Владимир Андриенко
Протокол допроса. Смерть командарма
Глава 1
Ловушка для командарма.
(С чего началась операция «Крыса в норе»)
Москва.
Управление НКГБ СССР.
Осень, 1943 год.
Старший майор госбезопасности Нольман1 выслушал своего начальника комиссара госбезопасности Максимова2.
Ты должен понять, Иван Артурович, что дело тебе доверено самое серьезное.
Мне всегда доверяли серьезные дела, Владимир Иванович, обиделся Нольман.
Я не о том сейчас говорю, Иван. Все знают тебя как опытного и ценного сотрудника. Твоих заслуг никто не отнимает. Но сейчас нужен именно тот, кто работал у Шпигельгласса3.
Старший майор насторожился. Нольман в 30-е годы успешно работал в Иностранном отделе ОГПУ, а затем НКВД под руководством знаменитого «инквизитора Дугласа», который брался достать врагов Советской власти, что смогли скрыться за границей и считали себя неуязвимыми.
Началось все в 1935 году, когда Нольман стал правой рукой Шпигельгласса. Это именно Иван Артурович разработал и привел в исполнение план по ликвидации в Китае полковника Тирбаха. А в 1936 году «меч революционного возмездия» обрушился на перебежчика из СССР Навашина.
С чего это Максимов сейчас в 1943 году вспомнил о группе Шпигельгласса-Дугласа?
Именно такой организатор диверсий сейчас нужен. А вы со Шпигельглассом в свое время провели несколько уникальных операций по устранению людей. И сделали это блестяще.
Я не понимаю тебя, Владимир Иванович. С чего такая таинственность? Не Гитлера же нужно убирать?
Нет, Иван Артурович. Сейчас ты все поймешь. Убирать нужно не немца.
А кого? Власова4?
И не Власова и никого с той стороны! Убирать придется человека с нашей стороны. И человека большого.
Я не понял тебя, Владимир Иванович.
Да все ты понял, Иван! И не стоит разыгрывать удивление! У Шпигельгласса вы часто занимались подобным. Сколько тайных приказов вы выполнили? Еще тех, что давал вам Ягода5? Так что не разыгрывай мне тут гимназистку.
Но ты ничего не говоришь толком. Только намеки. И если я такой спец в этой вопросе, то говори открыто. Нас здесь никто не слышит.
Хорошо. Нужно чтобы ты организовал ликвидацию нашего военачальника.
Нашего?
Да.
Какого уровня?
Командующего армией.
Ого! вскричал Нольман. Но зачем?
Иван Артурович! Когда Шпигельгласс получал приказы, ты тоже задавал вопросы? Задача ликвидатора сделать свое дело иными словами убрать того, на кого покажет партия!
Нольман хорошо понимал, что такое закулисная игра. Есть люди, которых признали неприкосновенными. Их арест или отстранение от должности может вызвать нежелательные разговоры в народе и армии. Но партии нужно чтобы они ушли, исчезли с исторической сцены, оставшись героями. И тогда дело доверяют ликвидаторам. Нольман был не новичком в таком деле. Еще в начале 30-х ему предложили поработать над ликвидацией видного ленинградского партийного чиновника
***
Тогда с ним говорил Шпигельгласс.
Тебе нужно срочно вернуться в СССР, Иван, сказал он Нольману.
Мне?
Именно тебе. У меня приказ отправить в Москву лучшего.
Но у меня здесь дело, Сергей Михайлович. И дело настоящее. А чем я стану заниматься в Москве?
Тем же что и здесь, ответил Шпигельгласс.
Нольман не понял.
В Москве?
Нет. Твоя цель в Ленинграде. В Москве ты только получишь инструкции. И дело тебе предстоит ювелирное. Просто так убить этого человека на улице нельзя, как поступили с Камо6. На него в проулке наскочил неизвестный автомобиль. А здесь нужен скандал. Пламенного борца убивают на его посту. И человека нет и нет проблем с ним связанных. Зато есть повод посчитаться с многими людьми, что Хозяина не устраивают.
