Сударыня, мягко продолжал глава, Если вы испытываете стеснение от того, что помогли тогда моей Малене с родами Ну, когда она от наемника рожала
Зыркаю глазами в сторону чародея. Вот, паразит! Ну, хуже бабы ведь, ей богу! Или это легендарная мужская солидарность? Гневно так на него таращусь, а он стоит с совершенно невозмутимым видом и руками разводит мол, а что вы от меня хотите, сударыня? Я там тоже был и слова молчать никому не давал.
Сударь, как же стыдно смотреть главе в глаза!
Сударыня, перебил меня этот крупный, добрый, похожий на медведя человек. Не стесняясь, уселся на край моей кровати и взял за руку. И нет в этом жесте ничего предосудительного. Так подсаживается к дочери отец, чтоб пожелать спокойной ночи или спросить, как у нее прошел день. Или узнать планы на завтра. В общем, в жесте этого большого мужчины, когда он взял мою, все еще слабую руку в свои огромные ладони, столько нежности и тепла было, что я как будто почувствовала себя опять маленькой непоседливой девочкой. Девочкой, которую вот так же брал за руку папенька, когда хотел, чтобы она его услышала. Мне наверно повезло мой отец ни разу не повысил на меня голос. А на последствия так скажем, неправомерных «воспитательных» действий я насмотрелась в селянских избах Только став взрослой, по достоинству оценила мудрость и справедливость собственных родителей. Впрочем, не зря ведуны это элита.
Глава, тем временем, продолжал:
Сударыня, повторил он, с отцовской теплотой глядя на меня, Я и вправду вам благодарен за то, что спасли тогда жизнь моей Малене. И тому, ну, ребенку, он хмуро потупил глаза, только на один миг, Я рад, что вы не позволили совершиться непоправимому.
Мужчина задумался, а я молчала, потрясенная.
Малена подарила мне маленького Игрека, наконец сказал он, И вы сохранили для ребенка и отца, и мать, Хориус вздохнул. Внезапно создалось впечатление, что в его душе что-то оборвалось.
Я знаю, что она никогда не вернется, глухо сказал он, и, отвернувшись, спрятал лицо в своих огромных ладонях.
И в следующий миг мне плевать было, что я тут лежу в одной рубашке, а этот Хориус мужчина, причем едва знакомый, и даже не родственник, плевать. Йагиня не может пройти мимо страждущего а этот мужчина уже здоров, здоров, как бык, но душу его ест такая тоска, что смотреть страшно. Я вскочила, и обняла его за шею, положив на плечо голову, и просто молчу. Изо всех сил стараясь подлатать ту часть ауры мужика, которая была разодрана в клочья вероломным поступком Малены. Правда, сил у меня нет совершенно, и на мой взгляд, выходит куда как плохо. Однако через хвилину мощная ладонь накрыла мои руки, и Хориус поднял совершенно спокойное лицо, ясное и умиротворенное.
Спасибо тебе, дочка, улыбнулся он мне, и от этой простой человеческой улыбки на душе вдруг стало так тепло, так хорошо. А Хориус усмехнулся и добавил, Разнылся я, как баба. Значит так, братец с сестрицей, на этих словах я покраснела, поганец-чародей сделал очень заинтересованный вид, а мужик заулыбался еще шире, Сегодня еще отлеживаешься, сил набираешься, но ужинать чтоб спустилась! я кивнула, А завтра с утра выезжаете. Экипаж я вам дам, да кучера своего с вами отправлю, да лошадей добрых.
Увидев всю гамму чувств, написанную на моем лице, глава заявил: