Покаяние. Великая революция: палачи, жертвы, наследники - Сергей Виноградов 4 стр.

Вы остались верны
И России и Вере
И присяге своей
Вы остались верны,
Вы теряли друзей,
Но оплакав потери,
Снова в бой поднимались
Ради счастья страны.

Ради общей свободы,
Ради Чести и Веры,
Ради русских полей,
Где друзья полегли.
Вы тогда проиграли
И пришли изуверы,
Уничтожив в России всё,
Что только смогли.

Посрывали кресты,
Испоганили Храмы,
И священников наших
Расстреляли в ЧК.
Хоть не видела Русь
Такой жертвенной драмы,
Но не верила в то,
Что так будет века.

И случилось всё то,
Что предписано было
И Донской монастырь
Принял вас как родных.
Ведь Россия-страна
Всех вас тайно любила.
Вы солдаты  для нас,
Для неё вы  Сыны

Мы были все идеалистами
Во чреве матери родной.
А стали  кто-то коммунистами,
А кто-то всей стране виной

Мы в детстве были все прекрасными,
Но повзрослели в тот же час,
Когда вдруг стали кто-то красными,
А кто-то  белыми из нас

Когда судьбу одной России
Мы разделили на двоих
И разрешенья не спросили
На это мы у мам своих

Ну, а теперь, уж слишком поздно
И слишком много на руках
Невинной крови. Даже слёзы
Их не отмоют и в веках

И лишь, когда мы наши души
Себе с раскаяньем вернём,
Когда друг друга будем слушать
И слышать, а не жечь огнём
Россию мать. Нас наши мамы
С высот небесных всех простят
И неразумных и упрямых,
Конечно, если захотят.

Как и загубленные души
Под Краснодаром и в Крыму
Выходит, подвиг наш не нужен
Теперь в России никому?

Мы смотрим хронику семнадцатого года
И в кинозале только старики
Там за стеной октябрь и непогода
А здесь собрались давние враги.

Рядком сидят седые комиссары
И бывшие поручики сидят,
А на экране бой под Краснодаром.
Давно известно, чьи в нём победят

Так может быть не надо наше прошлое
Как и людские души ворошить?
Ведь было и у нас чуть-чуть хорошего,
Хотя пришлось по-разному нам жить.

А, может быть, и надо, потому что
Иначе нам друг друга не понять,
Иначе будет совесть снова мучить
И снова на врагов нас разделять

Жаль, нет средь нас тех правых и не правых,
Их, Родину любивших, нет давно.
Они себя давно покрыли славой,
А мы о правде спорим всё равно.

Но, слава Богу, не в огне сражений,
За чашкой чая дома и в тепле.
Мы долго ждали этого мгновения,
Полвека проведя в чужой земле

Октябрьский ветер раздувает триколоры
И в золоте кресты на куполах
Ну, наконец-то, кончены все споры
О том, кто в Октябре том был не прав

В последний раз картинки прошлой жизни
Мы смотрим, и слезу смахнув из глаз,
Себя на мысли ловим: в коммунизме
Не выжил бы ни кто и дня из нас

В белом поле красный снег.
Приспущены знамёна
А на небе, вот уж век
Со списков поимённых
Отпевают души тех,
Без вины пропавших:
Красных, белых,
В общем всех,
За Россию павших

Много было
Жертв безвинных
Много было и атак.
Видно список
Очень длинный
Нет конца ему никак

Мы их тоже
Не забудем,
И судьбу
Не будем злить,
И Россию-мать
Не будем
Между братьями делить

Ни на белых,
Ни на красных,
А иначе пропадём.
И когда-нибудь
К ней вместе
С покаянием придём

Три месяца без новой красной власти
Наш город жил. Почти, что повезло.
И всем уже казалось, то несчастье,
Что было в октябре, нас обошло,
Что доживём спокойно мы до лета,
Что не оставит город Божья мать,
И что не будет никаких Советов,
И хлеб ни кто не будет отнимать

