Внутри у меня тягуче, мучительно заныло. Неясные сомнения, одолевавшие разум с момента разговора с мужем, теперь, озвученные чужим голосом, словно приобретали четкую форму и вес.
Я думала об этом, обронила негромко, продолжая отчаянно сжимать несчастную ложечку.
Тебе бы уже начать думать, как ноги унести подальше от всего этого дурдома и при этом не остаться с голой задницей при разводе, а не стенать о том, как они там, бедненькие, без тебя!
Дашка сопроводила свои слова неодобрительным фырканьем и я почувствовала себя какой-то странной, неправильной от того, что волнуюсь за этого несчастного, одинокого мальчика. Впрочем, мы с ней всегда были такими разными
Я знаю, что выгляжу, как круглая дура, проговорила я, понимая при этом всю тщетность своих объяснений. Но ведь ребенок ни в чем не виноват! Чей бы он ни был Если бы ты только его видела
Я оборвалась, сознавая она все равно меня не поймет. Подруга жила не просто разумом ее действия были всегда продиктованы расчетом. Возможно, мне следовало бы даже поучиться у нее здоровому цинизму, но себя не перекроишь и не исправишь
Мысли снова обратились к мужу и Мише. Я твердо повторила про себя: я поступила правильно. Вот только почему чувство у меня при этом было такое, будто своим уходом наказала в первую очередь не Валеру, а себя саму?
Меня буквально разрывало надвое. Одна половина желала показать, что с ней нужно считаться. Вторая же отчаянно тянулась к недолюбленному, запущенному ребенку и от воспоминания о том, как он пытался меня удержать, хотелось буквально выть.
Останешься на ночь? ворвался голос Даши в мои тяжелые, горькие мысли. Буду отвлекать тебя своей болтовней от тяжких дум.
Останусь, просто ответила я. А ты расскажешь мне, как твои дела. А то мы все обо мне
Подняв глаза, я с удивлением заметила, что у подруги сделалось смущенное лицо. Она даже кокетливо отвела в сторону взгляд, что ясно давало понять: случилось что-то необычное.
Так-так, протянула я многозначительно. Рассказывай.
Я кое-кого встретила призналась она торопливо, поспешно, словно боялась передумать. Неудобно было заводить об этом разговор, когда у тебя такое творится
Я буду только рада послушать, с трудом натянула я на лицо улыбку. Отвлекусь
Подруга вдруг схватила меня за руки, крепко сжала
Он мне нравится. Очень. И я, наверно, скоро к нему уеду
Подруга вдруг схватила меня за руки, крепко сжала
Он мне нравится. Очень. И я, наверно, скоро к нему уеду
Она сказала так мало, но в этих нескольких фразах было столь многое Я и вообразить себе никогда не могла, что Даша ради кого-то решит кардинально поменять свою жизнь
Оставайся со мной, попросила она с внезапной горячностью. Не только на сегодня. Поживем вместе, пока я не уеду
Как раньше? спросила я со слабой улыбкой.
Как раньше повторила, как эхо, Дашка.
Глава 9
Шестнадцать лет назад
Вот и зачем ты постоянно забираешься так высоко?
Даша приземлилась на соседний стул и показательно-тяжко выдохнула, будто перла в гору тяжелый камень, как бедолага Сизиф, а не поднялась на каких-то несчастных пятнадцать ступенек вверх.
Вероятно, затем, что это намек? сухо ответила я вопросом на вопрос, отворачиваясь от нее, чтобы дать понять: компания мне не нужна.
Какой намек? На то, что ты выше нас всех? усмехнулась моя собеседница.
Это утверждение так меня удивило, что я автоматически повернулась обратно и уставилась на нее, приоткрыв рот. Неужели мое желание уединения воспринималось именно так? Как высокомерие и превозношение себя над другими?
На то, что я просто хочу быть одна, ответила уже мягче.
Ничуть не смущенная этими словами, Даша откинулась на спинку стула и невозмутимо принялась готовиться к лекции, доставая из сумки все необходимое.
Я с удивлением за ней наблюдала. Кажется, еще никто за всю мою жизнь не жаждал находиться рядом настолько сильно. Особенно после нескольких недвусмысленных посылов.
А ты русских слов не понимаешь, да? ощетинилась я, глядя на ее идеальный профиль.
Очень даже понимаю, спокойно ответила она. Но знаешь, как говорят? Тот, кто громче всех кричит «уйди», больше всех нуждается в том, чтобы с ним рядом остались.
Эти слова вмиг меня обезоружили. Неужели она была права? Я добровольно отгородилась ото всех вокруг, но принесло ли мне это хоть что-то, кроме горечи одиночества?
Как знаешь, буркнула угрюмо себе под нос.
Она ничего не ответила, но спустя пару мгновений я почувствовала, как меня легонько толкнули в плечо.
Не дуйся, одинокая волчица, проговорила Даша насмешливо. Я к тебе вообще-то по делу пришла.
Это было совсем уж удивительно. Какие у нас с ней могли быть общие дела? Я даже не понимала, почему она вообще ко мне пристала, ведь и без того купалась во внимании всех и вся. Так к чему ей было искать общества, как она выразилась, одинокой волчицы?
И какому же? спросила сдержанно, не показывая, насколько мне на самом деле любопытно.
Я в субботу вечеринку устраиваю. Приходи. И парня твоего позовем.
Она лукаво подмигнула мне и стрельнула глазками в сторону соседнего ряда, где сидел Валера.
Мой взгляд тоже невольно туда устремился. Я внезапно почувствовала, что меня словно молнией насквозь прошило. Потому что он тоже на меня смотрел.
