В поздних работах Витгенштейна язык теснее связывается сфактами действительности. Соответственно, все предложения разделяются сточки зрения их истинности на три класса: «истинные», или соответствующие действительности, «всегда истинные», или тавтологии (к которым относятся математические илогические высказывания), и«никогда не истинные». Второй итретий классы высказываний, будучи не связанными сдействительностью, ненесут всебе никакого смысла, т.е. являются «бессмысленными». Таким образом, связь сфактами действительности становится, посути, критерием истинности идостоверности научного высказывания, наполняет его позитивным смыслом (Витгенштейн, 1991). Существенным противоречием данной системы является то, что связь человека смиром рассматривается вней односторонне как опосредствованная исключительно структурами языка, азначит, зависящая от уровня его развития; при этом игнорируется роль предметнопрактической деятельности человека как условия познания.
В работах популярного современного философа, представителя постпозитивизма К. Поппера вкачестве критерия демаркации науки ипсевдонауки выступает методологический принцип фальсифицируемости, получающий глобальную трактовку.
Поппер отвергает возможность построения универсальных научных положений на основе индуктивных выводов. «С логической точки зрения далеко не очевидна оправданность наших действий по выведению универсальных высказываний их сингулярных, независимо от числа последних, поскольку любое заключение, выведенное таким образом, всегда может оказаться ложным» (Поппер, 1983, с. 4647). Онсчитает, что внауке принцип индукции излишен, более того, апелляция кнему неизбежно приводит клогическим противоречиям. Сего точки зрения, оставаясь врусле индуктивной методологии, невозможно установить «подходящего отличительного признака эмпирического, неметафизического характера теоретических систем, или, иначе говоря, подходящего критерия демаркации». Это приводит автора кследующему выводу: проблема нахождения критерия, позволяющего выявить различия между эмпирическими науками иматематикой, логикой, «метафизи ческими» системами, это проблема демаркации (тамже, с. 5455). Индуктивной логике Поппер противопоставляет теорию дедуктивного метода проверки, согласно которому «гипотезу можно проверить только эмпирически итолько после того, как она была выдвинута» (тамже, с. 50). Соответственно, имотвергается ииспользуемый индуктивной логикой принцип обоснования значимости инаучности теории на основе ее верификации опытом. Поппер считает, что не верифицируемость, афальсифицируемость системы выступает вкачестве критерия демаркации, показателя научности теории: «Это означает, что мы не должны требовать возможности выделить некоторую научную систему раз инавсегда вположительном смысле, нообязаны потребовать, чтобы она имела такую логическую форму, которая позволялабы посредством эмпирических проверок выделить ее вотрицательном смысле: эмпирическая система должна допускать опровержение путем опыта» (тамже, с. 63). Таким образом, Поппер отрицает идею конвенциального установления достоверности теоретических систем, как якобы базирующихсянанепреложных основаниях, исчитает ее принципиально недостижимой. Онкатегорически возражает против любых «конвенциональных уловок», направленных на спасение научных систем, ибо это противоречит его базовому тезису опринципиальной опровергаемости любого научного знания. Наоборот, согласно Попперу, научная система, невыдержавшая испытание опытной интерсубъективной проверкой, обнаружившая свою несостоятельность ипротиворечивость, «должна быть опровергнута как ложная» (тамже, с. 122). Следовательно, настатус научных знаний, сточки зрения автора, могут претендовать лишь те, которые являются потенциально фальсифицируемыми, имеют шанс быть опровергнутыми, доказать свою ложность.
Анализ обоснованного Поппером принципа фальсифицируемости как условия демаркации науки и«метафизических спекуляций» показывает, что, посути, автор приходит клогическому скептицизму, проявляющемуся вабсолютизации относительной истинности знания, иотрицанию, ифактически кутрате проблемы истины вообще как цели научного познания. Критически оценивая релятивистские тенденции концепции Поппера, В.Н. Садовский пишет: «Хотя истина, поПопперу, объективно существует, она всилу только предположительного ипоэтому вконечном итоге ложного характера любого знания впринципе недостижима» (Садовский, 1983, с. 21).
Анализ обоснованного Поппером принципа фальсифицируемости как условия демаркации науки и«метафизических спекуляций» показывает, что, посути, автор приходит клогическому скептицизму, проявляющемуся вабсолютизации относительной истинности знания, иотрицанию, ифактически кутрате проблемы истины вообще как цели научного познания. Критически оценивая релятивистские тенденции концепции Поппера, В.Н. Садовский пишет: «Хотя истина, поПопперу, объективно существует, она всилу только предположительного ипоэтому вконечном итоге ложного характера любого знания впринципе недостижима» (Садовский, 1983, с. 21).
