Мистер Гринлиф? с надеждой спросил Том.
Женщина, улыбаясь, долго отвечала ему по-итальянски. Указав в сторону моря, она несколько раз повторила одно и то же слово.
Том кивнул.
Grazie.[8]
Как лучше пойти на пляж в чем есть или оставить одежду и надеть шорты? А может, подождать до вечера, когда здесь пьют чай или коктейль? Или сначала позвонить Ричарду? Шорты он с собой не захватил, придется купить здесь. Том зашел в лавку возле почты, где в одном из крошечных окошков продавались рубашки и шорты и, перемерив несколько пар шорт, которые ему не подходили или, лучше сказать, не подходили в качестве принадлежности для купания, приобрел черно-желтые плавки, размером чуть больше набедренной повязки. Он аккуратно завернул свою одежду в плащ и босиком вышел было за дверь, но тут же попятился назад. Булыжники оказались горячими, как угли.
Башмаки? Сандалии? спросил Том у продавца.
Обувь здесь не продавали.
Том снова надел ботинки и пошел к почте, чтобы оставить там одежду и чемоданы, но дверь оказалась заперта. Он слышал, что такое в Европе бывает: магазины и разные заведения закрываются в полдень до четырех с чем-то. Тогда он пошел обратно по каменистой тропинке, которая, судя по всему, вела к пляжу. Том сошел по дюжине крутых каменных ступеней, спустился мимо лавок и домов еще по одному каменистому склону, опять сошел по ступенькам и наконец оказался на широкой площадке, чуть возвышавшейся над пляжем; на ней была пара кафе и ресторан со столиками под открытым небом. Бронзовые от загара юноши-итальянцы, сидевшие на деревянных скамьях, проводили его внимательными взглядами. Ему было неловко оттого, что на нем тяжелые коричневые ботинки, а кожа белая как бумага. Этим летом он еще ни разу не был на пляже. Он ненавидел пляжи. На песке были устроены деревянные мостки; Том знал, что и по ним черта с два пройдешь, такие они горячие, загорающие лежали на полотенцах, кто на чем, но он все же снял ботинки и какое-то время постоял на горячей доске, рассматривая лежащих рядом людей. Никто из них не был похож на Ричарда, тех же, что находились подальше, он не мог толком разглядеть из-за марева, волнами расходившегося в воздухе. Том дотронулся ногой до песка и тотчас ее отдернул. Потом набрал полную грудь воздуха и побежал сначала по мосткам, потом по песку и, когда его ноги погрузились в холодную воду, испытал блаженство. Дальше он побрел вдоль берега по воде.
Том увидел его издалека Дикки, какие могут быть сомнения: коричневый от загара, а вьющиеся светлые волосы стали еще светлее, чем тогда, когда Том видел его в последний раз. Рядом с ним была Мардж.
Дикки Гринлиф? улыбаясь, спросил Том.
Дикки посмотрел на него:
Кто вы?
Меня зовут Том Рипли. Мы несколько лет назад встречались в Штатах. Помнишь?
У Дикки было озадаченное выражение лица.
Твой отец должен был написать обо мне.
Ах да! стукнул себя по лбу Дикки, словно вспомнив что-то. Он поднялся. Как, ты сказал, твоя фамилия?
Рипли.
Это Мардж Шервуд, сказал Дикки. Мардж, это Том Рипли.
Здравствуйте, сказал Том.
Здравствуйте.
На сколько ты сюда приехал? спросил Дикки.
Еще не знаю, ответил Том. Только что прибыл. Надо бы осмотреться.
Дикки внимательно разглядывал его не очень-то одобрительно, отметил Том. Дикки сложил руки на груди, его худые, коричневые от загара ноги ушли в песок, что, похоже, ничуть его не беспокоило. Том успел снова надеть ботинки.
Собираешься снять дом? спросил Дикки.
Не знаю, нерешительно ответил Том, будто уже задумывался об этом.
Сейчас самое время выбирать, если хочешь остаться на зиму, сказала девушка. Летние туристы почти все разъехались. Нам бы здесь зимой не помешали несколько американцев по соседству.
Дикки промолчал. Он уселся на большое полотенце рядом с девушкой, и Тому показалось, что он только того и ждет, чтобы Том попрощался и шел дальше по своим делам. У Тома было такое чувство, будто он гол, как новорожденный. Он терпеть не мог появляться на людях в плавках, тем более в таких, как эти. Том достал пачку сигарет из кармана завернутого в плащ пиджака. Дикки взял предложенную ему сигарету, девушка отказалась. Том дал ему прикурить от своей зажигалки.
Кажется, ты не помнишь меня по Нью-Йорку, сказал Том.
Сказать правду, нет, ответил Дикки. Где мы могли встречаться?
Возможно, у Бадди Ланкно. Это было не так, но он знал, что Дикки знаком с Бадди Ланкно, а Бадди вполне достойный человек.
Ну да, неуверенно поддакнул Дикки. Извини. Я начинаю забывать Америку.
Это точно, пришла ему на помощь Мардж. С памятью у него все хуже и хуже. А когда ты сюда приехал, Том?
Всего час назад. Успел только забросить чемоданы на почту. Он рассмеялся.
Может, присядешь? Вот еще одно полотенце. Мардж расстелила на песке рядом с собой белое полотенце поменьше.
Том с благодарностью принял ее приглашение.
Пойду освежусь, поднимаясь, сказал Дикки.
Я тоже! сказала Мардж. А ты, Том?
Том пошел за ними. Дикки и девушка заплыли довольно далеко оба были великолепными пловцами, а Том поплескался возле берега и вышел из воды гораздо раньше их. Когда Дикки и девушка вернулись к полотенцам, Дикки сказал, будто по подсказке девушки:
Мы уходим. Не заглянешь ли к нам, заодно и позавтракаем?
