Григорий Неделько
Делайте ставки!
Ложь сладко потянулась и поудобнее устроилась на ветке дерева. Дул приятный июльский ветер, свежий и не холодный, обманчивый: недостаточно сильный для того, чтобы спрятать её, ложь, от миллиардов и миллиардов потенциальных ушей всех живых существ, но и не настолько слабый, чтобы её не слышали ясно, отчётливо С таким ветром она могла пробраться в любые уши.
Неправду говорят, будто бы ложь не имеет отношения к животным. Ложь и борьба с ней сила, управляющая Вселенной. Ложь, поскольку была ложью, хорошо знала правду.
Ложь размечталась. Вот бы слететь с ветки, всосать в себя весь ветер со всей его силой, набухнуть, объять собой Земной шар, подчинить его своей воле, набраться энергии ото всех тех, кому не повезло жить на планете, и устремиться дальше, в космос, чтобы
Но ложь понимала, что такого никогда не случится. Ложь, поскольку была ложью, знала и неправду.
Но ведь люди-то способны заблуждаться даже на этот счёт
И только тёплая волна самолюбования и самопоклонения обволокла её, как чей-то приглушённый и заторможенный голос раздался над самым её нематериальным ухом:
Эээ. Не помешаю а?
Ложь обернулась и увидела сидящую рядом глупость. Эта встреча не доставила лжи удовольствия.
Нет, конечно, всегда тебе рада, привычно соврала ложь; краснеть она никогда не умела.
Знаешь ммм эээ знаешь?
Знаю, снова обманула ложь.
А я нет, быстро сказала глупость и отрывисто, дисгармонично загыгыкала.
Ложь почувствовала себя неуютно. Сидеть рядом с глупостью, которая врала не ради высокого искусства, а по природной и достойной величайшего сожаления глупости, было очень, очень противно.
«Ладно, у каждого свои недостатки, надо с ними мириться», подумала ложь себе она тоже не любила признаваться в правде. Особенно себе. Хоть и хорошо, как известно, правду знала.
Докажь, я умная? ни с того ни с сего ляпнула глупость.
Нет, это я дура, в тон ей ответила ложь.
Гы-гы-гы. Гы-гы?
Гы.
Гы Эээ
Глупость умолкла, исчерпав на время темы разговора. Она стала прислушиваться к Окружающему вдруг оно подскажет что-то, чему можно безоговорочно поверить и что можно выдать за своё. Окружающее молчало, занятое более важными делами, чем глупость. Его было слишком много, чтобы оно ещё тратило себя на всяких глупостей.