Но вы понимаете, мисс Мур, что эта работа подразумевает не только делопроизводство, но, в большей степени, умение и желание общаться с людьми? Вам придётся вести телефонные переговоры, принимать посетителей, выполнять мои поручения. Для этого требуется высокая организованность, самоконтроль, позитивное отношение к делу
Именно это стало одной из причин, почему я и направила резюме в агентство по набору персонала.
Вы должны понимать, что будут переработки, за которые, конечно, полагаются доплаты
Доктор Уилсон, о вашей репутации ходят слухи. И мне известно, что вы достойно оплачиваете услуги своих помощников.
Ее взгляд остановился на циферблате его дорогих механических часов римская нумерация не врёт! их хозяин, несомненно, человек консервативный, пунктуальный и педантичный. А Джозеф достал из выдвижного ящика небольшой файл и протянул ей:
Я бы попросил вас перевести это, мисс Мур
Документ был на испанском языке. Эмма пробежалась по нему глазами, прежде чем перевести на английский. После чего он дал ей первое, что попалось на глаза, свежий номер New York Times, и попросил проделать обратное: перевести кусочек статьи на испанский. Когда она закончила, доктор откинулся в кресле. Его удивила на редкость правильная испанская речь он ожидал, что подловит её на лжи, когда она заговорит на ломаном языке. Он надеялся, что вот-вот услышит ошибки, но она не произнесла ни одной. И ему стало стыдно перед самим самим собой за предвзятость и скептицизм.
Поймав на себе пронзительный взгляд, он поднял глаза и наткнулся на портрет профессора. Было видно, старине Фрейду не терпится что-то ему сообщить. Джозеф перевел внимание на Эмму: как же хорошо, что она не может слышать голос отца психоанализа! Краем глаза он подметил, как задвигались усы и бородка великого учёного профессор, в попытке привлечь к себе внимание, наморщил лоб и, страстно желая поделиться с ним своими наблюдениями о незнакомке, беззвучно зашевелил губами: «Эй, Уилсон, отложите-ка в сторону свои дела и послушайте мудрого наставника. Бьюсь об заклад, вы ей нравитесь! И не смотрите на меня так. Разве вам не приятно, что люди, особенно женщины, взирают на вас с обожанием? Вас это не заводит? Стыдиться здесь нечего. Кто этого не любит? Так уж мы, мужчины, устроены. Да и она миловидна, а выражение её лица чувственно и мечтательно, как у моей Марты. Вы смущены, Уилсон Это хорошо. Однако нельзя забывать, что чем безупречнее человек снаружи, тем больше низших демонов у него внутри. Как любил поговаривать мой ученик Карл Юнг: «Красивая женщина источник беспокойства. Она, как правило, ужасно разочаровывает, это как кусок пирога, который видишь, но не можешь съесть». Правда, здесь есть исключения. А потому забудьте о демонах! Будь я не покрытым плесенью стариком, непременно бы приударил за этой фройляйн! Ничто человеческое мне не чуждо. К тому же, как понимаю, она женщина свободная. Вы ведь заметили её хорошие манеры, и то, что она напрочь лишена легкомыслия? Вам этого мало? Или вы будете дрожать от страха? Вам, дружище, не помешает рядом хорошая женщина, которая бы заботилась о вас и Оливии, радушно принимала гостей в вашем доме и согревала вас по ночам»
Хорошо, мисс Мур. Благодарю вас! выпалил Джозеф, пропустив мимо ушей высказывания старика, чьи отношения с женским полом, насколько ему было известно, носили далеко не однозначный характер. У Джозефа имелось своё мнение на этот счёт. Сейчас интуиция говорила ему: Эмма способна выполнять эту работу, и их сотрудничество будет приятным.