Вы знаете кого? спросил Нольман.
Знаю. Потому и отправляю на задание тебя, Иван. Для того чтобы убрать такого человека, трудно найти исполнителя.
Если это тот, о ком я думаю, то не так и трудно, высказался Нольман. Нужно просто знать его слабость. Вы же знаете, Сергей Михайлович, что все мои разработки основаны на слабостях человеческих. А слабости есть у каждого.
И у меня?
Так точно, спокойно ответил Нольман.
А у тебя есть слабости, Иван? спросил Шпигельгласс.
Я уже сказал, что слабые места имеются у всех. А я человек. Но про мои слабости никто не знает, Сергей Михайлович
***
И вот все начинается снова. Нольман спросил:
Разве Хозяин не может решить этот вопрос проще?
Хозяин может все, ответил Максимов.
Тогда это приказ не Хозяина? догадался Нольман. Все делается в обход? Но ты знаешь, Владимир Иванович, что будет
Знаю, перебил Нольмана Максимов. Я все знаю, и потому сейчас говорю с тобой, Иван.
Чей приказ?
Иван! Нет никакого приказа. Есть задание для группы Шпигельгласса!
Но самого Шпигельгласса поставили к стенке. И я тогда был арестован по его делу. И меня ждала пуля, если бы не Лаврентий Павлович. Он лично вытащил меня. Но тебе ведь это хорошо известно.
Мы можем перейти к делу, Иван? спросил комиссар.
Да. Оказаться у меня права нет, как я понял?
Ты все правильно понял.
Тогда я вас слушаю, товарищ комиссар госбезопасности 2-го ранга.
Максимов начал:
Нужно сделать так, чтобы этот человек умер героем от вражеской пули. Все, как и тогда в Ленинграде в 1934-ом году. Ты меня понял?
Иными словами ликвидировать его должны «те»?
Именно так. Это должна быть пуля врага.
Чего проще организовать простую провокацию? Переодеть человека в форму вражеской армии и
Нет, отрезал Максимов. Это должны сделать наши враги. И они должны быть уверены, что эта мысль пришла в их головы! Мы с тобой должны быть чисты.
Значит никто кроме нас с тобой, Владимир Иванович, и того, кто отдал приказ, этого не знает?
Ты все понял правильно, Иван.
И кто же будет «исполнителем»? Кого нужно обрабатывать? Абвер? СД?
Нет. ОУН-УПА7. Именно они в следующем 1944-ом году станут нашими врагами на Западной Украине, Иван. Но это ты и сам понимаешь. Ведь одного из лидеров ОУН ликвидировал именно ты в 30-е годы.
Нольман помнил дело Евгения Коновальца, которого убрали при его участии.
Тогда ты не только план разрабатывал, Иван
Владимир Иванович. У меня хорошая память. Профессиональная. Лишние напоминания не нужны.
Как скажешь, Иван Артурович.
Нольман сказал комиссару:
А наши агенты, которых мы задействуем, должны получить «задание прикрытия». Ведь они ничего не должны знать о нашей операции.
Все так. Для них это будет стандартная работа по настоящей борьбе с врагами СССР. Да почему собственно «прикрытие»? Они действительно станут выполнять свои задания. Просто эта операция «чемодан с двойным дном».
Нольман взял лист бумаги и карандашом написал фамилию. Затем показал лист Максимову.
Это он?
Ты еще раз показал, Иван, что лучше тебя не найти. Ты догадлив.
Это было легко, Владимир Иванович. Если речь идет о Западной Украине. И среди наших командармов, что возглавляют армии в этом регионе, можно первым выделить вот его. Сам фельдмаршал Манштейн назвал его «Гроссмейстером». И врагов среди наших своим резким характером он нажил немало. Мне ли этого не знать при моей работе.
Но только запомни, Иван Артурович, что больше мы с тобой к этому разговору возвращаться не станем. И даже в моем кабинете, когда нас здесь будет только двое, мы не будем упоминать фамилии вот этого генерала.