В работах Т. Куна, М. Полани, С. Тулмина, П. Фейерабенда происходит размыкание внутреннего пространства науки, утверждается обусловленность развития научного знания личностными исоциальными факторами.
Так, М. Полани обращается кисследованию «личностного знания», указывая, что всодержательном плане оно отражает своеобразный сплав субъективного иобъективного. Введение личностной составляющей впознавательный процесс рассматривается им не как некая внешняя добавка, свидетельство его несовершенства, акак «насущно необходимый элемент знания». Помнению Полани, вкаждом акте познания присутствует «страстный вклад познающей личности элемент оценки; иэтот личностный коэффициент, который сообщает форму всему фактическому знанию, одновременно служит также для соединения субъективного иобъективного» (Полани, 1985, с. 19, 39).
Личностное знание оценивается им как особый вид включения субъекта впознавательную деятельность, воплощающий осознание ипринятие человеком своей ответственности, стремление «преодолеть собственную субъективность путем самоотверженного подчинения своих личных свершений универсальным стандартам», полную «ин теллектуальную самоотдачу» познающего индивида (тамже). Поэтому Полани оптимистично оценивает возможности преодоления тех рисков, которые привносятся активно выраженной изаинтересованной личностной позицией впроблему истинности знания: «Личностное знание внауке является результатом не выдумки, нооткрытия икак таковое призвано установить контакт сдействительностью, несмотря на любые элементы, которые служат его опорой. Оно заставляет нас отдаться видению реальности стой страстностью, окоторой мы можем ине подозревать. Ответственность, которую мы при этом на себя принимаем, нельзя переложить ни на какие критерии верифицируемости или фальсифицируемости, или чего угодно еще, потому что мы вэтом знании как водеянии из собственной кожи» (тамже, с. 101). Вкачестве примера подлинного «чувства объективности» Полани приводит факт точного описания обнаруженных исследователем явлений, выходящих за границы его понимания, т.е. действий, осуществляемых без расчета на собственный научный триумф, движимых предвидением «множества следствий своего открытия, которые станут ясными виные времена, иным поколениям». Характеризуя личностное знание, Полани относит его кне явному, неэксплицированному, называет его периферическим, скрытым, имплицитным, «молчаливым», невыразимым всловах иподчеркивает его двоякое значение порождаемую им высокую научную продуктивность истимулирование собственного профессионального иличностного роста. «Ставя своей целью достижение успеха, мывызываем всебе новые иновые способности»; «интеллектуальная страстность содержит всебе момент активного утверждения» (тамже). Таким образом, вработе Полани подчеркивается важность личностной компоненты научного знания, активной роли субъекта как детерминанты познавательной деятельности.
В свете теории развития научных парадигм Т. Куна критерии научности идей выводятся всферу научной коммуникации ирассматриваются через призму установления согласия ученых относительно значимости той или иной теории. Именно достижение единства во взглядах значительной части научного сообщества, объединяемой вокруг той или иной научной теории, придает ей статус «научной парадигмы»5 иобеспечивает наиболее благоприятную ситуацию для развития научной мысли (Кун, 1977).
Обоснование рационализма ипрактицизма как основных критериев науки осуществляет K.O. Апель, фактически заменяющий понятие «истинность» понятием «практичность»: истинна (научна) та теория, которая полезна, обеспечивает решение практически значимых проблем.
С точки зрения Э. Гуссерля иего последователей, наука является высшим продуктом научного творчества, иее главной характеристикой, аследовательно, икритериальным признаком, выступают смысловые конструкты сознания осознание смыслов на основе феноменологического метода. Само использование феноменологического метода обосновывается как обязательное условие обретения познавательной деятельностью статуса научной.
М. Хайдеггер, рассматривая особенности науки Нового времени, вкачестве ее основополагающего признака называет «предметное противостояние», или противостояние действительности, выступающей ввиде соотношения предмета исубъекта. Превращение действительности впредмет ее изучения человеком открывает путь кее познанию (формированию картины мира) иосвоению. «Превращение мира вкартину есть тотже самый процесс, что превращение человека внутри себя сущего вsubiectum» (Хайдеггер, 1993, с. 51). Хайдеггер критически оценивает науку, выделяет ее недостатки, главные из которых стремление кунификации, игнорирование уникальных иредких иединичных явлений, отсутствие должной рефлексии.
Г.Г. Гадамер ставит задачу «примирить науку сфилософией», говорит об их связи, онеобходимости освоения наукой герменевтической методологии. Герменевтичность наук он видит вих нацеленности на понимание, поэтому все науки относятся им кчислу «понимающих» игуманитарные иестественные, ибо понимание предельно широкая категория, включающая всебя объяснение как один из своих компонентов, т.е. наука особый вид герменевтической практики, свойствами которой выступают процессы интерпретации ипонимания.