Когда я оторвалась от работы и огляделась вокруг, то за партами уже никого не было. Видимо я погрузилась глубоко, не заметив как все разошлись. Кики сидела на стуле возле окна и наблюдала за мной.
Готово? спросила она и встала.
Я уверенно кивнула.
Она подошла и взглянула на изображение. Первое, что было ею произнесено:
Когда я оторвалась от работы и огляделась вокруг, то за партами уже никого не было. Видимо я погрузилась глубоко, не заметив как все разошлись. Кики сидела на стуле возле окна и наблюдала за мной.
Готово? спросила она и встала.
Я уверенно кивнула.
Она подошла и взглянула на изображение. Первое, что было ею произнесено:
Неожиданно.
Дальше было пятиминутное молчание, пока она изучала работу.
Вижу, ты использовала только черную акварель, а все оттенки, исходящие из черного тебе заменяла вода. Рисунок на мокрой бумаге, где белая краска сам лист, сложная техника. Чтож, ты неплохо справилась с задачей, но сама композиция Анте, что это такое? Ты понимаешь, что я не смогу показать это твоим родителям?
Я кивнула. Вот он этот стыд, который все же не миновал меня, даже здесь.
На рисунке была изображена обнаженная девушка, которая заворачивалась в огромные крылья, скрывающие ее наготу. Это был падший Ангел, вынужденный прикрыть свой стыд огромными крыльями за спиной. Эти крылья олицетворяли духовную силу в материальном несовершенстве. Я умышленно не прорисовывала лицо, оно оставалось белым пятном, чтобы показать образ обезличенности в нашем мире навязанных образов и идей. Почему-то я была уверена, что изначальная природа человека не телесная, и он не может выглядеть голым и неказистым. У всех людей есть крылья, просто они не видимые.
Верная мысль, Анте, сказала Кики, будто читала мои мысли. Главное смысл.
Я ответила ей понимающей улыбкой.
Глава 3
Наступило лето, я кое-как справилась с последней четвертью, закончив год на тройки. Мои оценки меня не волновали, меня больше беспокоило то, что прошло два месяца, и нужно вносить новую сумму за обучение в ИЗО-школе.
Тётя Мария сильно рассорилась с моим отцом и держала обиду на маму, что та не заступилась за нее. Поэтому рассчитывать на финансирование с ее стороны не стоило. Как никогда мне хотелось заниматься живописью именно летом, теперь когда я вышла на каникулы, во-первых много свободного времени, а во-вторых природа расцветала и дарила потрясающие краски, рисовать можно было где угодно, округа призывала живописными местами.
Когда подошел срок, и нужно было вносить очередную сумму за обучение в ИЗО-школе, я поняла, что никому нет до меня дела и просто перестала туда ходить. Однако настроение мое не ухудшилось, так как у меня были альбом и краски, и я могла теперь рисовать на природе самостоятельно.
Летом я всегда была свободна и предоставлена сама себе. В один из солнечных дней я, взяв с собой художественные предметы, решила отправиться по проселочной дороге в лесопарк, где росли красивые лиственные деревья. Там было много птиц, которые пели разными трелями, завораживая слух. Лето никогда не нарушала мои планы, я собирала землянику в литровую банку, которую привязывала поясом от халата, чтобы не держать в руках. Потом долго лежала в душистой траве, наблюдая за порхающими бабочками и всякими другими насекомыми в воздухе. Вдыхая аромат трав и свежего воздуха, я засыпала. Но на этот раз я хотела нарисовать какой-нибудь волшебный кусочек лета.
Сморенная жарким солнцем, я села на траву, разложив альбом и краски. В мечтах откинулась в зеленую прохладу травы и заснула. Мне приснился странный сон.
Огромная птица летела по небу, размахивая своими гигантскими крыльями. У нее были очень зоркие глаза, которые оглядывали мир, будто это был маленький шар во вселенной. Она летела к солнцу. На голове у огромного живого существа, а именно так мне хотелось ее представлять, потому как у птицы были человеческие руки (которые она сложила в молитве), красовалась золотая корона. Создавалось ощущение, что она молится в полете. И об этом говорил ее осматривающее-задумчивый взгляд. Золотая корона подсказывала мне о том, что это Царь. Я предположила, что это Царь Вселенной, а значит он очень сильный. До чего же красивая была эта птица с клювом орла!
