Три шага в неизвестность
Роман
Геннадий Дорогов
© Геннадий Дорогов, 2017
Часть 1. Друзья и враги
Глава 1. Тени прошлого
Антон Владимирович Толмачёв нервно ходил по комнате. Погружённый в свои думы, он не замечал, что его супруга Валентина Сергеевна, сидя в кресле, внимательно наблюдает за ним. В какой-то момент он встретился с ней взглядом.
Что, Валя? спросил удивлённо.
Она продолжала молча смотреть на него.
Ах, да! спохватился он. Прости! Я задумался и совсем забыл про тебя. Надеюсь, ты понимаешь меня и не сердишься.
Да-да! Я всё понимаю, ответила она несколько поспешно. Волнуешься?
Он сел напротив неё в другое кресло и шумно вздохнул.
Не то слово! Душа не на месте.
Я тебя понимаю, повторила Валентина. Ты включаешься в нелёгкую, сложную борьбу с непредсказуемыми поворотами. Но я в тебе не сомневаюсь. Ты победишь. Григорий Иннокентьевич публично назвал тебя своим приемником. Не своего зама Сашу Борщёва, а тебя. Это почти гарантия успеха.
Да не в этом дело, Антон с досадой махнул рукой. Я не про выборы говорю. На этот счёт я не слишком гружусь. Там действительно ситуация складывается в мою пользу. Меня беспокоит другое.
Боишься, что не справишься с новой должностью? Зря. Ты у меня умница. Да и команда опытная, надёжная. Не подведёт. Опять же Григорий Иннокентьевич обещал на первых порах помогать тебе и словом, и делом. Поверь мне: всё будет хорошо.
Толмачёв с подозрением посмотрел на жену.
Валя, не морочь мне голову. И не изображай из себя простушку. Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю.
Валентина картинно надула губы, изображая обиду.
Ну, уж я и не знаю Просто теряюсь в догадках. И это не то, и другое не то. Просвети свою недогадливую жену.
Антон Владимирович укоризненно покачал головой, но всё же стал терпеливо объяснять:
Мне не дают покою сеансы с гипнотизёром. Ну, или с экстрасенсом. Не знаю, как он там правильно называется.
Ты имеешь в виду гипнотерапевта?
Да, верно: гипнотерапевт.
Супруга слегка подалась вперёд.
Что конкретно тебя тревожит?
Он неуверенно дёрнул плечом, склонив голову вбок. Немного помедлил, собираясь с мыслями.
Видишь ли, мы дважды окунались, как бы это сказать, в дебри прошлого. И оба раза сеанс заканчивался одним и тем же: я получал смертельный удар.
Валентина недоумённо пожала плечами.
Ну и что? Полагаю, что в далёком прошлом это было не такой уж и редкостью.
Да, конечно. Оно и в настоящем нередко случается, согласился Антон. Но понимаешь, в чём закавыка я погибал от руки человека, которому доверял. Мало того считал своим другом.
Он замолчал. Она тоже молчала, ожидая продолжения. Не дождавшись, спросила:
Что это может означать?
Вот я и думаю: что это может означать? отозвался он. И вот что ещё странно: временная разница между двумя событиями более пятисот лет, а оба мои убийцы ну, не то, чтобы похожи, но что-то общее в них чувствуется. А вот что не могу понять. Вроде бы что-то смутно ощущаю, а ухватить не могу ускользает. В общем, бред какой-то
Может быть, бред. А может быть, и нет, сказала Валентина. Значит, оба твоих погубителя чем-то похожи между собой? А в настоящем времени они тебе никого не напоминают?
Толмачёв растерянно уставился на жену.
Я как-то не подумал об этом, пробормотал он. А что и такое возможно Только вот кто это может быть?
Выяснишь, если очень захочешь, сказала жена и осторожно добавила: Если провести аналогию с прошлым, то напрашивается вывод
что это кто-то из моих друзей?! озадаченно закончил её фразу Антон.
Она манерно махнула рукой.
