Зачем? настороженно спрашиваю я.
Гаррет пожимает плечами.
Кто его знает? Может, он узнал, что в выходные ты напился в стельку, думаю, ты напился, да? и теперь хочет устроить тебе головомойку.
И как он мог узнать? Вроде за нами никто не следит.
Чувак, наш тренер как мастер над шептунами из «Игры престолов». У него бесчисленное количество источников.
Вот дерьмо. Но будем надеяться, что меня не ждет многословная речь тренера Дженсена о том, что нужно вести себя безупречно. Во время сезона нам нельзя пить или баловаться наркотиками, но это не останавливает нас от того, чтобы иногда напиться или раскурить косячок. И все же я ни разу не получал положительный анализ мочи на присутствие в организме наркотиков и мои вечеринки никогда не порочили доброе имя нашей команды. Так что не знаю, почему тренер постоянно достает меня по этому поводу.
Ханна еще здесь? спрашиваю я Гаррета, надевая штаны.
Нет, уже уехала домой. У них с Элли сегодня девчачий день.
Хорошо, что я стою к ним спиной, потому что как только звучит имя Элли, мой член тут же встает. Чудесно. Теперь я уже возбуждаюсь и от звука одного лишь ее имени?
Ты ведь не натворил никаких глупостей, пока она была здесь? в голосе Гаррета слышится подозрительность.
Я дважды трахнул ее. Это считается?
Прикусив язык, я надеваю футболку, потом темно-синюю фирменную толстовку Брайара.
Я вел себя как истинный джентльмен.
Логан фыркает.
Ух ты, это что-то новенькое.
Спасибо, блин, тебе большое. Вообще-то, я специалист в искусстве джентльменства.
Это не искусство. И вообще, есть такое слово? Закатив глаза, Логан покидает комнату, но Гаррет остается стоять на месте.
Я вел себя как истинный джентльмен.
Логан фыркает.
Ух ты, это что-то новенькое.
Спасибо, блин, тебе большое. Вообще-то, я специалист в искусстве джентльменства.
Это не искусство. И вообще, есть такое слово? Закатив глаза, Логан покидает комнату, но Гаррет остается стоять на месте.
Он так долго вглядывается в мое лицо, что я начинаю неловко переступать с ноги на ногу.
Что? бормочу я.
Ничего, отвечает он и выходит из моей спальни, сохраняя на лице недоверчивое выражение.
Когда я заскакиваю в ванную, чтобы почистить зубы, то вижу, что фиолетовый засос на моей шее по-прежнему очень заметен. Интересно, видел ли его Гаррет?
А даже если и видел? В эти выходные к моей шее могла присосаться любая девица. У него нет причин подозревать, что это была Элли.
Ох уж эта Элли, черт бы ее побрал! Я сказал ей, что снова хочу ее, а она повесила трубку! Такого со мной еще не случалось никогда. Я же Дин Ди Лаурентис, вашу мать! Стоит мне только щелкнуть пальцами как тут же рядом появляется стайка девиц, умоляющих о том, чтобы прокатиться верхом на моем члене. А последний раз, когда я был в университетской кофейне, красавица бариста протянула мне бесплатный кофе и предложила отсосать в кладовке.
Так что, черт подери, не так с Элли? Прошлой ночью я никак не мог уснуть, гадая, не строит ли она из себя недотрогу. Ведь секс-то ей понравился. Моему члену еще никто и никогда не отвешивал столько комплиментов.
«О боже, я хочу выйти замуж за твой член!»
«Лучший член в мире».
«Дин, я кончаю»
Ее гортанные крики прокручиваются в моей голове снова и снова, словно на повторе, вызывая стояк, и мне приходится схватиться за сушилку для полотенец, когда из меня вырывается хриплый стон. Зубная щетка вываливается изо рта и падает в раковину. Член натянул мои трусы как палатку и утыкается в белый фарфор, стремясь коснуться хоть чего-то.
Тренер сильно рассердится, если я опоздаю на встречу, потому что дрочил?
Наверное, сильно.
Спустя полчаса я провожу своей студенческой картой по панели у входа в хоккейный корпус, попивая кофе, который захватил по пути сюда. В широком коридоре пусто, и мои кроссовки скрипят на блестящем полу, пока я иду в дальний конец здания. Я прохожу мимо учебных классов и проекционного зала, кухни, тренажерных залов, а потом через огромную площадку с инвентарем.
Наш корпус построен по последнему слову техники. Здесь найдется полдюжины больших уютных кабинетов, куда Чэд Дженсен мог бы пристроить свой зад, но по какой-то причине он выбрал скромную комнату, втиснутую рядом с прачечной.
Я стучусь в дверь и, слегка приоткрыв ее, слышу грубоватое «входи!». Последнему, кто попытался войти сюда без стука, Дженсен устроил такой разнос, что все слышали его даже в душевой. Мне нравится думать, что тренер любит вздрочнуть у себя в кабинете и поэтому так настаивает на уединении. Логан предположил, что у него здесь есть тайная семья, которой можно выходить лишь глубокой ночью.
Какой же Логан придурок!
Привет, тренер. Вы хотели видеть меня Я умолкаю, заметив, что мы не одни.
Меня не часто можно застать врасплох. Я из тех, кто плывет по течению, так что нужно чертовски постараться, чтобы шокировать или удивить меня.
Но прямо сейчас меня затягивает в пучину неприятной тревоги, пробравшей до самых костей.
Из кресла для посетителей поднимается Фрэнк ОШи и пронзает меня своим холодным взглядом. Я не видел его с тех пор, как окончил старшую школу, но он выглядит точно так же, как тогда: приземистый, плотный, с коротко подстриженными темными волосами и губами, сложенными в жесткую линию.