Разноцветное оперение сочеталось с синевой облаков, отражая свет. И тысячи лучей отталкиваясь от каждого перышка, переливались в небесах. Мне было одновременно страшно и, в то же время, я впадала в некое благоговение. Куда она летела, я не знала. Неожиданно, она подлетела к солнцу и схватила его когтями своих задних лап. А потом медленно стала проглатывать его. Я остолбенела. И в какой-то момент наступила кромешная тьма. В испуге я проснулась и заметила, что был уже вечер.
Я бросилась домой, второпях собрав свои краски и альбом. Во дворе меня встретила мать, она грозно стояла, держа руки на поясе.
Где ты была, Анте?!
Я виновато посмотрела на нее.
Сколько раз тебе повторять, спать в тихий час дома, а не в лесу!
Я зашла в дом и вздохнула с облегчением, потому что отца не было дома.
За два месяца я рисовала преимущественно акварелью, и все мои рисунки были полуобнаженные девушки-ангелы. Эта тема меня так увлекла, что я не видела ничего другого до сегодняшнего момента, когда в лесопарке мне приснилась странная птица в золотой кроне с человеческими руками, сложенными в молитве. И в этот самый момент размышлений в дверях появился отец, он вошел пошатывающей походкой и осмотрел дом. Он был пьяный. Я поняла, что сейчас разразится настоящий скандал с последующей поркой. Потому быстро встав, поспешила в свою комнату.
Закрывшись на защелку, я начала читать молитву.
Святая Мария, Матерь Божья, сохрани во мне сердце детское, ясное и светлое, как родник. Сотвори мне сердце честное, которое не поддается обману. Великодушное сердце, которое дарует себя другим, любящее и сочувствующее, верное и благородное сердце, которое не забывает благодеяний и не держит зла. Дай мне дружественное и решительное сердце, которое любит, не требуя ответной любви, которое радостно растворяется в других сердцах перед лицом Твоего Божественного Сына; великое и неодолимое сердце, которого не ожесточает никакая неблагодарность и не остужает никакое равнодушие, сердце, которое мучимо невместимым величием Иисуса Христа, уязвлено любовью Его, и чьи раны исцелятся лишь на небесах.
«В тебе именно такое сердце, Анте!» вдруг я услышала знакомый голос.
Посмотрев по сторонам, никого не обнаружила. Странно, этот тихий голос, к которому я начала привыкать, уже не казался мне моим воображением.
«Чистое сердце, что бьется у тебя в груди стоит сохранить, чтобы не коснуться материальной скверны» снова сказал голос.
Тембр заговаривал со мной только после молитвы, когда я была искренней и произносил слова лишь один раз, никогда не повторяя и не отвечаю на вопросы.
Я достала альбом и карандаш, потому что мне захотелось, чтобы та огромная птица стала моим покровителем. Гигантское живое существо теперь надолго поселилась в моей голове, превратившись в личного Защитника и Хранителя. Ведь она могла проглотить солнце, оставив мир в кромешной тьме!
Я рисовала почти до полуночи, пока меня не сразил сон.
Утром во время завтрака я думала, что покажу рисунок маме, но она неподвижно сидела за столом, держа чашку у рта и о чем-то думала. На ее лице было мученическое выражение. Отец не встал к завтраку, и я поняла, что вчера меду ними произошла очередная ссора.
Неожиданно тишину нарушил звонок в дверь. Когда мать открыла, на пороге стояла Кики.
Доброе утро, поздоровалась она и, встретившись со мной глазами, улыбнулась. Я к вам по серьезному делу, можно войду?
Проходите, ответила мама.
Сидя за столом втроем, мы пили чай, кушали и никто не решался начать разговор первым. Матери было стыдно за то, что у нее нет денег на обучения, но Кики всего это не знала, а потому искала подход.
Мне кажется, Анте подает большие надежды в изобразительном искусстве, вы не находите? осторожно поинтересовалась она.