Он не мой парень, бросила резко, отводя от него глаза, хотя так хотелось задержать взгляд, ощутить снова то щекочущее возбуждение от его внимания
А он, по-моему, так не думает, усмехнулась Даша. Вон как смотрит на тебя как на свою собственность.
Я прикусила губу, не зная, что сказать. Не понимая даже сама того, что между нами происходило. Со дня знакомства Валера больше не садился со мной рядом, не пытался заговорить Но вместе с тем, он всегда был где-то поблизости, словно давал понять, что не забыл своего обещания сделать меня своей. Он не навязывал мне свое общество, но я постоянно ловила на себе его взгляды, которые были красноречивее любых слов. Он оставался на расстоянии, но я перманентно чувствовала его присутствие где-то неподалеку. Он будто намеревался дать мне привыкнуть к себе; он меня словно бы приручал.
Охотник, который хотел поймать дикую волчицу. И не просто поймать он, похоже, ожидал, что я сама приду к нему в руки.
Эта мысль вызвала у меня раздражение. Даже злость. Захотелось сделать что-то что-то я и сама не знала, что именно. Но нечто такое, чтобы у этого наглеца поубавилось уверенности в том, что он может получить все, что хочет.
Ну так что? шепнула мне на ухо Дашка. Придешь на вечеринку?
Я повернулась к ней, еще захваченная мстительными мыслями. Коротко поинтересовалась:
И где она будет? В общаге?
И где она будет? В общаге?
Даша уставилась на меня с удивлением, а потом пренебрежительно фыркнула.
В какой еще общаге? У меня дома!
А родители?
А у родителей свой дом, рассмеялась она на мой наивный вопрос. Я живу отдельно. Они мне квартиру снимают.
Я с тоской подумала о собственном доме. Точнее, о том, что у меня никогда его по-настоящему и не было.
Я приду, услышала вдруг собственный голос, а взор словно сам по себе вновь перескочил на соседний ряд.
Он все еще смотрел на меня. Твердым, немигающим взглядом, таким глубоким, что тот, казалось, проникал в самую душу.
Но именно этого я и не хотела ему позволять. Как, впрочем, и никому другому.
Вот и отлично, буквально пропела рядом Даша. Мы славно повеселимся!
Глава 10
Одни мы с тобой остались, Мишка
Он произнес эти слова и даже не узнал собственного голоса. Не узнал сам себя. Из него словно выкачали разом всю жизнь, все краски, все чувства, оставив только пустую, голую оболочку.
Этому ощущению пустоты вторила и тишина, воцарившаяся в квартире. Гробовая, погребальная, траурная. Неужели это конец?..
Он яростно помотал головой, желая стряхнуть с себя это чувство обреченности, и тут же без сил уткнулся лицом в холодные, задеревеневшие ладони.
Столько лет вместе столько всего, что их связывало: первые чувства, робкое доверие, нежелание быть друг без друга и дня. Он не мог даже припомнить, когда надолго разлучался с женой: зачастую они даже работали вместе над одним и тем же проектом. А в командировках, когда вынужден был уезжать в другие города, он всегда безумно по ней скучал, ощущая себя без Златы как одинокое судно, потерявшее свои паруса.
Она вросла в него, проникла под самую кожу, текла по его венам. И, наверно, сама даже не понимала, сколь многое для него значила.
И вот теперь ушла И все вокруг отныне казалось ему осиротевшим, чуждым, бессмысленным. Он нуждался в ней сейчас, как никогда. Но именно в этот момент ее рядом и не было.
Как это все могло случиться с ними? Как она могла бросить его? Как он сам смел так с ней поступить?
Мучительно хотелось вернуть назад каждое жестокое, холодное слово, брошенное им в тот вечер. Затолкать обратно себе в глотку, усмирить эгоистичное отчаяние, победить растерянность
Но он не сумел. Не нашелся, как солгать, когда она просила ответов. Не приспособился к новой реальности, в которой их теперь должно было стать трое
Трое Валера понял вдруг, что Миша так ему ничего и не ответил. И за все это время, что он сам сидел, глядя в одну точку надломленный, уничтоженный, опустошенный ребенок так и не издал ни единого звука.
Он поднял глаза на сына. Они потрясенно расширились, когда в ответ Миша подскочил резко со своего места, выбежал из комнаты
А несколько мгновений спустя стоял перед ним, сжавшись в комочек, и протягивал тапочки. И походил в этот момент на провинившегося щенка, готового к тому, что хозяин его отругает. Или даже побьет.
Он вырвал тапочки из рук ребенка, отбросил их прочь, как нечто ядовитое. Почему Миша вел себя так? С чего взял, что Валера на него сердится?
Ты не должен так делать, выдавил из себя хрипло. Слышишь, Миш?
Ресницы ребенка дрогнули, глаза распахнулись, взглянули на него несмело, настороженно
Иди ко мне.
Валера похлопал по месту на диване рядом с собой, но ребенок не сделал в ответ ни движения. На душе заскребла тревога, непонимание происходящего подступило к горлу соленым комом.
В голове заворочались вопросы болезненные, острые, ранящие которые долго от себя отгонял. Но которые стоило прояснить еще тогда, когда приехал забирать Мишу
Он многое мог понять почему она не сказала раньше, почему скрывала правду, почему призналась именно теперь Многое, но не то, почему Миша был вот таким: на первый взгляд, хорошо воспитанным ребенком, но стоило лишь приглядеться, и оказывалось, что за воспитанностью таится дикий, ненормальный страх.