Ого? Так ты ждал нас здесь? не без удивления Ярослав отстранился от людолова. Как так?
Ну, это-то, не мудрено, устало пояснил людолов старому товарищу по юношеским игрищам при дворе князя. Всего-то стоило помнить о дне рождения твоего батюшки, понимать какую дорогу выберешь, знать, как быстро идет дружина и то, что здесь хороший клев на удочку, да и место для стоянки. Ты никогда бы не упустил случая поймать стерлядочки на вечерней зорьке, вместо того, чтоб пылится в походе до заставы.
Но мы ведь могли и задержаться в пути?
Я рисковал. Но я знал, что к празднику ты поспеешь вовремя, а потому
А потому я начинаю беспокоиться о своей предсказуемости, Ярослав расхохотался в голос. Составишь компанию с удочкой? А то Тьельвар да Хаки таких рыбных ловитв так и не понимают. Заодно и правду расскажешь, ну откуда узнал о моей дружине? Гонца встретил или купцы предупредили?
Людолов только многозначительно усмехнулся, и посмотрел на свой рукав, который ниже кольчуги окрасился багряным.
Ты ранен? сразу спохватился князь, окидывая его цепким встревоженным взглядом. Позвать лечца? Сильно?
Не, отмахнулся людолов. Если бы сильно у тебя б не задерживался и сразу к Баяну б поскакал, сам знаешь. Отсюда не так далеко.
Князь кивнул и, хитро глядя, пытливо осведомился:
А ежели я как-нибудь, когда ты туда направишься, велю людям своим отай*16 следовать за тобой, да так чтоб воняло от них не железом, а лишь шкурой звериной и да прочим таким и выследим место. Смогу ли зайти в него?
Нет, князь, улыбнулся людолов. Не сможешь.
Как-так?
Место не пустит чужого. Будешь рядом ходить вокруг да около, а не найдешь. Ничего не выйдет.
Князь явно расстроился.
Князь явно расстроился.
Ох, уж та ворожба мне!
Да не нужно тебе то место, успокоил его Лют. Ты ведь христианин? Зачем тебе капище?
Затем же, зачем тебя к себе на службу зову. А ты все отнекиваешься да отнекиваешься. Аль поменялось что?
Нет, Ярослав. Извини. Я служу батюшке твоему. А ты друг мой, разве ж того мало?
Ну, уж озолотил! новгородский князь рассмеялся заразительно и звонко. В это же время его громилы нореги добивали раненных разбойников топорами. Один из них, здоровенный альбинос с красными веками, приветственно помахал окровавленной секирой людолову тот повторил жест.
Заскучали мои в походе. Хоть развлечения подкинул. Давно в гости не заезжал, кстати, оценив все, заметил князь. Вон и Тьельвар с Хаки соскучились по тебе дружку-душегубу. Дел много?
Дел много. Есть что обсказать Владимиру.
А ну-ка? заинтересовался князь. Его рыжеватая борода смешно встопорщилась.
Не могу сказать, честно ответил людолов. Пока не могу.
Ну не можешь, так не можешь. Айда в лагерь отдыхать будем. Угостимся по новогородски, как в старые добрые времена!
А мимо, стуча колесами, проплывала вереница подвод со снедью и хмельными напитками. Вся Русь сейчас скрипела колесами телег отовсюду обозы и люди тянулись в сторону Киева. День рождение Великого князя это не просто так. Такое пропустить нельзя. Такое всем народом празднуется!
***
В корчму вошли трое двое гридней, судя по доспехам. Третьего по раскосым глазам и одежде хозяйка безошибочно определила как степняка. Следы бойни между ватажниками и людоловом удалось убрать, но столы и стулья носили зарубки от топоров и мечей, на что сразу обратил внимание могучий воин с варяжскими усами.
Что здесь произошло, мать? он вежливо улыбнулся старой знакомой. Та ответила тем же она узнала спрашивающего.