Ладно, сам во всём разберёшься. А если не сможешь, гипнотерапевт поможет. Тебе предстоит ещё один сеанс. Не забыл?
Не забыл.
Как ты настроен?
Он опять протяжно вздохнул.
Плохо я настроен. Очень плохо. Как на смертную казнь.
Что так тяжело?
Да, тяжело. Представь, что тебя убивают жестоко, хладнокровно. А ты при этом совершенно забываешь о том, что это всего лишь сеанс гипноза. Всё воспринимается по-настоящему.
Валентина потянулась к нему, коснулась руки.
Тоша, потерпи. Надо довести дело до конца. Тебе необходимо найти причину твоих тревог и страхов. А главное найти виновника твоих переживаний.
Антон Владимирович промолчал. Он сам понимал, что следует докопаться до причины смутного, тягостного беспокойства, терзающего его душу в последнее время. Беспокойства, накатившего внезапно, непонятно откуда.
Сейчас он уже не мог точно определить, когда, в какой момент возникло чувство смертельной опасности. Ощущение было странным. Оно то пробуждало осторожность и мобилизовало внутренние силы для самозащиты, то, напротив, парализовало волю и отзывалось в сердце звериной тоской.
Вскоре супруга заметила его состояние. Стала расспрашивать. Толмачёв нехотя признался в своих необъяснимых тревогах. Он скептически воспринял обещание жены «что-нибудь придумать». Но спустя пару дней к нему подошёл Саша Борщов и без всякого предисловия стал рассказывать о том, что все мы приходим в этот мир многократно и что причины нынешних жизненных проблем, страхов и неурядиц могут тянуться из прежних воплощений. Антон с удивлением смотрел на него не шутит ли? Он и прежде слышал подобные россказни, но всерьёз их не воспринимал. Но Александр, как выяснилось, вовсе не шутил. Он сказал, что сам уже обращался к специалисту такого рода и получил потрясающий результат. Было немного странно слышать подобные речи от человека, относящегося ко всему скептически и даже с изрядной долей цинизма. Но всё же к концу беседы Борщов, несмотря на первоначальное сопротивление Антона, смог убедить его в необходимости проведения курса гипнотерапии и даже пообещал помочь попасть на прием к специалисту без очереди.
Уже первый сеанс впечатлил Толмачёва до глубины души. Увиденные им картины древней Руси, ещё не познавшей христианства, потрясли воображение и прочно закрепились в памяти. Он видел себя сильным и бесстрашным воином, готовым дать отпор любому врагу или умереть с достоинством. Но ему не суждено было погибнуть на поле брани. Ссора с другом из-за красавицы закончилась поединком, в котором ему суждено было погибнуть.
Второй сеанс унёс Антона во времена Ивана Великого мрачную жестокую эпоху. И опять цепочка странных и неожиданных событий привела его к скорой гибели от руки близкого, доверенного человека.
И вот теперь ему предстояло пройти ещё один, заключительный сеанс.
Валентина вновь коснулась его руки.
Ну же, не переживай! Ты во всём разберёшься и примешь необходимые жёсткие меры.
Жёсткие меры? резко вскинулся он. О чём ты говоришь? Какие жёсткие меры я должен принять?
Она отшатнулась от него.
Ну, чего ты взбеленился? Откуда мне знать, какие меры тебе будут необходимы? Вот когда докопаешься до истины, тогда и будешь решать, что дальше делать, Валентина опять надула губы. Не понимаю тебя, Тоша. Хочу как-то помочь, поддержать. А ты рявкаешь на меня, словно я и есть твой таинственный враг.
Да не рявкаю я. Просто взвинчен, вот и получается грубо, он шагнул к жене, обнял за плечи. Не сердись на меня. И прости за резкость.
Она прижалась головой к его груди.
Я не сержусь. Но я хочу, чтобы ты не забывал, что всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
Он погладил рукой её волосы.
Хорошо, я буду помнить об этом.