И будет всё, как было, всё, как прежде.
Как жили мы при батюшке царе,
Ходили в храм за верой и надеждой,
Но март уже был на календаре.
Потом пришёл к нам в город бронепоезд,
Привёз солдат и «Правду» нам привёз.
Потом закрыли храм, отняли волю,
Забрали хлеб, оставив море слёз

А чтобы просвещёнными мы были,
Отправили нас всех гурьбой в ликбез,
Чтоб вместо бога партию любили
И чтобы прославляли до небес.
И стало в нашем городе вновь тихо,
Осталось только спать и водку пить,
И песни петь про горюшко и лихо,
Про то, как нам Совдепию любить

Ты не плачь обо мне понапрасну
А не то, впрямь, накликаешь бед
Если спросят: воюет у красных?
Загляни к свояку в сельсовет
И скажи ему: вроде негоже
Забывать, что мы всё же родня
Поклонись ему, может, поможет
И привет передай от меня.
Может хлеба найдёт он немного
И протянете вы до весны,
Ну а там всё зависит от бога,
Да и мы возвернёмся с войны

Я вернусь, заживём мы богато,
Есть земля, руки есть, что ещё?
И не хуже, чем жили когда-то,
Ну а прошлые слёзы не в счёт
Если спросят: твой Ванька у белых
И, быть может, уже генерал?
Мол, советская власть проглядела
Кулака, а он взял и удрал
Промолчи. Наплевать на их гонор.
Не известно, чья сила возьмёт
Ну а если попробуют тронуть 
То в сарае зарыт пулемёт

Я попал под статью, под расстрельную 
Корку хлеба для брата стащил.
И чекист своей речью похмельною
Брать чужое меня отучил
Но не зря же бросал я монетку,
Вдруг опять в этот раз подфартит,
Дядька строгий меня  малолетку
За ту корочку хлеба простит

Получилось, как мне и хотелось 
Двадцать пять. И всего ни чего!
Выйду я молодым, хоть и белым,
И найду, несомненно, его
Если выжил, конечно, братишка,
В тот голодный, в тот памятный год.
Если нет, значит, был тоже лишним
Для кого-то тот маленький рот

Я мужик по жизни
Не скандальный
И к тому же я совсем не вор
 Ну, мешок картошки на базаре
Прихватил
Об этом разговор?
Так меня там сами попросили
Я вот им как вроде бы донёс
А выходит тут же настрочили
На меня свой пакостный донос!

Гражданин начальник, отпустите!
Дома детки. И все есть хотят
Вы мешок картошки мне простите,
А на небе этот грех простят
 Ну, нахал, ты Федя, ну ей богу!
А вчера кто с гречей куль увёл?
 А там гречи точно было много?
Нет, не я. Ну, ладно я пошёл

 У меня ты, воровская рожа,
Далеко от седова пойдёшь
В порошок сотру и уничтожу,
В лагерях навечно пропадёшь!

До чего они до препирались,
Комиссар весь мокрый,
Как с дождя,
Но с мешком картошки разобрались,
И опять почти что и друзья.

И ребята дома снова с полбой 
А картошка классная еда!
Хорошо, что не влепили по лбу,
Вот была беда бы, так беда!

Восемь ртов не в первый раз голодных
Мамка в медсанбате день и ночь
Власть, она у нас хоть и народная,
Но навряд ли хочет мне помочь

Хорошо, что гражданин начальник
Мне совсем не друг, а старший брат,
А иначе был бы я, опальный,
Восемь раз растрелянным подряд
С того дня, когда пришёл в станицу,
Шашками порубанный не раз
Мне сказал тогда брат: за границу
Может, ты подашься впрямь сейчас?..

Ну, куда же я от них уеду!
Пусть я враг народа. Ну и что?
Кто тогда накормит их обедом?
И не ты, и, в общем-то, никто
Ты мне не мешай, братан, покуда.
Подожди, детишки подрастут,
Больше воровать и сам не буду.
Ну, а там хоть в рай, а хоть под суд

Хочешь, напишу, чтоб не забылось?
А пока пора мне
 Воровать?
 А мешка на долго ли хватило?
Ведь не с голодухи ж помирать

Было это всё давно, в двадцатых
Был отец мой среди тех детей
Выжил он один со старшим братом
А была бы крепкая артель!

