49 Их в мире след исчез быстрее дыма;
Нет состраданья к ним, их суд презрел,
Что говорят об них? взгляни и мимо!»
52 И я, взглянувши, знамя там узрел:
Оно, бежа, взвивалося так сильно,
Что, мнилось, отдых не ему в удел.
55 За ним бежал строй мертвых столь обильный,
Что верить я не мог, чтоб жребий сверг
Такое множество во мрак могильный.
57 И я, узнав там некоторых, вверх
Взглянул и видел тень того, который
Из низости великий дар отверг,
61 Я вмиг узнал в том убеждались взоры,
Что эту чернь презрели навсегда
Господь и враг, ведущий с Ним раздоры.
64 Презренный род, не живший никогда,
Нагой и бледный, был язвим роями
И мух и ос, слетавшихся туда.
67 По лицам их катилась кровь струями,
И, смешана с потоком слез, в пыли
У ног съедалась гнусными червями.
70 И я, напрягши зрение, вдали
Узрел толпу на берегу великой
Реки и молвил: «Вождь, благоволи
73 Мне объяснить: что значит сонм толи́кой[6]
И что влечет его со всех сторон,
Как вижу я сквозь мрак в долине дикой?»
76 «О том узнаешь, отвечал мне он,
Когда достигнем берега крутого,
Где разлился болотом Ахерон».
79 И взор смущенный я потупил снова
И, чтоб вождя не оскорбить, к брегам
Реки я шел, не говоря ни слова.
82 И вот в ладье гребет навстречу нам
Старик суровый с древними власами,
Крича: «О горе, злые, горе вам!
85 Здесь навсегда проститесь с небесами:
Иду повергнуть вас на том краю
В тьму вечную и в жар и хлад со льдами.
И вот в ладье гребет на встречу нам
Старик суровый с древними власами
88 А ты, душа живая, в сем строю,
Расстанься с этой мертвою толпою!»
Но увидав, что недвижим стою:
91 «Другим путем, сказал, другой волною,
Не здесь, проникнешь ты в печальный край:
Легчайший челн помчит тебя стрелою».
94 И вождь ему: «Харон, не воспрещай!
Так там хотят, где каждое желанье
Уж есть закон: старик, не вопрошай!»
97 Косматых щек тут стихло колыханье
У кормщика, но огненных колес
Усилилось вокруг очей сверканье.
100 Тут сонм теней, взволнованный хаос,
В лице смутился, застучал зубами,
Едва Харон суд грозный произнес,
103 И проклинал родителей хулами,
Весь род людей, рожденья место, час
И семя семени с их племенами.
106 Потом все тени, в сонм един столпясь,
Навзрыд взрыдали на брегу жестоком,
Где будет всяк, в ком Божий страх угас.
109 Харон же, бес, как угль сверкая оком,
Маня, в ладью вгоняет сонм теней,
Разит веслом отсталых над потоком.
112 Как осенью в лесу кружит борей
За ли́стом лист, доколь его порывы
Не сбросят в прах всей роскоши ветвей:
115 Подобно род Адамов нечестивый,
За тенью тень, метался с берегов,
На знак гребца, как сокол на призывы.
118 Так все плывут по мутной мгле валов,
И прежде чем взойдут на берег сонный,
На той стране уж новый сонм готов.
121 «Мой сын, сказал учитель благосклонный,
Пред Господом умершие в грехах
Из всех земель парят к реке бездонной
124 И чрез нее торопятся в слезах;
Их правосудье Божье побуждает
Так, что в желанье превратился страх.
127 Душа благая в ад не проникает,
И если здесь так встречен ты гребцом,
То сам поймешь, что крик сей означает».
И вот в ладье гребет на встречу нам
Старик суровый с древними власами
88 А ты, душа живая, в сем строю,
Расстанься с этой мертвою толпою!»
Но увидав, что недвижим стою:
91 «Другим путем, сказал, другой волною,
Не здесь, проникнешь ты в печальный край:
Легчайший челн помчит тебя стрелою».
94 И вождь ему: «Харон, не воспрещай!
Так там хотят, где каждое желанье
Уж есть закон: старик, не вопрошай!»
97 Косматых щек тут стихло колыханье
У кормщика, но огненных колес
Усилилось вокруг очей сверканье.
100 Тут сонм теней, взволнованный хаос,
В лице смутился, застучал зубами,
Едва Харон суд грозный произнес,
103 И проклинал родителей хулами,
Весь род людей, рожденья место, час
И семя семени с их племенами.
106 Потом все тени, в сонм един столпясь,
Навзрыд взрыдали на брегу жестоком,
Где будет всяк, в ком Божий страх угас.
109 Харон же, бес, как угль сверкая оком,
Маня, в ладью вгоняет сонм теней,
Разит веслом отсталых над потоком.
112 Как осенью в лесу кружит борей
За ли́стом лист, доколь его порывы
Не сбросят в прах всей роскоши ветвей:
115 Подобно род Адамов нечестивый,
За тенью тень, метался с берегов,
На знак гребца, как сокол на призывы.
118 Так все плывут по мутной мгле валов,
И прежде чем взойдут на берег сонный,
На той стране уж новый сонм готов.
121 «Мой сын, сказал учитель благосклонный,
Пред Господом умершие в грехах
Из всех земель парят к реке бездонной
124 И чрез нее торопятся в слезах;
Их правосудье Божье побуждает
Так, что в желанье превратился страх.
127 Душа благая в ад не проникает,
И если здесь так встречен ты гребцом,
То сам поймешь, что крик сей означает».