Максимов смял лист бумаги и чиркнул спичкой. Лист охватило пламя. Он быстро обратился в пепел.
Я понимаю. Мог бы и не предупреждать.
Не сомневался в твоей понятливости, Иван Артурович. И тебе ведь не нужно говорить, чей это приказ?
Я догадался. Да и ты и не скажешь ведь?
Не скажу, Иван. Но тебе нужно в самый короткий срок подготовить план операции.
«Крыса в норе», сказал Нольман.
Что?
«Крыса в норе» повторил Нольман.
Это название?
Тебе не нравится, Владимир Иванович?
Почему не нравится? Разве дело в названии? Дело в скорости и «чистоте».
Слово «чистота» здесь не совсем подходит, Владимир Иванович.
Я говорю не о той «чистоте», Иван. Операцию нужно провести так, чтобы и комар носа не подточил. Как ты умеешь это делать.
Я подготовлю план, товарищ комиссар госбезопасности 2-го ранга.
И на бумаге будет только
На бумаге будет только то, что можно изложить на бумаге, Владимир Иванович. Я все понимаю.
Никогда в тебе не сомневался, Иван.
Нольман про себя усмехнулся. Во время войны их отношения с Максимовым стали почти дружескими. Но в свое время они были настоящими врагами
***
Нольман успешно работал в Иностранном отделе ОГПУ8, а затем НКВД9 под руководством Шпигельгласса. В 1936 году, они пересеклись в первый раз Нольман и Максимов.
Максимов просил зачислить его в группу ликвидаторов, сославшись на свою службу в органах ВЧК с 1918 года. Шпигельгласс поручил провести собеседование с новым кандидатом в ликвидаторы Нольману.
Вы сотрудник ВЧК с лета 1918 года? спросил Нольман Максимова.
Так точно.
В вашем деле нет указаний на ваше образование? Вы учились в гимназии?
Нет. Только приходская школа.
Но вы проситесь в Иностранный отдел, товарищ Максимов. Вы говорите на иностранных языках?
Немного по-польски. Воевал там с Тухачевским.
Иностранный отдел ОГПУ это особый отдел, товарищ Максимов. Я лично говорю по-немецки, по-французски, по-английски и немного знаю итальянский.
Насколько я знаю, товарищ Нольман, в вашем отделе есть и люди, слабо знающие языки. В Европе много русских эмигрантов. И я готов учиться.
А с чего вас так тянет в нашу группу, Максимов?
Хочу быть полезным своей стране.
Нольман еще раз посмотрел в послужной список Максимова.
В вашем деле есть запись от 1919 года. Вы были в плену?
Да меня захватили люди из колчаковской контрразведки.
И как вам удалось выжить?
Меня отпустили, честно признался Максимов.
Отпустили? Из контрразведки адмирала Колчака? Оттуда выпускали только на тот свет.
Но как видите, товарищ Нольман, я сижу перед вами.
Хорошо, товарищ Максимов. Я сделаю заключение и передам товарищу Шпигельглассу
***
В итоге с подачи Нольмана Шпигельгласс ответил Максимову отказом. Иван Артурович был не совсем высоко мнения о способностях чекиста Максимова.
За несколько последующих лет группа «Дугласа» совершила ряд громких политических убийств и похищений. Это они выкрали и доставили в СССР генерала Миллера10. Это они убили в Роттердаме видного украинского националиста Коновальца11.
Но «ветер подул» в иную сторону и Шпигельгласс стал неугоден. Время иностранного террора прошло, и руководство предпочло избавиться от группы. Так сильно запачкавший себя кровью Шпигельгласс был в феврале 1938 года, после смерти начальника Иностранного отдела Слуцкого, назначен на его место исполняющим обязанности. Но в новой должности он не задержался, и в ноябре 1938 года был арестован по обвинению в шпионаже. А в 1941 расстрелян. Такая же судьба ждала и Нольмана. Но его спас Берия. Ставший уже тогда всесильным при Хозяине12 Лаврентий Павлович высоко ценил аналитические способности Нольмана.