За все это время вы не показали мне ни одного ее рисунка, начала оправдываться мать, заранее зная, к чему клонит студентка.
Там не было чего-то стоящего, чтобы я могла показать. Анте только учится и пока еще на стадии обучения, говорила Кики, а я поражалась как ловко она может выкручиваться из скользких ситуаций. Не могла же она показать моей матери серию обнаженных девиц с ангельскими крыльями.
Я бы хотела, чтобы Анте продолжила обучения в моей группе, собственно по этому поводу я и пришла к вам.
Отец вышел из своей комнаты в сильном похмелье и, увидев студентку ИЗО-школы, сделал злобное лицо.
Как вы все надоели, чертовы бабы! Денег хотите? Вы только и можете, что тратить их на всякую чепуху! Не нужно это ваше искусство никому! На завод нужно идти работать, нормальную специальность осваивать!
Он так орал, что у меня в глазах все потемнело, я схватила сумку и выбежала из квартиры.
Вернись, Анте! Кричала мне в след мать, но я ее не слышала.
Во дворе я почувствовала приступ удушья и присела на скамейку, чтобы отдышаться. Меня душили слезы обиды. Чья-то мягкая ладонь легла мне на плечо. Я повернула голову и увидела Кики. Сквозь слезы, я заметила ее встревоженное лицо.
Он так орал, что у меня в глазах все потемнело, я схватила сумку и выбежала из квартиры.
Вернись, Анте! Кричала мне в след мать, но я ее не слышала.
Во дворе я почувствовала приступ удушья и присела на скамейку, чтобы отдышаться. Меня душили слезы обиды. Чья-то мягкая ладонь легла мне на плечо. Я повернула голову и увидела Кики. Сквозь слезы, я заметила ее встревоженное лицо.
Анте, успокойся. Я сказала твоим родителям, что ты можешь ходить ко мне в группу бесплатно.
Я полезла в сумку, чтобы отыскать платок и наткнувшись на альбом, вспомнила о своем рисунке.
Это был сон, сказала я, вытирая слезы и протягивая работу.
Она присела рядом, взяв ее в руки.
О Боже, Анте! Ты видела необычайный сон. Эта птица совсем не простая, это же
Кто?
Я расскажу тебе об этой птице. Эта птица самое сильное живое существо во всей Вселенной, нет сильнее его! Он сам разбил клювом скорлупу яйца и, едва родившись, взмыл в поднебесье в поисках добычи. Все живые существа пришли в смятение, увидев в небе огромную птицу, затмевавшую своим блеском солнце. И зовут эту птицу Гаруда.
Гаруда, повторила я.
Небожители встревожились, они догадывались, что Гаруда собирается напасть на них, продолжала Кики, смотря на мой рисунок. Они облачились в блистающие доспехи и вооружились мечами и копьями, зная, что ему нужен напиток бессмертия Амрита. И вот появилась в вышине огромная птица, сверкающая золотом, как как солнце. Она обрушилась на небожителей и разметала их в разные стороны могучими ударами когтей и крыльев. Придя в себя от этого натиска, небожители устремились на Гаруду, осыпая его со всех сторон копьями, дротиками и боевыми дисками. Издавая устрашающие крики, подобные раскатам грома, птица взмыла ввысь и сверху напала на небожителей и многих повергла ударами своих когтей и клюва. Не выдержав боя с непобедимой птицей, отступили небожители, а Гаруда проник туда, где хранился напиток бессмертия Амрита. Там он увидел большое колесо с острыми, как ножи краями, которое беспрерывно вращалось, преграждая доступ к Амрите. Тогда Гаруда уменьшился в размерах и скользнул в просвет между стремительно бегущими спицами. За колесом он увидел двух страшных драконов, стерегущих Амриту; их разверстые пасти изрыгали пламя, а глаза их, налитые ядом, обращали в пепел каждого, на кого они устремляли взор. Но Гаруда мгновенно засыпал им глаза пылью, бросился на них и растерзал своими когтями. Он схватил сосуд с Амритой и пустился немедля в обратный путь.