А хотя бы, пожал плечами Варт. Нам что терять-то? Может, хоть помогут чем, как в другой раз.
При этом он с надеждой смотрел на Аммита. Сардат решительно шагнул к нему:
Давай с начала. Что за место? Чего вы тут забыли? В чем помочь нужно?
***
Местность называлась Туриудсом (как быстро пояснил Аммит это одно из южных графств, а вернее название города), и партизаны пришли сюда, спасаясь от облав, которые начал устраивать его величество Эрлот. Кроме того, Ратканон, их предводитель, родился и вырос где-то в этих краях и без обиняков заявил подопечным, что если уж помирать так здесь. Никто возражать не стал. Все прекрасно понимали, что помирать так и так придется, и не все ли равно, где.
Прибыв на место, партизаны занялись тем, что умели: нападали на караваны с данью, убивали сопровождающих, а людей убеждали присоединиться. Однако люди вовсе не горели желанием менять какую-никакую крышу над головой на вольное партизанское житье. Остались считанные единицы. Некоторые подались в им одним известные места, а большинство Большинство возвращалось в бараки.
Разумеется, вернувшихся допрашивали. Партизанам приходилось каждый день совершать огромные переходы, оставляя, тем не менее, город в пределах видимости. Отряды баронетов прочесывали леса, стихийно выставлялись дозоры граф будто бы не желал принимать партизан всерьез и лишь отмахивался, как от расшалившихся детишек.
Наконец, случилось то, чего и следовало ждать. Очередной караван, отправившийся в Кармаигс оказался ловушкой. Вместо людей в телегах сидели переодетые в простую одежду вампиры. Да не просто баронеты, а воины.
Конвоиры сдались подозрительно быстро, и когда ободренные успехом партизаны в полном составе высыпали из леса на тракт, началась бойня. Как теперь говорил Варт их все же, видимо, жалели. Огня было мало. Хватали и крутили по одному, правда, зачем непонятно.
«Чего тут непонятного? вмешался Аммит. Про вас наверняка легенды ходят. Что толку перебить и похвастаться? А вот приволочь всю шайку на площадь, нагнать людей и казнить другое дело».
Партизаны соблюдали неписаное правило: теряем троих отходим. Лучше сохранить силы и потом нанести еще один удар, чем без толку всем погибнуть. И поэтому, когда в первые минуты битвы погибло десять человек, Варт скомандовал отход. Скомандовал, потому что не видел, что происходит с Ратканоном и думал, что он мертв. Потому что Ратканон никогда бы не подверг своих людей такой бессмысленной опасности.
Но когда он обернулся, пропустив в лес последнего из оставшихся, увидел своего командира живым. Великан размахивал огромным топором, кроша врагов, которые ничего с ним не могли сделать. «Очевидно, предположил Аммит, главного приказали в любом случае брать живьем».
В тот миг, когда меч одного из вампиров перерубил-таки топорище, Варт, доселе колебавшийся, повернулся и побежал. «Я б остался, с горечью говорил он теперь, но остальные-то уж далеко ушли, пока-то вернутся все равно уж. Да и отвечать-то мне за них, не кому-то. Ай, не знаю! Ну или испугался я кто теперь разберет? Он-то, он зачем на рожон полез? Ушли б все вместе, отмахались как-нибудь не впервой. Эти черти только ночью преследовать горазды, а днем в лесу уйти дело плевое. Лес-то наш, человеческий. Завсегда укроет».
Остатки партизанского отряда, порядком попетляв, стали лагерем неподалеку оттуда, где Река сочла нужным выбросить Аммита и Сардата. Не успели дух перевести, не успели оплакать командира, как раздалось хлопанье крыльев. Летучая мышь с писком вылетела из-за деревьев и сбросила на колени Варту маленький свиток.
Среди партизан грамотная выискалась только одна угрюмая женщина, которая даже имя свое назвать отказывалась. Она и прочитала послание: «Ратканон мертв. Хотите выжить выходите на тракт. Даю три дня, потом сдаваться будет бесполезно. Барон М.»
Два дня минули. Партизаны устроили вылазку самый ловкий и незаметный прокрался к тракту и увидел отряд вампиров. Хорошо расположились, стулья принесли, гамаки растянули. Тут же оказалось, что прятаться нет смысла. Затаившемуся в кустах партизану приветливо помахали руками и бросили кусок хлеба, а когда он вчистил обратно рассмеялись вслед. «Завтра ночью!» услышал он крик.
Все это Варт рассказывал, ведя Аммита и Сардата к лагерю.
Я вот решил к реке спуститься, глянуть может, сплавимся как-нибудь. А тут вы. Ну и лупанули сгоряча, не взыщи уж.
Он обращался к Аммиту, и Сардат пока молчал. Слушал, впитывал огромное количество сведений о незнакомом мире.
Одного не пойму, сказал Аммит. Почему вы просто дальше по лесу не уйдете?
Тупые потому что, огрызнулся Варт. Матук, покажи.
Младший, внезапно обретший имя, схватил лук, натянул стрелу и, развернувшись, пустил ее куда-то в крону дерева. За миг до того, как стрела исчезла в листве, оттуда выпорхнула летучая мышь и, пискнув, скрылась в ветвях соседнего дерева.
Пасут, пояснил Варт. То ли это вампиры сами, то ли мыши обычные кто их разберет. Вампиры ведь могут с мышами говорить?
Тут Сардат тоже с интересом покосился на Аммита. Это что-то новенькое.
Мыши животные, сказал Аммит. О чем с ними говорить, о мухах? Но ты прав, их можно использовать для передачи посланий и для наблюдения. Нехитрые команды они понимают. Как, кстати, и волки.
Волки! воскликнул Варт. Вот чего эти твари все кружат, а не нападают!
