в Петербурге был первым. Не вторым, не двадцать восьмым, а:

 Первым!  Она не в курсе, что для этого надо быть хотя бы внебрачной дочерью императора.

Ужас, окаменение напали на всех в конце, когда фельдъегерь объявил о прибытии по именному повелению чиновника, и является основанием для принятия Хлестакова за этого именного ревизора.

Говорят, что хорошо бы посидеть у подножия Трона в Империи Зла. Это, наверное, все-таки лучше, чем улететь в Лондон, или Нью-Йорк, где живут хорошо. Так сказать:

 Потерпеть надо.  Ну, может даже для того, чтобы узнать Истину. Понять, как оно там, в аду.

Нет, друзья мои, нет. Всех обязательно заставят подписаться под Приговором Защитникам Крепости.

Хорош ли социализм сам по себе? Хорош, но только, как обучающая программа. Без связи с реальностью.