Очертания последнего берега. Стихи - Мишель Уэльбек 2 стр.

И дело не только в том, что поэты, которые живут долго, больше успевают написать. Старость время совершенно особых физических и психологических процессов, и обидно было бы это упустить. Вместе с тем надо признать: выжить необычайно трудно. Теоретически можно избрать стратегию Пессоа: найти какую-нибудь скромную службу, ничего не публиковать и тихо ждать смерти.

Однако на деле это таит серьезные трудности: ощущение, что время уходит впустую, что вы не на своем месте, что вас недооценивают Все это очень скоро станет невыносимо. Пьянство практически неизбежно. В итоге вас ждет желчность и озлобление, а за ними неминуемая апатия и полное творческое бесплодие.

Как видите, этот путь имеет свои минусы, но в принципе он единственный. Не забывайте о психиатрах они выписывают больничные листы. Однако длительное пребывание в психушке следует исключить: слишком вредно. Это средство крайнее, и к нему можно прибегать лишь как к альтернативе жизни под мостом.

Формы социальной помощи (пособие по безработице и т. п.) надо использовать в полной мере, равно как и финансовую поддержку более состоятельных друзей. И пусть вас не слишком мучают угрызения совести. Поэт это священный паразит.

Поэт священный паразит; подобно скарабеям в Древнем Египте, он может благоденствовать на теле богатого развращенного общества. Но есть для него место и в сердце общества сильного и аскетичного.

Вам не надо бороться. Борются борцы на ковре, а поэты нет. Но все-таки надо хоть изредка публиковаться: это необходимо, чтобы могло иметь место посмертное признание. Если вы не опубликуете некий минимум (пусть всего лишь несколько стихотворений в малоизвестном журнале), потомки вас не заметят, точно так же, как не замечают современники. Будь вы хоть гений из гениев, но должны оставить зримый след. А дальше положитесь на литературных археологов они откопают остальное.

Не исключено, что из этого ничего не выйдет, так часто бывает. Но нужно по крайней мере раз в день повторять себе, что главное сделать все, что в ваших силах.

Не исключено, что из этого ничего не выйдет, так часто бывает. Но нужно по крайней мере раз в день повторять себе, что главное сделать все, что в ваших силах.

Полезно изучать биографии любимых поэтов: это поможет избежать некоторых ошибок.

Следует усвоить, что проблема материального выживания не имеет хорошего решения. Зато плохих имеет очень много.

Вопрос, где лучше жить, как правило, не стоит: будете жить там, где получится. Старайтесь лишь избегать слишком шумных соседей, которые сами по себе способны довести кого угодно до полной интеллектуальной смерти.

Временное трудоустройство может дать некоторые познания относительно функционирования общества, небесполезные в принципе для какой-нибудь будущей книги. Жизнь на дне в качестве маргинала приносит знания другого рода. В идеале, следует чередовать.

Другие виды жизненного опыта такие, как гармоничная сексуальная жизнь, брак, дети,  тоже весьма полезны и плодотворны. Но они почти недостижимы. В плане художественном это области, по сути, неосвоенные.

Жизнь ваша будет делиться, как правило, между горечью и тревогой. В обоих случаях может помочь алкоголь. Главное заполучить передышку, чтобы писать. Передышки будут краткими, постарайтесь ими воспользоваться.

Счастья бояться не надо, его нет.

Бить по болевым точкам

Не ищите знания ради знания. Все, что не проистекает непосредственно от чувства, в поэзии имеет нулевую ценность.

(Надо, разумеется, понимать слово чувство в широком смысле: некоторые чувства ни приятны, ни неприятны таково, например, ощущение странности.)

Чувство упраздняет причинно-следственные связи; только через него можно воспринять вещь в себе. Передать это восприятие и есть задача поэзии. Сходство целей философии и поэзии источник их скрытого союзничества. Оно не обязательно должно выразиться в сочинении философских стихов поэзии надлежит открывать мир собственными путями, чисто интуитивными, минуя фильтр умственной реконструкции мира. И уж тем более надо избегать изложения философии в стихах, что чаще всего имеет результатом жалкий суррогат. Тем не менее именно среди поэтов новая современная философия обретает самых серьезных своих читателей, самых внимательных и восприимчивых. Точно так же только философы, точнее некоторые из них, в состоянии уловить, вытянуть на свет и осмыслить истины, таящиеся в поэзии. Поэзия способна почти так же, как непосредственное созерцание,  и в гораздо большей степени, нежели старая философия,  дать им материал для обновления представлений о мире.

Чтите философов, но не подражайте им; ваш путь, увы, иной. Он неотделим от невроза. Пути поэзии и невроза пересекаются и чаще всего на последнем этапе сливаются поэтическая струя почти неминуемо растворяется в кровавом потоке невроза. Но выбора у вас нет. Другой дороги тоже.

Постоянная работа со своими навязчивыми мыслями и состояниями в конце концов доконает вас, превратит в недееспособную развалину, снедаемую тревогой или опустошенную апатией. Но, повторяю, другой дороги нет. Вы должны достичь критической точки. Войти в смертельный вираж. И создать несколько стихотворений, прежде чем разобьетесь о землю. На миг вам откроются необозримые дали. Всякая великая страсть ведет в бесконечность.

В конечном счете любовь разрешает все проблемы. Точно так же великая страсть выводит в пространства истины. В пространства совершенно иные, где находиться мучительно, но где взгляд обретает зоркость и ясность. Где вещи предстают в первозданной чистоте, в прозрачности истины.