Да-да, большое спасибо.
Он помог им собрать полотенца, очки от солнца и итальянские газеты.
Тому казалось, что они никогда не доберутся до места. Он шел следом за Дикки и Мардж, медленно, но упрямо преодолевая бесчисленные каменные ступени, иногда по две сразу. Солнце лишило Тома сил. Ноги у него дрожали. Плечи порозовели, и он прикрыл их рубашкой. Солнечные лучи жгли затылок, голова кружилась, его подташнивало.
Нелегко? спросила Мардж. Дыхание у нее было абсолютно ровное. Ничего, поживешь здесь ко всему привыкнешь. Знал бы ты, каково тут в июле, в самое пекло.
У Тома не нашлось сил что-либо ответить.
Через пятнадцать минут ему стало лучше. Он принял холодный душ и устроился на террасе Дикки на плетеном стуле с бокалом мартини в руке. По предложению Мардж он снова надел плавки, но накинул на плечи рубашку. Пока он принимал душ, стол накрыли на троих. Мардж была на кухне, где разговаривала по-итальянски с прислугой. Интересно, Мардж тоже здесь живет? подумал Том. Дом довольно большой. Мебели немного. Том отметил приятное сочетание итальянского античного стиля и американской богемы. В холле висели два подлинных рисунка Пикассо.
Мардж вышла на террасу с бокалом мартини.
Вон там мой дом, показала она. Видишь? Белое квадратное здание. Крыша красная, немного потемнее, чем у соседних домов.
Отличить ее дом от других Том не смог, но сделал вид, будто увидел его.
У Тома не нашлось сил что-либо ответить.
Через пятнадцать минут ему стало лучше. Он принял холодный душ и устроился на террасе Дикки на плетеном стуле с бокалом мартини в руке. По предложению Мардж он снова надел плавки, но накинул на плечи рубашку. Пока он принимал душ, стол накрыли на троих. Мардж была на кухне, где разговаривала по-итальянски с прислугой. Интересно, Мардж тоже здесь живет? подумал Том. Дом довольно большой. Мебели немного. Том отметил приятное сочетание итальянского античного стиля и американской богемы. В холле висели два подлинных рисунка Пикассо.
Мардж вышла на террасу с бокалом мартини.
Вон там мой дом, показала она. Видишь? Белое квадратное здание. Крыша красная, немного потемнее, чем у соседних домов.
Отличить ее дом от других Том не смог, но сделал вид, будто увидел его.
Ты давно здесь?
Год. С прошлой зимы. Вот это была зима! За три месяца всего один день не шел дождь.
Правда?
Угу. Мардж отпила мартини и с довольным видом окинула взглядом деревушку. Она снова надела свой красный купальник, а поверх него набросила полосатую рубашку. Недурна, подумал Том, и фигура, в общем, ничего для тех, кто любит поплотнее. Ему такие фигуры не нравились.
Кажется, у Дикки есть яхта? спросил Том.
Да, «Пипи». От слова «pipistrello».[9] Хочешь взглянуть?
Она указала на что-то трудно различимое на небольшом пирсе, который был виден с края террасы. Все лодки напоминали одна другую, но яхта Мардж и Дикки выделялась своим размером, и у нее было две мачты.
Появился Дикки. Он налил себе коктейль из стоявшего на столе кувшина. На нем были плохо выглаженные парусиновые брюки и терракотовая льняная рубашка цвета его кожи.
Извини, придется пить безо льда. У меня нет холодильника.
Том улыбнулся:
Я привез тебе халат. Твоя мать сказала, что он тебе понадобится. И носки.
Ты знаком с моей матерью?
Перед отъездом из Нью-Йорка я познакомился с твоим отцом, и он пригласил меня отобедать.
И как мама?
Без конца хлопотала в тот вечер. По-моему, она быстро устает.
Дикки кивнул.
Я получил письмо на этой неделе, из которого понял, что ей лучше. Резкого ухудшения ведь нет, как, по-твоему?
Вроде нет. Несколько недель назад твой отец беспокоился больше. Поколебавшись, Том добавил: Он беспокоится также по поводу того, что ты не возвращаешься.
Герберта всегда что-то беспокоит, сказал Дикки.
Из кухни вышла Мардж с прислугой. Они несли дымящееся блюдо со спагетти, большую миску с салатом и тарелку с хлебом. Дикки заговорил с Мардж о расширении какого-то ресторана на пляже. Его владелец собирался увеличить размеры террасы, чтобы больше людей могло танцевать. Они обсуждали эту тему подробно, неторопливо, как это делают жители небольшого городка, которых интересует буквально все, что происходит по соседству. Присоединиться к разговору Том никак не мог.
От нечего делать он стал рассматривать кольца Дикки. Оба ему понравились: большой прямоугольный зеленый камень, оправленный в золото, на безымянном пальце правой руки и печатка на мизинце левой. Печатка была побольше и поизысканнее, чем у мистера Гринлифа. У Дикки были длинные худые пальцы. «Прямо как у меня», подумал Том.
Между прочим, твой отец показал мне верфь Бурка Гринлифа, сказал Том. Он говорил, что по сравнению с тем, что ты видел в последний раз, там много нового. На меня верфь произвела впечатление.
Он тебе, наверное, и работу предлагал. Ему нужны многообещающие молодые люди. Дикки накрутил на вилку аккуратный пучок спагетти и отправил в рот.
Нет, не предлагал.
Том почувствовал, что разговор принял плохой оборот. Уж не дал ли мистер Гринлиф Дикки знать, что Том приедет читать ему наставления о возвращении домой? Или Дикки просто в дурном настроении? Он явно изменился с той поры, когда они виделись в последний раз.