Раннее утро дышало сыростью и прохладой. Ночью шёл сильный дождь. Об этом напоминали лужи и раскисшие колеи дороги, по которой понурая лошадь неторопливо тянула открытую повозку.
Томилин зябко огляделся по сторонам.
Какая мерзкая погода, проворчал он. Сырость несносная.
Сидящий с ним рядом барон Панкратов резонно заметил:
Слава Богу, дождь прекратился. Сие обстоятельство уже радует.
Он внимательно посмотрел на своего спутника.
Не тужите, Пётр Викентьевич! Даст Бог всё обойдётся.
Томилин с усмешкой покосился в его сторону.
Что обойдётся, Алексей Модестович? И как обойдётся? Не утруждайте себя, друг мой. Я не нуждаюсь в утешениях.
Повозка свернула в лес и покатила между деревьями. Лапы елей то и дело касались рук и плеч седоков, гладили их щёки.
Возница обернулся и спросил:
Не желаете сделать остановку, барин? Самое время помолиться. Негоже предстать перед Господом, молитву не сотворивши.
Томилин бросил на него хмурый взгляд.
Что же ты, братец, хоронишь меня преждевременно?
Что же ты, братец, хоронишь меня преждевременно?
Так ить молитва она завсегда всем полезна и усопшим, и здравствующим. Да и Богу приятна. Глядишь, поможет он, защитит от пули. Так что, прикажете остановиться?
Пётр Викентьевич немного подумал, потом сказал:
Нет, голубчик, не будем задерживаться. Поезжай без остановки. Не получится у меня нынче разговор с Богом. Душа не лежит к молитве.
Ну, как знаете
Возница опять повернулся вперёд и беззлобно хлестнул лошадь. Повозка побежала быстрее. Панкратов ещё раз взглянул на попутчика и мягко произнёс:
Я полагаю, граф, что совет был разумным. Мужик правильно сказал: молитва поможет. Защитит ли от пули, не знаю, но душе равновесие вернёт.
Томилин не успел ответить. В голове вдруг послышался шум непонятные, странные звуки, похожие на чей-то неразборчивый голос. Что ещё за бред? Он встряхнул головой, прогоняя наваждение. Но от резкого движения почувствовал острый приступ дурноты. Лицо исказила гримаса страдания. Панкратов истолковал это по-своему.
Простите великодушно, Пётр Викентьевич! сказал он. Впредь не стану досаждать вам своими поучениями.
Томилин сделал рукой успокаивающий жест.
Нет-нет! Не вините себя. Так, пустое
Вскоре они выехали на большую, просторную поляну. Там их уже ждали. На краю поляны стояла такая же открытая повозка, запряжённая парой лошадей. Будущий противник Андрей Андреевич Ковалёв сидел в ней и спокойно щёлкал семечки. Его секундант деловито расхаживал по поляне, выбирая удобное для поединка место.
«Противник! угрюмо подумал Пётр Викентьевич. А ведь мы с Андреем всегда были дружны. Почему же теперь нам предстоит стрелять друг в друга? Что произошло между нами?».
Он вдруг с удивлением обнаружил, что совершенно не помнит причины их ссоры, приведшей к дуэли. Что за чертовщина? Как такое может быть? Но он действительно ничего не помнил! Томилин стал лихорадочно припоминать события, случившиеся накануне, но странный, едва различимый голос продолжал звучать в его голове. Он досаждал, раздражал, не позволял сосредоточиться.
Секундант Ковалёва подошёл к вновь прибывшим.
Господа, позвольте представиться: Шкловский Максим Захарович. Давайте обсудим детали. Каким оружием изволите драться? Я приготовил пару совершенно одинаковых «Лепажей». Ежели предпочитаете использовать своё оружие, то моя обязанность осмотреть его.
Меня вполне устроит ваше, сказал Томилин.
В таком случае прошу следовать за мной. Осмотрите пистолеты и выберете один из них.
В этом нет необходимости. Я полагаюсь на ваше слово.