И мне удалось узнать имя его отца. Кретч отпрыск Танаки, одного из скрытых демонов. Вызвать Танаки очень сложно, и делают это редко. О нем почти ничего не известно кроме того, что он отличается упорством и непоколебимостью. Неуклонно идет к цели, пока ее не достигнет. Любое поражение лишь добавляет ему сил. Из каждого сражения он выходит еще более окрепшим и грозным. Эти качества демона передались кретчу. Как и огромные способности к регенерации.
Я нахмурилась и кивнула. Подрезанные сухожилия должны были надолго вывести его из строя. Что ж, справиться с тварью будет потруднее, чем мне представлялось. Рассчитывать на полноценный отдых длиною в ночь уже не приходится.
Есть и кое-что похуже Агнесса посмотрела на меня в упор, и губы ее снова беззвучно задвигались. У тебя порез на лбу.
Я подняла руку, провела пальцем по лбу и обнаружила, к своей досаде, царапину. На пальце осталось красное пятнышко. Царапина была неглубокая коготь кретча лишь задел кожу, и в пылу схватки я ничего не почувствовала. В памяти вдруг всплыло предсказание Агнессы насчет «смертельной раны».
Это ведь мелочь, да? спросила я. Ничего такого?
Рана незначительная. Но яд, возможно, уже попал в кровь. Если хочешь, попробую посмотреть, к чему это приведет.
Чувствовала я себя хорошо и особой нужды в такой суете не видела, но, чтобы сделать приятное Агнессе, кивнула, и лицо в зеркале растаяло. Следующий час я занималась приготовлением и поеданием двух попавших в силки жирных кроликов. Мысли снова и снова возвращались к кретчу. Насколько искусного преследователя создали мои враги? Может быть, какие-то его железы выделяют вещество, из-за которого жертвы не чувствуют боли? Такой трюк применяют некоторые хищники добыча не сразу обращает внимание на отравленную рану, а когда наконец спохватывается, обычно бывает уже слишком поздно. Но какого-то особого беспокойства не было. Поев, я побежала сквозь ночь к Пендлу, не ощущая никаких симптомов отравления.
Как оказалось, до поры.
Они проявились, когда в мутной предрассветной хмари проступили угрюмые очертания Пендла.
Все началось с нарушения зрения. В уголках глаз запрыгали крохотные вспышки. Ничего подобного со мной прежде не случалось, а потому никакого значения этому я поначалу не придала. Но постепенно становилось все хуже: появилась одышка, не хватало воздуха, сердце колотилось все быстрее. Я старалась не обращать внимания ни на симптомы, ни на то, что с каждым шагом мешок становится все тяжелее. Потом начали заплетаться ноги. В какой-то момент накатившая волна тошноты бросила меня на колени, и весь мой ужин улетел в траву. Спазмы следовали один за другим, и я склонилась к земле, хватая ртом воздух. Через несколько минут дыхание более или менее пришло в норму, и я кое-как, превозмогая слабость, выпрямилась, но, когда попыталась бежать, ноги словно налились свинцом. Волоча их, я то и дело была вынуждена останавливаться.
Но этим дело не кончилось. Состояние ухудшалось на глазах. Каждый вдох, когда я отчаянно пыталась втянуть воздух в легкие, отдавался резкой, пронизывающей болью. Но медлить было нельзя. Воображение рисовало кретча, несущегося за мной все быстрей и быстрей. Пусть и медленно, но с каждым шагом я приближалась к Пендлу. Физически я была исключительно сильна и вынослива. Я по-прежнему верила в себя и не сомневалась, что смогу преодолеть действие яда.
Зеркало вновь задрожало. Я достала его и увидела хмурое, встревоженное лицо Агнессы Сауэрбатс. Она медленно покачала головой:
Яд действует медленно, но он смертелен. Не получив помощи, ты, вероятно, скоро умрешь. Но я не могу заглянуть в твое будущее: как только я пытаюсь сделать это, зеркало темнеет.
И все же надежда оставалась: обычно темнеющее зеркало означает неопределенность.
Ты можешь помочь? спросила я.
Я старуха и не могу пойти и встретить тебя. Но если доберешься сюда, я сделаю все, что в моих силах.
Агнесса была искусной целительницей. Мне бы только добраться до ее домика
Поблагодарив ее, я вернула зеркало на место. Меня начало трясти. Как ни бодрись, от правды не уйти. Я знала, что добраться до окраины деревни в одиночку уже не смогу.
Я всегда рассчитывала только на себя, всегда полагалась только на свои силы. И вот теперь гордость вскинула голову, встав стеной между мной и помощью, в которой я так нуждалась. К кому обратиться? Кому довериться? И самое главное мне нужен был кто-то, кто заберет голову дьявола и не даст ей попасть в лапы кретча.
У меня не было друзей в клане, но были те, кому я помогала и с кем заключала временные союзы ведьмы вроде Алисы Дин. К несчастью, Алиса находилась слишком далеко, в Чипендене, с Джоном Грегори и Томом Уордом.
Я прикинула, кому могла бы довериться, но тут же отвергла всех.
Кланы Пендла разделились на три группы еще тогда, когда призвали в мир Врага рода человеческого: были те, что служили ему, те, что противостояли ему, и те, что наблюдали со стороны и выжидали, собираясь, видимо, присоединиться к победителям.
Меня не было в Пендле много месяцев, и я уже ни в ком не могла быть уверена. Я смотрела на серую глыбу холма, и мысли носились по кругу, как бабочки у пламени свечи, влекущего их к гибели.