Но существовала одна проблема, о которой Джозефу было трудно признаться даже самому себе. Дело в том, что Эмма понравилась ему как женщина. Он осознавал, что испытывает эмоции. Обычно такое с ним происходило, когда он смотрел на Вивиан. Он мог лишь предполагать, что ощущал сейчас именно эти эмоции, ведь за много лет ее отсутствия, он забыл, что это такое, а чувства, которые помнил, казались плодом его воображения. Но, как бы там ни было, он, сорока семилетний вдовец, чьи лучшие годы остались позади, не отказался бы выпить кофе с Эммой после приёмных часов. Но он терзался, понимая, что никогда не сможет этого сделать, если предоставит ей должность: он взял за правило отделять работу от личной жизни (которой, впрочем, после Вивиан у него и не было). А если он откажет Эмме в работе, ему придется искать нового ассистента. Только не это!
Вы умеете набирать текст на компьютере, мисс Мур? продолжил он, сделав глубокий вдох.
Конечно, сэр.
Быстро?
О да, сэр.
А что бы вы сказали, полюбопытствовал он, если бы я попросил приготовить мне кофе?
Спросила бы, с молоком или без, сэр, мягко ответила она.
Ну, в таком случае я нанимаю вас, мисс Мур, произнёс Джозеф с улыбкой. Когда вы готовы приступить?
Завтра с утра, сэр. Я могу прийти в восемь-ноль-ноль. Люблю рано вставать и первой приезжать на работу
Полагаю, восемь-ноль-ноль это слишком рано. Приходите лучше к девяти. А пока возьмите, пожалуйста, подробную должностную инструкцию со стола Люси, точнее, теперь уже вашего стола.
Я уже взяла, сэр произнесла она с обворожительной улыбкой, вдруг заигравшей на пухлых губах.
Да, и вот что ещё, мисс Мур зовите меня доктором, хм не сочтите это за странность. До завтра!
В таком случае, и я попросила бы вас звать меня Эммой. До завтра, доктор Уилсон. И позвольте поблагодарить, что доверили мне такую ответственную работу.
Переполненная радостью, она попрощалась с Джозефом, но на секунду задержала взгляд на дипломах в рамках на стене, поправила один из них, висящий немного неровно, а затем направилась к выходу. Только тогда она припомнила, что в его почтительном голосе проскользнули едва заметные нотки сожаления. «Возможно, это просто усталость», предположила она.
Зонт! услышал он командный голос и посмотрел на стену. Безобразие, Уилсон! Почему вы не предложили зонт этой очаровательной даме? Где ваш большой чёрный зонт? Ваша рассеянность абсолютно непростительна! Сейчас хлынет проливной дождь.
Прошу вас, доктор Фрейд, оставьте
Барометр опускается: я ощущаю покалывание в ногах, а это верный признак приближения непогоды
Глава 2. Исповедь одиноких сердец
Утром следующего дня, явившись на работу, доктор Джозеф Уилсон был приятно удивлён. Все помещения его офиса: приёмная, кабинет, а также небольшая кухонька и туалетная комната были в таком состоянии, словно хорошая хозяйка только что закончила основательную уборку. В воздухе витал аромат дорогой деревянной мебели и офисной техники, всюду царил образцовый порядок. И даже три давно запущенных бонсая, стоящих на полке у окна: снежная роза с хрупкими корнями, выступающими из земли, искривленная сосна, которой, как минимум, лет восемьдесят, и рощица из нескольких клёнов были пострижены умелой рукой, освобождены от ненужных отростков и заботливо политы. Теперь этот сказочный лес вновь потрясал изысканностью, а кусочек мха на стволике сосны вызывал у Уилсона то, что древние называли катарсисом.
«Похоже, что мисс Мур, то есть Эмма, одна из тех женщин, которые днюют и ночуют на работе», с довольным видом рассуждал он. Всё, чего она хочет, это показать, с каким усердием может работать и как готова ради этого пройти лишнюю милю. Ну что ж, похвально! Явилась в офис ни свет ни заря в свой первый рабочий день, и стала кружить по комнатам со шваброй, тряпкой и пылесосом, оставляя за собой шлейф восхитительных ароматов и кристальной чистоты. Он живо нарисовал в воображении, как она, увидев, что заблестело стекло в оконной раме, проворно соскакивает с подоконника и, отступив на пару шагов, любуется результатами своего труда.
