О, совершенно вылетело из головы. Твоя очередь, Люц собрался поменять местами.
Забей, непринципиально сейчас. Поехали.
Мне нравится новые люди, куча девчонокно убогие предметы и такие же убогие профессора чуть не довели до безумия. Какая-то никчемная херня! Я не хочу прибывать завтра ни на одной из этих жутких лекций Люцифер гнал, как безумный и кричал.
Я улыбался.
В кой-то веки наши с тобой мнения сошлись! без раздумья согласился я, скосив глаза на брата. Но боюсь, нам придется прибывать на этих лекциях! Люц! Нам нужен диплом, иначе вся жизнь окончательно скатится в помойку. Я этого не хочу!
Да я тоже тоже с долей печали в голосе ответил он. Я весь день поражался педагогам так же, как они, не переставая, радовались нашему родству. Что такого в близнецах? Почему они так воодушевились? И, вообще, я ничего не понимаю!
Люцифер выглядел странно. С каких пор его вообще что-либо начало интересовать? В тот момент мне показалось, что я совсем не знаю своего брата, что он не мой родственник, а посторонний человек!
Как же так вышло? Родной брат является загадкой. Внезапно мне захотелось разгадать его тайну, а потом я подумал, что обманываю сам себя, что на самом деле нет никого секрета
Названия предметов мне кажутся странными. Ты заметил, что там нет ни одного нормального предмета? Чему они собираются нас учить?
Люц улыбнулся и потянулся за пачкой сигарет, не отрывая глаз от кочек на дороге.
Да хер с этой учебой! Заявил он, наконец, не хочу о ней думать, а тем более говорить за пределами гадкого университета. Как зовут твою новую знакомую? Ту блондинку?
Я не заметно вздрогнул, по телу пробежали мурашки. Злые мурашки, ненавистные, от которых не хотелось получать удовольствие. Сердце бешено заколотилось в груди, а в голове я чувствовал отголоски нудных стуков. Меня, словно пружину под прессом, скрутило, и в любой момент я мог прыгнуть.
Люцифер. Скрипя зубами, выговорил я. Мне нравится эта девушка!
Да расслабься ты! рассмеялся он. Мы, то есть ты, я и она учимся в одной группе. Я имею право знать ее имя. В любом случае, я все равно узнаю.
Роза! Ее зовут Роза! чуть ли не кричал я, сжимая пальцы в кулаки, а они скользили по вспотевшей ладони, ногти пытались впиваться в кожу.
Я сам не понимал, что за состояние посетило меня. Меня злило и бесило расшатанное поведение брата, мне хотелось плакать от злости, вырвать ему кадык. Одним вопросом он чуть не свел меня с ума. Я не мог понять, чего он пытался добиться? Способен ли он на то, о чем думал я, или он просто спрашивал, без задней мысли, а я придумывал себе излишние страхи и опасения.
Роза? усмехнулся он. Забавно, братец! Девушку, которая приглянулась мне, зовут Лилия. Палисадник, сука!
Лилия! Слово сработало как кнопка «выключить». Злость и нервоз пропали. Я знал, что пропали они ненадолго. Люцифер совершенно не постоянная субстанция костей и мяса, сродни с ветром. Вроде только окатило свежей струйкой воздуха, как он тут же испарился, а разгоряченная дама наивно полагает, что в состоянии найти, поймать и удержать ветер. То есть, имя «Лилия» звучит до первой совместно проведенной ночи. Дальше Люцифер забудет ее и вряд ли когда вспомнит. А это значит, что имя Роза может всплыть в его голове еще раз.
Всю дорогу я молчал и не смотрел в сторону брата. Я не хотел его видеть, он раздражал меня. В голове носились разные мысли о Розе: ведь она тоже могла поставить пешку в заварухе. Я не знал, могу ли я доверять ей. Я мог доверять только себе. Доверие нельзя заслужить или потерять, у меня его изначально просто не было. Каждое существо способно не оправдать оказанного ему доверия. С девушками я особо-то не сталкивался, так что не знал, что это за «штучки». У меня было всего три девушки.
Первая задержалась всего на одну единственную ночь. Наутро она отрезвела и чуть волосы не повыдергивала у себя на голове и у меня заодно. Ей было двадцать семь лет, а мне шестнадцать. Ей это не понравилось. Но своей вины я не видел: ей никто насильно не вливал алкоголь и уж тем более никто не укладывал ко мне в постель.
Следующая девушка продолжала флиртовать со мной в течение месяца, потом три месяца мы пытались выстроить карточное будущее, но, черт его побери, совместное. В общем не сошлись характерами это мягко сказано! У нее была занятная позиция в жизни: я женщина, а вы все вокруг меня пресмыкающиеся. Конечно, мне было наплевать, что она там возомнила у себя в голове в одну корону все равно вдвоем не влезешь. Но когда она начала практиковать меня в виде боксерской груши, я слегка расстроился. Наблюдавший за нашими отношениями Люцифер удивлялся моей выдержке: я ни разу не тронул эту истеричку.
Когда она окончательно меня довела, я попросил ее больше никогда не появляться у меня перед глазами, иначе мне придется свергнуть королеву.
Следующие полгода я был один, чему несусветно радовался. Наша мама почему-то всячески поддерживала меня, говорила, что все пройдет и наладится. Как раз через полгода ее не стало и она меня обманула! Ничего не наладилось, ничего не прошло. Она была первой и надеюсь последней женщиной, которая причинила мне жуткую боль и безумные страдания своей оплошностью на железнодорожных путях.