Ди Лаурентис, коротко кивнув, произносит он.
Я киваю в ответ.
Тренер ОШи.
Дженсен переводит взгляд с него на меня, а потом приступает сразу к делу.
Дин, Фрэнк стал членом нашей команды и будет отвечать за подготовку защитников. Он рассказал мне о том, что случилось в школе Гринвич. Тренер делает паузу. Я решил, что будет целесообразно, если вы оба решите ваши проблемы сейчас, а не на завтрашней тренировке.
Могу только представить, что мог рассказать ОШи о том, что «случилось». Убежден лишь в одном: он был субъективен и едва ли отозвался обо мне положительно, потому что его версия событий настолько искажена, что даже истории в какой-нибудь бульварной газетенке покажутся вам тщательно исследованной научной работой.
Тренер Дженсен делает шаг в сторону двери.
Я оставлю вас наедине.
Черт, он хочет уйти? А было бы здорово иметь свидетеля на тот случай, если ОШи попытается что-нибудь провернуть. В конце концов, этот мужик вырубил игрока собственной команды на пустой парковке школы. Мне тогда было восемнадцать. Я не стал обращаться в полицию, потому что понимал, почему он так поступил, но это не значит, что я все забыл или простил его.
ОШи начинает говорить лишь тогда, когда дверь за тренером плотно закрывается.
Итак, у нас с тобой будут проблемы?
Я стискиваю челюсти.
Это вы мне скажите, и заставляю себя добавить, сэр.
Его темные глаза вспыхивают.
Вижу, ты остался таким же заносчивым умником, каким был, когда я тренировал тебя.
При всем уважении, сэр, я пробыл в этом кабинете от силы секунд пять. Не думаю, что за это время можно прийти к подобным выводам. Мой тон остается вежливым, но внутри закипает гнев. Я всей душой ненавижу этого человека, и это просто какая-то гребаная насмешка судьбы, потому что когда-то я его боготворил.
С моей стороны никаких проблем не будет, говорит он так, будто я пока не произнес ни слова. Прошлое осталось позади. Я бы хотел начать все с чистого листа, тем более если это создаст более благоприятные условия для тренировок.
Как великодушно с его стороны.
Взамен я прошу лишь одного относись ко мне с уважением и слушайся меня, когда мы на льду. Я не потерплю ослушания. Рот ОШи кривится. И не буду закрывать глаза на ваши выходки. Дженсен сказал мне, что ты тот еще любитель вечеринок, что меня нисколько не удивляет, он презрительно усмехается. Но если хочешь сохранить свое место в команде, то будь добр вести себя хорошо: никакого алкоголя, никаких наркотиков и скандалов. Понял меня?
Я киваю головой в знак согласия.
А что касается наших былых проблем, то они больше не обсуждаются. ОШи удостаивает меня очередным пронзительным, холодным взглядом. Ни между нами двумя, ни между тобой и твоими товарищами по команде. Прошлое осталось позади, вновь повторяет он.
Я засовываю руки в карманы.
Мне можно идти?
Пока нет. Он пододвигается к столу и поднимает тонкую папку. То ли мне кажется, то ли его глаза поблескивают от самодовольства. Еще пара моментов. И можешь не сомневаться, тренер Дженсен полностью со всем согласен.
У меня появляется дурное предчувствие.
Во-первых, мы отправляем тебя во второе звено с Бродовски
Что? вскидываюсь я.
ОШи поднимает руку.
Позволь мне закончить.
Я закрываю рот, с трудом перебарывая нарастающее раздражение. Кипящий внутри гнев перерастает в чертовски сильную ярость.
С его стороны никаких проблем не будет как бы не так. Я всегда играл в первом звене с Логаном. Мы двое самые лучшие защитники в команде. Неразлучная пара, если хотите. Бродовски же третьекурсник, которому так много нужно работать над собой, что мне удивительно, как его до сих пор не выперли из команды.
Дженсен доверил мне работать с защитой и действовать так, как я считаю нужным, рявкает мне в ответ мой старый тренер. Второе звено очень слабое. Келвин и Бродовски никак не могут сыграться, и им обоим пойдет на пользу встать в пару к игрокам типа тебя и Джона Логана.
А тренер упоминал, что уже пробовал это во время предсезонной подготовки? Я не могу не сказать об этом, да еще и не без ехидства, и ОШи хмурится. Я играл в паре с Келвином в матче против Сент-Энтони. Это был полный провал.
Что ж, на этот раз ты будешь играть не с Келвином, не так ли? так же ехидно отвечает он. Я ставлю тебя с Бродовски. Это окончательное решение, я делаю так, как будет лучше для команды.
Чушь собачья. Он делает так, чтобы наказать меня, и мы оба это знаем.
А второй момент?
Он моргает.
Прошу прощения?
Вы говорили про пару моментов. Я изо всех сил стараюсь говорить спокойно. Первый это то, что вы перегруппировали звенья. А второй?
ОШи наклоняет голову, словно пытаясь решить, не проявляю ли я вновь неуважение. Мужик понятия не имеет, как сильно мне сейчас хочется заехать ему кулаком в челюсть. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы сдержаться.
ОШи открывает папку и достает один-единственный лист бумаги. Его глаза довольно блестят, когда он передает его мне.
Я пробегаю глазами по листу. Это ксерокопия расписания тренировок и игр, но не для нашей команды.
Я пробегаю глазами по листу. Это ксерокопия расписания тренировок и игр, но не для нашей команды.