Ты здесь недавно. А я много лет. И видела, что было пока он не договорился с сухопутными. Был бы другой способ, он бы его нашел.
Эмили не понимала, о чем могут спорить боги, но тон и суть разговора, которая от нее ускользала, совсем не напоминали божественные. Собравшись с силами, она напряглась и разомкнула веки.
***
После темноты реки в глаза ударил голубоватый свет. Эмили зажмурилась, пришлось ждать, пока перестанут плавать световые пятна, и лишь тогда снова осмелилась открыть глаза.
Прямо над ней голубой купол, исходящий белыми волнами. За ним проплывают тени, похожие на гигантских рыб, пару раз проползало что-то длинное, вроде сома.
От изумления и благоговения Эмили выдохнула. Но вместо воздуха изо рта выплеснулась струя воды. Девушка согнулась пополам и перевернулась на живот, каким-то чудом уперевшись ослабшими ладонями в пол. Она кашляла, исторгая из себя воду, которой, как ей показалось, хватило бы, чтобы наполнить целое море.
Ты посмотри-ка, с удивлением произнес один из певучих голосов. Живая.
Я же тебе говорила, что шевелилась, отозвался второй. Значит будет толк.
Эмили смотрела вниз перед собой и видела прозрачный пол, под которым в темной глубине скользят ещё более темные тени и даже думать не хотела, где в действительности находится. Она, верно, умерла, захлебнулась в жутком водовороте и попала в нижний мир за какие-то страшные прегрешения. И теперь нужно вести себя так, чтобы эти страшные боги сжалились над ней и отпустили наверх.
Приложив титанические усилия, кашляя и пыхтя, как потревоженный буйвол, Эмили подняла голову и застыла.
Перед ней стоили две очень стройные девушки. Настолько стройные, что их можно было бы принять за подростков, если бы не рост. Они явно были выше Эмили на пол головы. Бедра и плечи узкие, а талии и вовсе можно обхватить ладонями. Лица заостренные, глаза большие и светлые, волосы до самых пяток и ниспадают аккуратными волнами. У одной черные, как деготь, у другой соломенные. Обе бледные, как свежевыбеленные стены и наряжены в светлые платья из тонкой ткани до пола.
На Эмили смотрят строго и даже с какой-то злостью.
Она попыталась заговорить, но получился лишь кашель. Белокурая покачала головой и проговорила резко:
Берем её и потащили. И так уже воду за ней вытирать. Мало ли, что из этих земны вывалился.
Едва она закончила, как Эмили ощутила на локтях крепкие и цепкие, словно когти пальцы. Не успела и пискнуть, как эти хрупкие девы сдернули её с места и поволокли по гладкому полу.
Никогда в жизни еще Эмили так не позорили. Даже к жертвенной реке она пришла сама, на своих ногах. А теперь её волокут, словно телушку на убой.
Праведное возмущение придало сил. Она задергалась и, наконец выдавила из себя:
Кто вы? Где я?
Темноволосая покосилась на неё, не прекращая движения. Глаза сверкнули голубым.
Гляди, сказала она подруге. Разговаривает. Ишь ты. Прежние только сознание теряли и рыдали.
Эта какая-то странная, согласилась белокурая. Волосы гляди какие. Цвет, будто рака сварили.
Фу, где ты видела вареных раков? поморщившись спросила темноволосая.
Девушка с соломенными волосами ответила с явной гордостью:
Тебя еще не было, а меня хозяин брал в путь к кипящим озерам. Вот там и видела. Раки если близко к ним подплывают варятся заживо и становятся вот такого цвета.
Они обе оглянулись и посмотрели на Эмили так, словно это она виновата в том, что эти раки варятся. Но решимость понять, где находится и почему ее волокут в неизвестном направлении Эмили не покинула. Если ее собираются судить боги, она имеет право хотя бы знать где и почему.
Вы боги? снова собравшись с силами спросила она.
Девы переглянулись, а через мгновение голубой коридор, по которому тащили Эмили заполнился мелодичным смехом. Он походил на звон десятков колокольчиков, и Эмили невольно подумала, что боги с таким смехом непременно должны быть добрыми. И вдвойне не понятно, почему они так недовольно смотрят на нее.
До богов нам, как на старом окуне до неба, с кривой усмешкой отозвалась белокурая.
Тогда кто? недоверчиво спросила Эмили и попыталась подняться, но ноги все еще не держали.
Девушки перехватили ее поудобнее, а белокурая проговорила:
Тебе не обязательно это знать.
Да какая разница? отозвалась темноволосая. Потом-то всё равно узнает. Мы ундины, деточка. Верноподданные ундины
Много разговариваешь, оборвала ее вторая. Неведение для них лучше. Эффект больше. Замолчи и потащили.
Эмили попыталась воспротивиться.
Я сама могу, слабо проговорила она и зашевелила ногами.
Но и ей, и девушкам, которые назвали себя ундинами, было ясно сама она пока не может. Пришлось смириться и повиснуть на тонких, но невообразимо крепких девичьих руках.
Об ундинах Эмили знала лишь из «Легенд старого Обода». В них говорилось, что они прекрасные девушки, которые расчесывают волосы, поют на берегу и заманивают чарами одиноких мужчин. И, видимо, поэтому они так недобро смотрят на нее Эмили на мужчину похожа слабо.
Ее волокли, казалось, вечность. За это время она успела кое-как прийти в себя. Мокрое платье липло к телу, она замерзла. Но сопротивляться и задавать вопросы все еще не решалась. Если в этих ундинах достаточно силы, чтобы тащить ее без единой тени напряжения, наверняка хватит удали, чтобы присмирить.
Смирение никогда не было коньком Эмили, несмотря на доброту, она верила: если чувствуешь, что делаешь правильно делай. Но сейчас она даже не понимала, что происходит, жива ли она и куда ее тащат. А женское чутье подсказывало спорить с этими девами плохая идея.
Они поглядывали на нее по очереди, словно сговорились. Эмили молча смотрела на них и на прозрачные стены, переходящие в потолок, за которым исходит волнами голубая вода. В ней все так же неспешно движутся вытянутые тени, но не приближаются, словно боятся.