род Адамов нечестивый,
За тенью тень, метался с берегов
130 Умолк. Тогда весь мрачный дол кругом
Потрясся так, что хладный пот доныне
Меня кропит, лишь вспомню я о том.
133 Промчался вихрь по слезной сей долине,
Багровый луч сверкнул со всех сторон
И, чувств лишась, в отчаянной пучине
136 Я пал как тот, кого объемлет сон.
Песнь IV
Содержание.Оглушительный гром пробуждает Данта на противоположном берегу Ахерона, на краю бездны, из которой несутся страшные стоны, заставляющие бледнеть самого Виргилия. Они сходят в первый круг преддверие ада, Лимб, жилище умерших до крещения младенцев и добродетельных язычников. Данте, сострадая им, спрашивает Виргилия: был ли кто-нибудь избавлен из этого круга? и узнает о сошествии Христа во ад и об избавлении праотцев: Адама, Авеля, Ноя, Авраама, Исаака, Иакова и Рахили с детьми, Моисея, Давида и других. Беседуя, таким образом, поэты встречают на внешней окружности Лимба, в совершенной темноте, бесчисленную толпу теней, которую Данте сравнивает с лесом: это души добродетельных, но неизвестных, не отмеченных славою язычников; они и в Лимбе остаются во мраке. Подаваясь далее к центру круга, Данте видит свет, отделяющий славных мужей древности от неизвестных. Из этого отдела Лимба, озаренного светом и окруженного семью стенами и прекрасным ручьем, раздается голос, приветствующий возвращающегося Виргилия, и вслед за тем три тени, Горация, Овидия и Лукана, под предводительством главы поэтов Гомера, выступают к ним на встречу, приветствуют путников и, приняв Данта в свое число переходят с ним чрез ручей как по суше и чрез семь ворот города. Возводят его на вечно-зеленеющий холм героев. Отсюда обозревает Данте всех обитателей города; но из них поименовывает преимущественно тех, кой имеют отношение к отчизне Энея Трое и к основанной им Римской Империи. Над всеми возвышается тень Аристотеля, окруженная учеными по разным отраслям человеческих знаний: философами, историками, врачами, естествоиспытателями, математиками, астрономами, людьми различных наций: греками, римлянами, арабами. Взглянув на героев и ученых языческой древности, Виргилий и Данте отделяются от сопровождавших их поэтов и сходят с зеленеющей горы Лимба во второй круг.
Погибли мы и только тем страдаем,
Что без надежд желанием живем
52 Он рек: «Я внове с этой был толпой,
Когда притек Царь силы, пламенея
Венцом победы, и вознес с Собой
55 Тень праотца к блаженствам эмпирея
И Авеля, и Ноя, и закон
Создавшего владыку Моисея.
58 Был Авраам, был царь Давид спасен,
С отцом Израиль и с детьми своими
Рахиль, для ней же столько сделал он,
61 И многие соделались святыми.
Но знай, до них никто из всех людей
Не пощажен судьба́ми всеблагими».
64 Так говоря, мы шли стезей своей
И проходили темный лес высокий,
Лес, говорю, бесчисленных теней
67 Еще наш путь отвел нас недалеко
От высоты, когда я огнь узрел,
Полуобъятый сводом мглы глубокой.
70 Еще далеко он от нас горел,
Но рассмотреть я мог уж с расстоянья
Почтенный сонм, занявший сей предел.
73 «Честь каждого искусства и познанья!
Кто сей народ, возмогший приобресть
Такой почет от прочего собранья?»
76 И он в ответ: «Их имена и честь,
Что в жизни той звучат об них молвою,
Склонили небо так их предпочесть».
79 Меж тем раздался голос надо мною:
«Воздайте честь певцу высоких дум!
Отшедший дух нам возвращен судьбою».
82 И вот четыре призрака на шум
К нам двинулись, чтоб ввесть в свою обитель:
Был образ их ни светел ни угрюм.
85 Тогда так начал мой благой учитель:
«Узри того, что шествует с мечом,
Ведя других как некий повелитель.
88 То сам Гомер, поэтов царь; потом
Гораций, бич испорченному нраву;
Назон с Луканом вслед идут вдвоем.
91 Одно нам имя всем снискало славу,
Как здесь о том вещал один глагол;
Затем и честь мне воздают по праву».
Так собрались певцы прекрасных школ
Вокруг отца высокого творенья
94 Так собрались певцы прекрасных школ
Вокруг отца высокого творенья,
Что выше всех летает как орел.
97 Поговорив друг с другом, знак почтенья
Мне воздали они: учитель мой
На то смотрел с улыбкой одобренья.
100 И был почтен я высшей похвалой:
Поставленный в их сонме, полном чести,
Я был шестым средь мудрости такой.
103 Так к свету шли мы шесть певцов все вместе,
Беседуя, но сказанных речей
Не привожу, в своем приличных месте.
106 Вблизи от нас был дивный град теней,
Семь раз венчанный гордыми стенами,
И вкруг него прекрасных волн ручей.
109 Пройдя поток как сушу с мудрецами,
Чрез семь ворот вошли мы в град, где луг
Муравчатый открылся перед нами.
112 С величием там тени бродят вкруг,
И строгое медлительно их око
И сладостен речей их редких звук.
115 Там, в стороне, взошли мы на высокий,
Открытый всюду, озаренный дол,
Отколе всех я видеть мог далеко.
118 На бархате лугов, я там нашел
Великих сонм, скитавшийся пред нами,
И, видя их, в восторг я вдруг пришел.
121 Электра там со многими друзьями,
Меж коих был и Гектор, и Эней,
И Цезарь, тень с сокольими очами.