Да отпусти его наконец, Эухенио, скомандовал тут же джентльмен, разве ты не видишь, у него ухо уже побелело от боли.
Матрос раздосадованно отпустил Джона и тот тут же поспешил отскочить в сторону, потирая побелевшее ухо, приобретающее красный цвет, сравнимое с закатным небом. Тем не менее, Джон продолжил наблюдать за этим странным человеком. Он же помнит, как совсем недавно в начале лета едва не выпороли за подобную проказу соседского Джеймса. Да и другие тоже получали хорошую взбучку от матросов или боцманов. И вконец удостоверившись, что хозяин шхуны потерял к нему интерес, рванулся с места, что только пятки засверкали на солнце.
Останься он немного подольше, он смог бы увидеть, как прикатил другой экипаж из которого высадилась женщина, а следом маленькая девочка. Девочка о чём-то громко расспрашивала маму, та в ответ только улыбалась. И так они подошли к группе мужчин.
Привет, папа, девочка подняла голову и заглянула в глаза отца.
Привет, мой ангел, был ответ. Но лучше слов о его великолепном настроении говорили глаза, лучащиеся довольством. Ничто в человеке не способно передать творящееся на душе, как его глаза. Будь то грусть или радость, всё выплёскивается наружу через глаза.
Папа, а когда мы отправимся в путешествие?
Вот уже второй человек за день говорит о каком-то загадочном морском путешествии. Если первый говорил о кругосветке, дочка просто спросила о путешествии. Для выхода в море на шхуне уже всё подготовлено, осталось решить вопросы с бумагами и тогда: здравствуй, море! Возможно, это произойдёт завтра или быть может послезавтра, поэтому он не сразу ответил дочери. С малых лет его приучили отвечать за свои слова и совсем неважно кому ты обещаешь. И только по этой простой причине, которая для кого-то не имеет никакого значения, он промолчал и, когда казалось все уже успели забыть о вопросе, он ответил:
Доченька, моя милая, не всё так однозначно и не от одного моего желания зависит выход в море. Будь это так, мы бы уже были в море. Поэтому придётся немного потерпеть
Как жаль, папочка. А я успела пообещать своим куклам, что сегодня пополудни мы отправляемся в путешествие, девочка так серьёзно произнесла эти слова, как если бы обещанные слова адресовались не бездушным куклам, а реальным людям, что поневоле вызвали у матери девочки улыбку, которую она попыталась скрыть от дочери.
Доченька, моя милая, не всё так однозначно и не от одного моего желания зависит выход в море. Будь это так, мы бы уже были в море. Поэтому придётся немного потерпеть
Как жаль, папочка. А я успела пообещать своим куклам, что сегодня пополудни мы отправляемся в путешествие, девочка так серьёзно произнесла эти слова, как если бы обещанные слова адресовались не бездушным куклам, а реальным людям, что поневоле вызвали у матери девочки улыбку, которую она попыталась скрыть от дочери.
Придётся извиниться перед ними за своё скоропалительное обещание, с самым серьёзным видом ответил ей отец и не было понятно: шутит он или говорит всерьёз.
Придётся, папочка, как бы мне того не хотелось
Джон в это время прибежал домой и поведал младшим братьям о происшествии на шхуне. Надо было видеть каким огнём загорелись глаза мальчишек, когда они узнали, что Джону удалось пробраться на шхуну. И не только пробраться, но и побывать в самом трюме. Это было что-то, до сих пор им самое большое, что доводилось, так это увидеть за десятки метров корабли. Они даже не смели к ним приближаться, а тут Джону посчастливилось побывать в трюме, правда, он пропустил момент, когда его за ухо вывели из трюма, хотя ухо продолжало ещё гореть при одном упоминании о случившемся.
Джон, а это правда, что у них капитан одноглазый? подобрался к Джону поближе самый младший.
Не знаю, сам того не желая, ответил правдой Джон, я его не видел
Как жалко. Побывать на таком корабле и не увидеть капитана А я не упустил бы
«Не упустил бы.., про себя подумал Джон, потирая ухо, да если б тебе так вывернули ухо, как мне, ты вовсе забыл бы дорогу к шхунам и пакетботам». Но вслух он это, конечно же, не произнёс.
И вот эти-то последние слова мальчишки послужили толчком к тому, что Джон потерял интерес к их обществу. Ему больше нравилось мечтать, как бы он отправился в путешествие на шхуне и во время страшного шторма, когда огромные волны, угрожая затопить, заливают палубу, он спасает от гибели юную леди. И так ярко он представлял себе всё это, что порою готов был поверить в реальность происходящего, если бы не крик матери, что случался в такие минуты: Уайлдер, куда ты запропастился?
В ходе повествования, я как-то упустил момент: Джона в минуты раздражения мать называла не по имени, а по погонялу, ею самой же придуманному. Джон настолько привык к этому второму имени, что отзывался на него также, как и на официальное, данное при рождении. Друзья на улице к нему обращались не иначе, как Уайлдер и ему льстило, что не Конопатый или ещё какое обидное прозвище.
Уже через час многие мальчишки, прознав о его выходке, на которую мало кто из них отважился бы, долгим свистом вызвали его на улицу и окружили Джона. Каждому хотелось услышать из уст самого героя про шхуну. Для мальчишек нищего квартала он был сегодня героем. Хотя, как знать, может быть и не только сегодняшнего дня. Единственное, чего недоставало Джону, он не умел привирать и от этого его рассказ получился сухим. Ему бы приплести пару небылиц, кто стал бы проверять соответствует истине рассказанное или нет, а героического ореола ему несомненно добавило бы.
