Гузель была свидетельницей на моей свадьбе в Минске.
Эльвира
Она жила в соседнем доме, та самая подруга, которую я уже упоминала ранее.
Не помню, когда мы подружились. Из окна моей спальни видны окна её спальни. Иногда достаточно было выглянуть на улицу, чтобы понять, что она вернулась и можно идти в гости.
Умная, интересная, харизматичная, сильная натура. Мне нравилось с ней общаться. Отучившись на парикмахера, она красила и стригла мне волосы просто так, по дружбе. Долгое время у нас была общая компания. Мы вместе гуляли, делили радости и горести. Она знала мои секреты, была свидетелем многих важных моментов моей жизни.
Сегодня Эльвира живёт в Канаде.
Глава 6.
Детский сад и школа
Эта часть повествования может стать большим сюрпризом для многих, кто знал меня в те годы.
Маленькая, да удаленькая
Моя мать работала бухгалтером в детском саду «Иволга», который находился в соседнем 31-м жилом комплексе. Это был мой первый детский сад.
Однажды мать пришла в группу и увидела следующую картину. По её словам, мне было тогда два или три года. Самая маленькая в коллективе, я стояла на стульчике и отбивалась от детей, которые били меня все вместе. Воспитательница с нянечкой смотрели на бесплатный цирк. Им было весело. Ишь ты, маленькая, да удаленькая! Кого-то я кусала, кого-то щипала, кого-то била кулачками. Да, не сдавалась.
С приходом матери это шоу, конечно, закончилось. Однако в следующий раз она пришла в тот момент, когда меня били по губам за то, что укусила самого большого мальчика в группе.
Что было причиной этих драк, как удалось настроить против себя всех этих детей, до сих пор не знаю, но моя жизнь в учебных заведениях началась именно так.
Потом был второй детский сад, поближе к дому. Оттуда я часто сбегала и отсиживалась у соседки. Что в нём не нравилось, сейчас уже не вспомнить. Но седых волос матери я добавила её то и дело вызывали с работы. Воспитатели были очень хорошие. Не складывались отношения с детьми.
Наша Гаиля
Школа. Моя любимая татарская гимназия.
Десять лет жизни, десять лет ковки характера.
В первый класс я пошла в 1990 году. Здание школы было новым, суперсовременным. Два крыла: для начальных классов и для старших. Между ними два больших спортивных зала и маленький тренажёрный, столовая и актовый зал. Территория вокруг огромная: две спортивные площадки, большой сад, теплица.
У нас были гимназические и негимназические классы. Я попала во вторую категорию и проучилась там вплоть до восьмого класса, когда получила возможность изучать английский язык углублённо. В первом классе умела читать и писать по-русски, татарского же почти не знала. Это создавало определённые трудности все предметы нам давали на родном языке. Учиться, однако, нравилось, я была одной из лучших.
Однажды на уроке в первом или втором классе случился эпизод, который запомнился на всю жизнь.
Мы переводили слова с татарского. Я отчаянно тянула руку, очень хотелось показать всем отличное знание русского языка. Учительница старалась дать другим детям проявить себя, но и меня игнорировать не могла.
Безнең гаилә (наша семья тат.), говорит она.
Я тяну руку, думая, что «Гаилә» это имя. Учительница разрешила ответить, и я гордо произнесла:
Наша Гаиля!
Класс взорвался от хохота. Учительница деликатно меня поправила, но дети не унимались. Больше я руку не тянула.
После урока мы пошли в столовую под дружное скандирование: «Наша Гаиля! Наша Гаиля! Наша Гаиля!» Никакие уговоры учительницы не помогали. Я шла пристыженная, еле сдерживая слёзы. Когда сели за стол, с подачи одного из самых сильных мальчиков одноклассники продолжали гоготать на всю школу. Тогда я вышла из-за стола и убежала в класс. Со мной такое было впервые. Того пучеглазого мальчишку долго не могла воспринимать нормально. Потом он учился в одном лицее с моей Катюшей.
Кто тебе не нравится?
Когда я шла в первый класс, соседка попросила взять шефство над своей дочкой (назовём её Роза), с которой мы сидели за одной партой некоторое время. Её привезли из деревни, городской жизни она не знала. Поскольку я была бойкой, смелой, самостоятельной, пришлось взять на себя роль опекуна. Роза быстро влилась в коллектив. Училась гораздо хуже меня, но её обожал весь класс, и я никак не могла понять, почему. И по сей день для меня это остаётся загадкой. Видимо, были в ней особые качества, которые нравились одноклассникам.
Тем временем я постепенно становилась отверженной. Уже в начальных классах дети то и дело пытались устраивать мне бойкоты, создавали коалиции против меня. Когда кого-то изгоняли из сложившегося сообщества, у меня появлялся союзник.
Я была гордая и независимая, в меру шкодливая. Да, далеко не ангел. Детские шалости и ошибки мне были вполне свойственны. Но, видимо, было во мне что-то отталкивающее?
В 6-7-х классах у нас, как, наверное, у всех детей, были «анкеты». На вопрос: «Кто тебе не нравится в классе?» почти все отвечали: «Айгуль Н., Лилия М.». Так писала даже Розочка. Лилия была моей единственной настоящей подругой в том классе. Хорошая, милая, добрая, улыбчивая, жизнерадостная. Почему она не боялась дружить со мной, не знаю.