Только к одному человеку я могла бы обратиться за помощью, но она была юна и я не хотела подвергать ее опасности. С другой стороны, она была сильна и могла помочь Ведьмы-убийцы не ведьмаки; следуя традиции, они не берут учеников. Но я не такая, как все, и втайне обучала ремеслу одну девчонку. Ее имя?
Торн.
Глава 4. Убей медведя!
Лапы у этого зверя такие, что он может разорвать тебя на куски, клыкастой пастью откусить тебе голову. Есть ли у тебя шансы против такого врага? Никаких ты уже, считай, покойница. Я знаю ответ, и он прост: убей его, не подпустив близко.
Торн разыскала меня пять лет назад, когда ей было всего десять. Я сидела, скрестив ноги, под дубом у деревушки Бэрли и обдумывала следующее задание: найти и убить что-то, что не было человеком. В лесу к северо-востоку от Пендла объявился буйный медведь, уже задравший за последний месяц трех местных жителей. Медведей в Графстве оставалось немного, но этому пора было умереть.
Я не почувствовала приближения опасности, потому что не видела ее в столь юном создании.
Ребенок подошел ко мне вплотную и изо всей силы пнул в бедро остроносым мыском туфли. В следующую секунду я вскочила и, схватив девчонку за волосы, подняла так, что ее лицо оказалось на одном уровне с моим.
Я не почувствовала приближения опасности, потому что не видела ее в столь юном создании.
Ребенок подошел ко мне вплотную и изо всей силы пнул в бедро остроносым мыском туфли. В следующую секунду я вскочила и, схватив девчонку за волосы, подняла так, что ее лицо оказалось на одном уровне с моим.
Сделаешь так еще раз, предупредила я, отрежу ногу!
Я храбрая, заявила она. Согласна? Кто бы еще посмел пнуть ведьму-убийцу?
Я посмотрела на нее внимательнее. Худышка кожа да кости, но в глазах небывалая для столь юных особ решимость. Как будто с детского личика на меня смотрел кто-то взрослый и куда более сильный. Но терпеть от нее такого рода ерунду в мои намерения не входило.
Не столько храбрая, сколько глупая! возразила я. Убирайся отсюда. Ступай к мамочке у нее для тебя занятие найдется.
А у меня их нет ни мамы, ни папы. Я живу с дядей-уродом. Он колотит меня каждый день.
Ты его пинаешь?
Да. И тогда он бьет меня еще сильнее.
Я посмотрела на девочку еще раз. Заметила синяки у нее на руках и темное пятно под левым глазом.
Чего ты хочешь от меня, дитя?
Хочу, чтоб ты убила моего дядю.
Я рассмеялась и опустила ее на землю, а потом присела, чтобы мы могли смотреть друг другу в глаза.
Если я убью твоего дядю, кто будет кормить и одевать тебя?
Сама буду работать. Себя прокормлю. Стану ведьмой-убийцей, как ты.
Чтобы стать ведьмой-убийцей нашего клана, тебе понадобится убить меня. Сможешь? Ты же просто ребенок.
Согласно установившейся традиции, каждый год три ведьмы обучались для того, чтобы бросить вызов той, которая занимала в клане официальную должность убийцы. Но открытых претендентов на мое место не находилось уже много лет. Убив пятнадцатого, я закрыла и набор учениц просто потому, что устала. Глупо впустую обрывать жизни, постепенно ослабляя клан.
Я скоро стану такой же большой, как ты, но тебя не убью, сказала девочка. Но ведь когда-нибудь ты умрешь, и тогда я займу твое место. Клану понадобится сильный убийца. Обучи меня!
Ступай домой, девочка. Иди и пни своего дядю посильнее. Обучать тебя я не стану.
Тогда я вернусь завтра и ударю тебя еще раз!
С этим она и ушла, и я забыла о ней, но на следующий день девчонка, как и обещала, вернулась и встала рядом со мной. Я была в кузнице, затачивала новое лезвие.
Ну что, поддала дяде? поинтересовалась я, невольно улыбаясь, и положила на наковальню уже готовый клинок.
Она не ответила, а подступила ближе и попыталась снова ударить меня ногой. Но теперь я уже была начеку и отвесила ей такую оплеуху, что она полетела на землю. Я не злилась, но устала от ее глупостей и хотела показать, что играть со мной не стоит. Девчонка, однако, оказалась упрямой и да смелой. Она попыталась повторить свой фокус. Тогда я схватила клинок и направила острие ей в горло.
Прежде чем закончится день, новая сталь узнает вкус крови! Поберегись, иначе эта кровь может оказаться твоей.
С этими словами я схватила ее, закинула на плечо и понесла к лесу.
Следы медведя отыскались ближе к вечеру, и уже спустились сумерки, когда я достигла его берлоги пещеры на лесистом склоне холма. На земле тут и там валялись кости. Попадались среди них и человеческие.
Зверь был в логове, я слышала, как он возится там. Вскоре и он учуял наш запах и выбрался наружу. Громадный, бурый, свирепый, с окровавленными лапами и мордой, медведь, похоже, трапезничал, но вид у него был голодный. Секунду-другую он взирал на нас, и я смотрела ему в глаза, а потом зашипела. Уловка сработала. Зверь поднялся на задние лапы и издал ужасный злобный рев.
Я поставила девчонку на землю рядом с собой:
Как тебя зовут?
Торн Малкин.
Я вручила ей тот самый клинок, который выковала и заточила утром:
Ну, Торн, иди и убей этого медведя для меня!
Девчонка уставилась на зверя, который уже вразвалку двинулся в нашу сторону, разинув пасть и приготовившись напасть.