«Похоже, что мисс Мур, то есть Эмма, одна из тех женщин, которые днюют и ночуют на работе», с довольным видом рассуждал он. Всё, чего она хочет, это показать, с каким усердием может работать и как готова ради этого пройти лишнюю милю. Ну что ж, похвально! Явилась в офис ни свет ни заря в свой первый рабочий день, и стала кружить по комнатам со шваброй, тряпкой и пылесосом, оставляя за собой шлейф восхитительных ароматов и кристальной чистоты. Он живо нарисовал в воображении, как она, увидев, что заблестело стекло в оконной раме, проворно соскакивает с подоконника и, отступив на пару шагов, любуется результатами своего труда.
Эмма с безукоризненно прямой спиной восседала за полукруглым столом и, слегка склонив голову, с энтузиазмом стучала по клавишам. На поверхности столешницы не было ничего лишнего, всё аскетично и строго: телефон, персональный компьютер, принтер со сканером, канцелярские принадлежности в простом держателе, стопка бумаг под руками, раскрытый на сегодняшней дате ежедневник, журнал для записи пациентов и свежая пресса. Сбоку, на самом краю стола, стоял металлический поднос с графином воды и отполированными до блеска стаканами. Джозеф никогда не видел их такими прозрачными, играющими всеми цветами радуги в утренних лучах солнца!
А, Эмма! Хорошо, что вы уже здесь. Рад вас видеть, сегодня его голос звучал бодрее, чем накануне.
Доброе утро, доктор Уилсон, улыбнувшись, ответила женщина, беря его кашемировое пальто и вешая на плечики.
Вчера он не успел разглядеть, что у неё такая тонкая талия такая прямая спина такие длинные ноги
Как насчет чашечки кофе, доктор Уилсон?
Джозеф едва заметно улыбнулся:
С удовольствием выпил бы Какое утро без чашечки кофе можно назвать добрым?
С молоком или без, доктор? произнесла она, повторив свой вчерашний вопрос, и вновь улыбнулась лучезарно и немного загадочно.
Без молока, если можно, Эмма. Только крепкий кофе.
Сию секунду
Несколько минут спустя аромат достиг его носа. Вскоре дверь в кабинет приоткрылась, вошла Эмма, слегка покачивая бедрами и неся в руках поднос с чашкой кофе и о боже! вазочкой, заполненной маленькими пышными круассанами. Они всегда напоминали ему о Париже, в котором он бывал, принимая участие в международном симпозиуме по психиатрии в качестве спикера. О, Париж, город-праздник, который никогда не кончается Елисейские поля, кабаре Мулен Руж, Монмартр, Лувр, Эйфелева башня, Нотр-Дам де Пари Кстати, откуда Эмме известно, что он обожает круассаны?
О, Эмма, вы моя спасительница! Джозеф одарил её благодарной улыбкой и откинулся на спинку кресла.
Отхлебнув глоток кофе, он окончательно убедился, что жизнь не так уж и плоха, а случившееся вчера теперь выглядело сущим пустяком. И внезапно поймал себя на том, что смотрит не на лицо Эммы, а куда-то пониже. «Интересно, как долго я смотрю туда, заёрзав, подумал он. Заметила ли она?» Он взял воображаемый пылесос и уничтожил им все крамольные мысли, сосредоточившись на глазах мисс Мур. И вдруг заметил, как она улыбнулась, увидев его растерянное лицо. «Ничто не укрывается от её взгляда! Каким бы великолепным диагностом могла она стать! Интересно, задумывалась ли она когда-нибудь о медицинской карьере? Могла бы стать моей ученицей?» Эта фантазия захватила его, но голос Эммы вернул его к реальности.