Обычные звери, просто подчиненные воле вампира, пояснил Аммит. Сами вампиры сидят на тракте. Будь они ближе я бы почувствовал.
Помолчав, он добавил:
Гордитесь. Против вас выставили настоящих вампиров. Только вот сказки о «продать жизнь» лучше сразу из головы выбросить. Решат убить вы их даже не заметите. Похоже, Эрлот времени даром не терял обучил свою клику искусству настоящей войны, да разослал по графствам самых лучших. Он собирает армию.
Против кого? фыркнул Варт. Против нас, что ли? Иль еще где-то такие же горемыки дергаются?
Скажу тебе кое-что такое, от чего у тебя мозги перевернутся. Вампиры не всем миром правят. Далеко отсюда есть поселения вольных людей. Правда, я понятия не имею, сколько их, и как сильно они развились за тысячелетия. Но Эрлот, похоже, всерьез вознамерился положить этому конец.
Здорово живем, проворчал Матук. А чего ж они там отсиживаются тогда? Давно бы уж собрались толпой, да врезали этим
Аммит только рассмеялся, а ответить не успел за очередными зарослями кустов неожиданно появился лагерь.
Посреди крошечной полянки горел костер. Юный партизан лет семнадцати от силы парнишка с грустью смотрел в котелок с кипящей водой. Еще пара десятков людей валялись на земле то тут, то там, вяло переговариваясь. Кто-то спал берегли силы перед битвой. Только одна женщина, одетая в такую же рванину с ветками, как и мужчины, с неутомимой яростью колотила палкой подвешенный на дереве мешок с землей. Прах сыпался из дыр, но она все не унималась. Спутавшиеся темные волосы так и метались из стороны в сторону.
Милашка, заметил Аммит, когда женщина, прорычав ругательство, врезала по мешку так, что ветка, на которой он висел, хрустнула.
Ей такого не скажи копье проглотишь, проворчал Варт, с каким-то неудовлетворенным желанием глядя на воинственную соратницу.
Присмотревшись, Сардат понял, что в руках у женщины не палка, а действительно самое настоящее копье. Еще три таких лежат поодаль, а одно висит за спиной. Женщина била тупым концом, видимо, чтобы не испортить мешок раньше, чем закончится тренировка.
Эй, братия! провозгласил Варт. Я тут пару кровососов приволок все веселее.
По лагерю будто ураган пронесся. Все вскочили. Парнишка у костра зацепил котелок, вода выплеснулась и зашипела на угольях, повалил пар. Люди хватались за мечи и топоры, кто-то поднял дубину.
Женщина повернулась к пришельцам, копье будто само собой крутнулось у нее в руках, наконечник уставился в грудь Сардату. Он почувствовал знакомый холодок. Кровь вампира
Женщине оказалось лет тридцать или меньше трудно сказать. Очень ожесточилось красивое прежде лицо. Руки, обнаженные по плечи, бугрились неженскими мускулами, а взгляд Такой взгляд Сардат видел у мужчин, с которыми стоял насмерть, защищая родной поселок. Действительно, пошути копье проглотишь.
Сразу стало ясно, кто есть кто. Изумленные, испуганные взгляды оторвались от Варта и переметнулись к женщине. Командира будто уже похоронили. Женщина же сверкнула глазами на опять поседевшего и ссутулившегося Аммита, потом оценила обрубленную руку Сардата.
Да не боитесь, увещевал Варт. Эти мирные. Может, подсобят ночью, авось, отпинаемся
Женщина издала смешок.
Подсобят? Низкий, грудной голос. Эти полудохлые ублюдки? В костер их бросить чай быстрей закипит!
«Пора», шепнул себе мысленно Сардат и шагнул к женщине.
Ну давай, брось, сказал, глядя в злющие глаза, и добавил, решив показать солидарность с Аммитом: Милашка.
Милашка его удивила кинулась в атаку сразу и молча. Многажды Сардат убеждался в простой истине: женщины порой опаснее и сильнее мужчин, особенно если в угол загнать. Сардат не сводил глаз с леденящего душу наконечника копья. Слышал, как порывисто вдохнул Варт, готовясь заорать, как шагнул поближе Аммит
«О чем тут вообще можно беспокоиться?» подумал Сардат, пропуская копье под мышкой.
Сжав древко, дернул вверх, но не слишком резко, чтобы у Милашки сложилась иллюзия, будто можно побороться. И она «клюнула» вцепилась в копье, как утопающая, и не успела оглянуться, как взмыла в воздух.
Она сориентировалась мигом. Выражение растерянности на лице сменилось яростью, дрогнули руки вот-вот отпустит и мягко приземлится на согнутые ноги Сардат не дал ей такой возможности. Резкое движение и Милашка что есть силы цепляется за древко, чтобы не упасть. Шаг к центру поляны
Ты там вроде чай обещала, сказал Сардат. Падай, кипяти.
Он не обращал внимания на то, что вокруг него собрались партизаны, что мечи, ножи, топоры и стрелы готовы прянуть и ударить. Все это мало значения имеет, когда двое спорят за старшинство.
Милашка скосила глаза и увидела, что болтается над костром. Слегка притушенный разлитой водой, он разгорелся вновь, ярче прежнего.
Сардат! грозным голосом прикрикнул Аммит.
Мгновение, Учитель, отозвался Сардат. Только палку кину и я весь ваш. Ну что, Милашка? Неплохо для полудохлого ублюдка?
Сучонок, прошипела женщина. Сопляк!
Ух, как, улыбнулся Сардат. Тебя где воспитывали? Мы с добром пришли, а ты палкой тычешь, чаем угрожаешь, возрастом попрекаешь. Ну прости, не получилось раньше уродиться. Кабы знал, что красоту такую встречу поторопился бы.