Со следующей девушкой мы прожили совместно полтора года. Она появилась в моей жизни спустя полгода после смерти матери и стала для меня спасательным жилетом.
Все полтора года я боялся заходить в дом, боялся увидеть ее в постели с братом. Я знал, что она ему тоже нравилась. Такая не могла не нравиться. У нее был райский голос, который можно было слушать часам, такая маленькая колибри в руках. Я хорошо ее чувствовал, и Люцифер тоже. Я видел, как он смотрел на нее, как он хотел прикоснуться к ней. И кто знает, может он и прикоснулся, но они оба умолчали об этом. Хотя я очень старался избежать таких вот событий.
В общем, в один прекрасный день она проснулась, похлопала длинными ресницами и упорхнула раз и навсегда. Объяснила она это так: «Все. Приелось. Скучно. Нет разнообразия. Не хочу больше». Вот и все. Больше я ее не видел, зато заметил, как Люцифер расслабил мышцы на теле и лице. Ему, наверное, тяжело жилось эти полтора года. Это же невыносимо, когда рядом постоянно присутствует объект вожделений, а к нему нельзя притронуться.
Хотя опят же, я не был уверен. Люцифер вряд ли когда упустит лакомый кусочек, и скорее всего не посмотрит на то, что этим кусочком уже кто-то питается.
Дома я не знал, чем занять себя до девяти часов вечера. Я помылся, еще раз побрился, хотя делал это с утра, и оделся. Остаток времени я просидел на кухне, поглощая куски колбасы и хлеба. Я так нервничал! У меня тряслись ноги, а пальцы как лапки сколопендры, перебирались по столу. Я скурил почти целую пачку сигарет, мне казалось, что меня это успокаивает.
В итоге, в восемь часов я вышел из дома и побрел к бару, в котором мне было можно находиться, хоть и нелегально.
Я заказал пива и уселся за стол, стоящий прямо напротив входа, чтобы было лучше видно кто входит, а кто выходит, ну, так нервознее ждалось. Как только стрелки на часах показали ровно девять, мое сердце затрепыхало. Я ждал, что с каждой следующей секундой дверь откроется и Роза войдет.
Прошло полтора часа, дверь открывалась и из-за нее появлялись ненужные мне люди, которых я люто ненавидел в тот момент. Мне казалось, что это их вина, что не приходит та, которую я так ждал. В какой-то момент я отчаялся и хотел идти домой, мне стало противно и мерзко на душе. Но дверь снова открылась и в проходе показалась та девушка, которая своим полуторачасовым опозданием чуть не сделала меня психически неуравновешенным.
Извини! улыбнулась она и села.
Ох, с каким выражением лица она сказала это слово. Там не было ни одного грамма, даже миллиграмма сожаления. Ей было наплевать на то, что я просидел столько времени в ожидании. Я не хотел спрашивать причину столь позднего появления, на ее лице было написано: «скажи спасибо, что я вообще пришла», и вдобавок, я не хотел слушать очередную байку о сломанном лифте, о закрытой двери, о потерянных ключах и еще что-нибудь в этом роде.
Бывает ответил я.
Мой голос и раздраженное лицо выдавали меня. Девушка заулыбалась. Она получила дозу и наслаждалась, глядя, как сильно меня это злило.
Но не мог же я устроить ей скандал из-за этого? Тем более, я все-таки был рад наконец-то ее увидеть. За четыре часа она изменилась. Ее брови были накрашены уже не так мерзко. Оказывается, они были темного русого цвета. Честно говоря, я думал, что они светлее. Но каре все также оставалось неподвижным. Правда, она была похожа на Барби.
Я смотрел на нее, как щенок. Не знаю, что было за затмение в моей голове, но отделаться от него я никак не мог. Роза, как кобра, раскинув капюшон, гипнотизировала меня, не теряя ни на секунду эту нить. Откровенно говоря, я любовался, глядя на эту девушку. Она была как картина, хорошо нарисованная, с идеально подобранными тонами и красками, нарисованная нужными кистями. В тот момент мне даже ее брови казались идеальными.
Ты чего так смотришь? спросила она, слегка засмущавшись.
Я встряхнул головой, пытаясь скинуть ее чары, околдовавшие разум.
У тебя щека испачкана! выпалил я, сам не понимая, зачем соврал ей, ведь на ее чудных щечках не было никакой грязи.
Где? удивилась она и захлопала глазами, как филин.
Я протянул руку, чтобы стереть несуществующую грязь, но в паре сантиметров от щеки остановился и вытянул палец.
Вот здесь! сказал я.
Она приподняла одну бровь так элегантно, выражение ее лица мне рассказало об изумлении из-за моего поведения. Роза, не отрывая от меня взгляда, дотронулась до щеки. Круговыми движениями она стирала невидимку, смотря на меня щенячьими глазами.
Все? спросила она.
Я кивнул головой и пристально уставился на легкое покраснение на коже. Роза казалась мне невозможной, хрустальной, я боялся до нее дотронутся, чтобы не запачкать и не уронить драгоценное стекло.
Я перевел взгляд и словно в океане искупался. Выразительность и глубина голубых глаз напротив меня были просто завораживающие. Я, наверное, сходил с ума. Меня парализовало, вернулось детское смущение, какая-то боязнь и дурацкое желание похихикать. Но я сидел, смиренно, как пес на цепи и смотрел ей в глаза.
Где ты живешь? внезапно спросил я, сам от себя не ожидая такого вопроса.