Популярной я становилась, когда наступала пора контрольных. Самые сильные и авторитетные занимали места за партами так, чтобы можно было списать у меня. Иногда случалось, что Розочка сидела рядом со мной и «нечаянно» выполняла те же задания, что и я. Она списывала подчистую мою работу вместе с ошибками.
Однажды так произошло на уроке географии. Мы писали контрольную. Моя работа, как обычно, была с помарками, так как в некоторых местах я сомневалась, что-то исправляла. Роза списала финальный вариант и получила «четвёрку», мне же снизили балл за неаккуратность. Однако учительница поняла, что это несправедливо, и на следующем уроке снова провела контрольную. В этот раз списать я не дала, в результате у меня «пятёрка», у Розы «двойка». Бедная, бедная Роза
Следующим уроком была физкультура. Милая «подруга» подошла ко мне в окружении свиты и заявила:
Ну, и обидела же ты меня!
После этих слов я должна была покраснеть, разреветься и, наверно, на коленях умолять о прощении. Убиваться, однако, я не стала, лишь усмехнулась и побежала по своим делам. Я была счастлива, что Розочка наконец-то получила по заслугам.
Первая любовь
В первом классе я подружилась с одним из наших самых задиристых мальчишек. Кажется, это была моя первая настоящая любовь. Детская, наивная, но всё же настоящая. Энергичный, весёлый, интересный ребёнок с горящими глазами. Он иногда звонил мне и, когда казалось, что никто из близких не слышит, шептал в трубку: «Я тебя люблю». Наши матери переглядывались при встрече. Мы часто сидели вместе на уроках. Дружили до пятого класса. Девочки его побаивались.
Он покинул нас на один год, а когда вернулся, у меня уже было прозвище, которое придумал один из наших самых умных мальчишек, ужасно меня ненавидевший. Несколько человек с его подачи стали называть меня Крысой. Мой бывший друг к ним присоединился, это было больно и обидно. Однако я нашла способ заставить его пожалеть об этом.
Он покинул нас на один год, а когда вернулся, у меня уже было прозвище, которое придумал один из наших самых умных мальчишек, ужасно меня ненавидевший. Несколько человек с его подачи стали называть меня Крысой. Мой бывший друг к ним присоединился, это было больно и обидно. Однако я нашла способ заставить его пожалеть об этом.
Мы писали контрольную по татарскому языку, я сидела за первой партой. Мой «друг» выгнал кого-то с первого ряда и сел в двух метрах от меня. Получаю записку: «Айгуль, напиши, как делать п. 5». Долго думать не стала: «Сейчас я для тебя Айгуль, а потом буду Крысой. Будь добр, делай сам». Получив ответ, он наклонился и прошипел: «КРЫСА!» Я усмехнулась, почувствовав себя победительницей. Нам было по двенадцать лет.
Недавно мы вспоминали тот случай из детства и смеялись. Он, конечно, просил прощения, а я благодарила его за дружбу и за уроки.
Так как семья у нас была неполная, я была в категории льготников, которым полагалось бесплатное питание в школе. Моя мать крутилась изо всех сил, как могла, чтобы прокормить, одеть-обуть и дать по возможности всё лучшее в материальном плане. Сама шила нам одежду, сама стригла. Помимо основной работы, пыталась как-то ещё подрабатывать.
Однажды она купила мне великолепный набор юного художника. Там были карандаши, краски, фломастеры, восковые мелки и много всего другого. Я, конечно, не могла не принести это чудо в школу, чтобы все увидели, какая я крутая. На уроках часто пользовалась набором на зависть другим детям. Наш умник это заметил и возмутился: «Если вы такие бедные, что питаетесь бесплатно в столовой, то откуда у вас деньги на такие игрушки?» Вскоре льгот меня на некоторое время лишили.
В седьмом классе на уроке математики я заработала первые деньги своим умом. Математику я любила и контрольные делала с азартом. Однажды сосед по парте попросил сделать его вариант. Я согласилась при условии, что он заплатит сто рублей. Мы оба получили «четвёрки», и он выполнил обещание. Обычно я давала списывать бесплатно, но в тот день почему-то решила заработать.
Я, конечно, общалась со всеми детьми в классе, но всё равно была сама по себе. Мы ссорились и мирились, смеялись и ругались. Некоторые меня откровенно ненавидели, как наш «умник». Порой он был настолько агрессивен, что приходилось просить классного руководителя вмешаться. Но кто может повлиять на подростка-отличника? Правильно, никто. Травля продолжалась до тех пор, пока нас обоих не перевели в гимназические классы. Он ушёл в математический, я в английский.
Были ребята, с которыми я дружила. Один из них, Альберт Гильмутдинов, меня уважал, никогда не участвовал в травлях и часто заступался за меня перед учителями. В восьмом классе я перешла в гимназический класс, на более высокий уровень обучения, попав в новый коллектив, более сильный и продвинутый. Учебная нагрузка увеличилась, да и моральная тоже. Предстояло влиться в новое сообщество, где я почти никого не знала.
Учителя
Педагогический состав в школе был очень хороший. Мы любили почти всех преподавателей, за редким исключением. Честность, справедливость, отзывчивость, доброта, любовь к детям, компетентность этими качествами они обладали в полной мере.