В тот день он умер. Отошёл от жизни.
От революций отошёл и прочих дел.
Была зима в своём привычном виде 
Январь творил морозный беспредел.

И толп осиротевшего народа
Ещё пока не видно. Лишь в Кремле
Вожди решали чинно, благородно
Предать ли Революцию земле?

Но партию предать и он не может 
Так пусть живёт он  смертью смерть поправ!
Родной стране бессмертием поможет,
Народную любовь сполна познав

И лишь один усатый мысль лелеял
Теперь он без него не пропадёт :
Уж если будет Ленин в Мавзолее 
Туда товарищ Сталин попадёт!

Всё вышло так, как новый вождь задумал
И красный терем вырос у Кремля
Как раз напротив нынешнего Гума
Видать, напрасно ждёт его земля
Того кто умер в день январский давний
Лежит всем на показ почти сто лет
Давно не человек, а просто Знамя
Побед великих и великих бед

Огонь на поле Марсовом
Погост большевиков,
Тех, кто в идеях Марксовых
Был сжечь себя готов.
Кто верил фанатично 
Его идеям жить
Среди домов столичных
В могилу положить
Готов был все сомнения
И годы и века
На вечное забвение,
С венками от ЦК.

И как маяк из прошлого
Огонь пока горит,
Забытый и заброшенный,
А был ведь Фаворит!
На праздники ходили
Сюда большой толпой
И речи говорили
О памяти в запой.

А вышло всё иначе 
Нет ни цветов, ни масс,
И лишь на небе плачет
Напрасно красный Марс

Давно забытая война.
Давно истёрлись имена
На их могилах и крестах
И у народа на устах
Тех безымянных всех солдат

И мы уже не помним дат
Великих и побед и бед.
Их помнит только старый дед,
Который с веком был рождён,
Как был народ наш побеждён

Но не врагом  самим собой,
Который шёл с собой на бой
И вновь в стране была война,
Но это не его вина.

А может это божья кара?
И выстрадала всё не даром
Россия наша?  Чтобы впредь
Бездарно вновь не умереть

Бьёт набатом колокол церковный
К Храму потянулись казаки
Из Новочеркасска сам полковник
В августе дороги не легки
Солнце превратилось в ад небесный
И сгорит, похоже, урожай
Что за весть привёз он, интересно
А мне дед сказал: соображай 
Атаман приехал, значит, войско
Собирать, похоже, нам пора
И средь баб пошло вдруг беспокойство:
Началась война Ещё вчера

Воевать нам, казакам, привычно.
За страну, за Веру, за царя
Повоюем! Будет всё отлично.
Вы не беспокойтесь, бабы, зря!
И ушёл за Дон отряд с рассветом
И с тех пор прошло уж много лет
Бабы ждут. А казаков всё нету
И станицы нет. Лишь сельсовет
Власть чужая, красная явилась
Снова август. Адская жара
Хорошо, что это мне приснилось,
А ведь было, словно бы вчера

Бьёт набатом колокол церковный
К Храму потянулись казаки
Из Новочеркасска сам полковник
В августе дороги не легки
Солнце превратилось в ад небесный
И сгорит, похоже, урожай
Что за весть привёз он, интересно
А мне дед сказал: соображай 
Атаман приехал, значит, войско
Собирать, похоже, нам пора
И средь баб пошло вдруг беспокойство:
Началась война Ещё вчера

Воевать нам, казакам, привычно.
За страну, за Веру, за царя
Повоюем! Будет всё отлично.
Вы не беспокойтесь, бабы, зря!
И ушёл за Дон отряд с рассветом
И с тех пор прошло уж много лет
Бабы ждут. А казаков всё нету
И станицы нет. Лишь сельсовет
Власть чужая, красная явилась
Снова август. Адская жара
Хорошо, что это мне приснилось,
А ведь было, словно бы вчера