Вернёмся же вновь к нашим господам у шхуны, от которых мы несколько отвлеклись, хотя ничего интересного здесь и не пропустили. Джентльмен, перекинувшись парой слов относительно скорого ланча, поспешил в контору на одном из экипажей, супруга же с дочкой направились домой. На шхуне остались матросы во главе с боцманом, заполучив приказ подготовить корабль к выходу в море. Боцман в свою очередь приказал одному из матросов охранять шхуну от непрошеных визитёров и ушёл в каюту подремать. Кто-то из матросов просто присел в небольшой тени, создаваемой фальшбортом и тут же задремал.
Да и что остаётся делать, когда и без того всё готово и люди только и ждут команды к отплытию. День же этот всё отодвигается и отодвигается на более поздний срок. Виной всему штурман, нанятый хозяином, что переиграл своё же решение и владельцу пришлось искать нового штурмана, знакомого с северными морями. Нет, он не собирался заплывать так высоко, но предусмотреть подобное обстоятельство никогда не помешает. Колумб ведь тоже не ставил целью открытие Американского континента, но последнее, как мы все знаем из истории, тем не менее произошло. В океанских просторах ничем не следует пренебрегать.
Ну а новому штурману, как человеку, от которого зависит жизнь экипажа, сохранность груза, как и самого судна, просто жизненно необходимо ознакомиться с предстоящим предприятием, чем и был он занят последние два дня. Сегодня же, он обещал дать окончательный ответ относительно своего согласия или несогласия, куда и держал путь джентльмен. И он желал одного: только бы штурман согласился. Этого штурмана рекомендовал ему не кто-нибудь, а сам капитан королевского флота, избороздивший все моря и океаны и чьим мнением он дорожил.
Дорога предстояла неблизкая и по этой причине джентльмен пожелал заехать до одного из недавних компаньонов, затем завернуть домой на ланч, и уже после этого отправиться в город. Ещё раз взглянув на свою красавицу «Селестину», джентльмен попрощался со всеми и уехал
Когда он подъехал к дому, его ожидал курьер с депешей. Сэмюель Моррисон, а именно так звали хозяина шхуны «Селестина» и с кем мы уже успели познакомиться вначале нашей истории, прямо здесь же вскрыл пакет и пробежал по строчкам. Вроде бы ничего срочного, но Сэмюель немного изменился в лице. В депеше сообщалось о надвигающемся шторме, который мог надолго нарушить его планы, что конечно же, никак не могло ему нравиться. Помимо собственных интересов, на борту шхуны находился товар, который следовало доставить по адресу и который в какой-то степени компенсировал расходы на всю эту затею. Успокаивало то, что до его начала оставалось не менее пяти дней и если поторопиться, то можно было избежать всего этого.
И коль мы уже упомянули имя джентльмена, стоило бы несколько поближе познакомиться с ним, тем более в нашей истории он играет ключевую роль. Сэмюель Моррисон ростом чуть больше шести футов, обладатель атлетического телосложения, с мягкими чертами лица, присущими отпрыскам смешанных браков, без единого намёка на усы или бороду. Глаза его несколько большие делали лицо наивным, что конечно, не соответствовало действительности, хотя не один делец пытался облапошить его, попавшись на эти черты. Впрочем, эти глаза в гневе могли бы испугать и самого дьявола. Но что выделяло его среди тысяч других, таких же джентльменов, так это его порядочность. Сэмюель готов принять смерть, нежели поступиться своими принципами и этим он обязан своему отцу, что привил данные качества личным примером. Ведь мало выражать на словах что-либо, если в жизни сам поступаешь совсем наоборот. Вот в некоторых словах характерные черты Сэмюеля, более подробно же, мы с ним познакомимся в ходе повествования.
Известие о шторме, о котором писалось в депеше, вполне могло дойти до слуха нового штурмана и следовало выяснить: не передумал ли он относительно похода. Всё складывалось не самым лучшим образом для предстоящего предприятия, но Моррисон и думать не желал откладывать задуманное.
Войдя в дом, он никак не проявил свою озабоченность из-за полученного известия, кроме того, что вечером думал отговорить супругу от совместного путешествия. Весь его вид говорил о хорошем расположении духа.
Сэмюель, что хотел тот джентльмен, дожидавшийся тебя? поинтересовалась Элис.
Так, ничего особенного. Энтони Говард прислал с запиской о нашем путешествии. Ты же сама, Элис, прекрасно знаешь о его мании быть первым в освещении каких-либо событий: будь то рождение первенца у какой-либо знаменитости или как наше путешествие. В городе не столь много событий происходит и вот ему приходится держать ухо востро и опережать своих коллег нашёлся Сэмюель в ответ на вопрос супруги.
Неудивительно, согласилась Элис с его ответом, от этого зависят его доходы. Элис по всему видно было, что Сэмюель сказал правду и удовлетворилась его рассуждениями.
Наскоро пообедав, он, сославшись на неотложные дела, покинул дом. И последний довод был чистой правдой. Всю дорогу до соседнего города он ехал и думал о новом штурмане и задуманном. Если этот штурман тоже откажется, тогда для поиска нового кандидата не остаётся времени, которого и без того ничтожно мало. Пока он так размышлял, экипаж въехал на улицы города.