Верьте в тождество Истины, Красоты и Добра.

Общество, в котором вы живете, стремится вас уничтожить. Это взаимно. В качестве оружия оно использует равнодушие. Вы не можете позволить себе того же. Следовательно, нападайте!

У любого общества есть свои уязвимые места, свои болевые точки. Найдите их и нажмите как можно сильнее.

Углубляйтесь в темы, о которых люди не хотят слышать. Показывайте изнанку жизни. Напирайте на болезнь, агонию, уродство. Настойчиво говорите о смерти, о забвении. О ревности, равнодушии, фрустрации, отсутствии любви. Будьте гнусны, и вы будете правдивы.

Никуда не вступайте. Или вступайте, а потом сразу же выходите. Никакая общественная идея не должна привлекать вас надолго. Борьба бок о бок с единомышленниками делает человека счастливым, вам это не нужно. Ваша стезя несчастье. Ваша сторона жизни темная.

Ваше призвание не в том, чтобы предлагать какие-то пути, строить теории. Если можете это делать делайте. Но если приходите к неразрешимым противоречиям, скажите об этом. Потому что ваше главное назначение докапываться до истины. Вы могильщик и одновременно покойник. Вы тело общества. И вы же в ответе за тело общества. Все ответите как один. Землю будете жрать, сволочи!

Вы богаты. Вы знаете, что есть Добро и что есть Зло. Не смешивайте их никогда; не дайте себе увязнуть в толерантности это печальный признак старости. Поэзия в силах установить непреходящие моральные истины. И свободу от них вы должны ненавидеть всей душой.

Истина скандальна. Но без нее ничего не выйдет. Наивная и честная картина мира уже шедевр. В свете этого требования оригинальность мало что значит. Не заботьтесь о ней. В любом случае оригинальность неизбежно проявится через сумму ваших недостатков. А ваше дело просто говорить правду, вот и все.

Невозможно любить одновременно правду и наш мир. Но вы уже сделали выбор. Теперь проблема в том, чтобы от него не отступать. Призываю вас не сдаваться. Не потому, что вам есть на что надеяться, нет. Наоборот, предупреждаю: вы будете очень одиноки. Люди, как правило, приспосабливаются к жизни, иначе они умирают. Вы живые самоубийцы.

По мере приближения к истине ваше одиночество становится все более и более полным. Прекрасный, но безлюдный дворец. Вы ходите по пустым залам, где эхом отдаются ваши шаги. Воздух чист и неподвижен, все вещи словно окаменели. Временами вы начинаете плакать, настолько четкость очертаний невыносима для глаз. Вам хотелось бы вернуться назад, в туман неведения, но в глубине души вы знаете, что уже поздно.

Продолжайте. Не бойтесь. Худшее позади. Конечно, жизнь еще потерзает вас, но вас с ней уже мало что связывает. Помните: вы, в сущности, уже умерли. Теперь вы один на один с вечностью.

Погоня за счастьем[3]

I

Гипермаркет. Ноябрь[4]

Я плюхнулся сперва в прилавок морозильный;

Расплакался, струхнул, конечно, но не сильно.

Мне кто-то пробурчал, что от меня разит;

Я двинулся вперед, приняв нормальный вид.

Весь пригородный люд, разряженный и злой,

Сновал туда-сюда вдоль стеллажей с водой.

Плыл над рядами гул арен и мрачных оргий;

Я мирно брел себе походкою нетвердой.

Потом я вдруг упал у сырного отдела;

Купившие сардин две женщины в летах

Шли мимо, и одна другой сказала: Ах,

Такой молоденький, ну разве это дело?

Две грозные ступни мне заслонили зал:

Явился продавец блюсти порядок купли.

Людей смущал мой вид и дорогие туфли;

Последний раз я вел себя как маргинал.

Непримиримый[5]

Мой отец, неотесанный злой идиот,

Пьяно грезил, уставившись в телеэкран,

С торжеством наблюдая, как прахом идет

За несбыточным планом несбыточный план.

Обращался он с сыном, как с крысой чумной;

Я ему никогда не умел угодить:

Он хотя бы за то недоволен был мной,

Что имел я все шансы его пережить.

Умирал он в апреле, метался, стонал,

Взглядом бешеным гневно пространство сверлил,

Был весной недоволен, похабно шутил,

Три минуты дерьмом мою мать поливал.

Перед самым концом, одинокий как волк,

На мгновение вдруг перестал он стонать.

Улыбнувшись, сказал: Я наделал в кровать.

А потом захрипел и навеки умолк.

Джим[6]

Покуда ты не здесь, я жду, хоть не уверен;

Весь в белых пятнах путь, и нечем мне дышать.

Вид заблудившихся прохожих странно зелен,

И вены начали в автобусе трещать.

Сегюр! кричит мне друг. Моя здесь остановка.

Он славный малый, да. И в курсе всех проблем.

Джим из авто, гляжу, выскакивает ловко,

На куртке у него есть парочка эмблем.

Он злым бывает: ждет А боль все длится, длится

И я кровоточу; тих магнитолы звук.

Джим вынул инструмент. Ушел. Темно вокруг.

Бульвар пустыней стал. И не нужна больница.

И я кровоточу; тих магнитолы звук.

Джим вынул инструмент. Ушел. Темно вокруг.

Бульвар пустыней стал. И не нужна больница.

Я умников боюсь и их дрянных затей[7]

Я умников боюсь и их дрянных затей,

Лишающих меня моих амфетаминов.

Зачем же отнимать единственных друзей?