Людолов княжий лютовал. Порубил разбойных людишек.
Варяг кивнул, словно подтверждая слова. Второй гридь был мрачен. Лицо его было чем-то неуловимо знакомо, и хозяйка таверны силилась понять, где же это лицо она видела?
Кликнув подавальщицу, друзья заказали себе еды, мрачный устало тёр вески, степняк вертел в пальцах оберег на серебряной цепочке. Должно быть, просил помощи у богов или предков порубежье было не так далеко, и к степнякам разных племен и вида хозяйка уже успела привыкнуть.
Кого рубил? За ним гнались? хозяйка вздрогнула варяг по-прежнему был рядом, его глаза внимательно и цепко изучали ее. Словно видел в первый раз. И в этом было что-то неприятное. Опасное. Женское чутье, куда более сильное, чем у мужиков, говорило ей, что что-то не так, но она никак не могла понять причину своей тревоги. Вновь посмотрела на «мрачного». Варяг ждал ответа, и она продолжила.
Нет, не гнались. На постое был большой десяток воев. Они и кинулись. На него и нас не пойми зачем.
Разве так бывает? Должен быть какой-то повод и
Да не знаю я, неожиданно грубо, даже для себя, оборвала старого знакомого. Неопределенность нервировала, но она, спохватившись, повернула испуганное лицо к матерому воину:
Прости, боярин. Столько всего нагляделись не приведи Господь. Да и не знаем же мы ничего! Нелюдь, будь он неладен ничегошеньки ж нам не сказал. Кто ж мы такие чтоб с нами чем-то делиться? Так пустое место. Токмо ты, родненький, и заговариваешь с нами не чинясь, а для других мы людишки малые.
Немигающий взгляд старого воина долгое время не отрывался от ее лица, затем взгляд смягчился, варяг кивнул и улыбнулся в усы.
Это ты меня прости, мать. Сама понимаешь служба. А тут такое. Вернусь в Киев сам людолова пообспрошу, что да как.
Понимаю, родной, понимаю, с облегчением заверила она. Он еще раз ей улыбнулся он вообще, насколько она помнила, всегда был добрым и веселым человеком, хоть и грозным воином. Всегда был с шумной большой компанией, всегда щедро платил и не кичился родовитостью, хотя мог бы. С компанией Варяг направился к своим приятелям за стол, а она, вдруг, вспомнила, где видела «мрачного» гридня и в какой, возможной, компании. С какими лицами ассоциировалось его лицо Пытаясь себя разубедить и успокоить она обратилась к нему:
Беляш! Отчего мрачный-то такой? Как дружок твой? Давно к нам не захаживал. Тоже на службе, поди? Ох и загоняли ж вас, как погляжу. А чего ты не с ним?
Беляш! Отчего мрачный-то такой? Как дружок твой? Давно к нам не захаживал. Тоже на службе, поди? Ох и загоняли ж вас, как погляжу. А чего ты не с ним?
Беляш? спросила как раз подошедшая подавальщица, с большим кувшином пива. Ты ведь вроде Зояром назывался, когда со мной в последний раз ночью того
Зояр устало посмотрел на варяга, на подавальщицу, на хозяйку таверны, на мужей за соседним столом, тоже заинтересовавшихся разговором, и опять на варяга. Хозяйка таверны увидела, как громадные валуны мышц на спине старого знакомого закаменели, заставив кольчугу заскрипеть. Он повернулся к ней и улыбки на его обычно добром, улыбчивом лице как не бывало. Их глаза встретились он понял. Понял, что она теперь знает и понимает все.
Я этого не хотел, мягко сказал варяг, глядя хозяйке таверны прямо в глаза. Не хотел.
Ну, кто тебя за язык тянул, баба устало сказал Зояр подавальщице, и потянул саблю из ножен.
Через два удара сердца корчма наполнилась криками, звоном посуды и звуками разрубаемой плоти.
Пир князя Владимира.
1 глава.
В зубе ползал целый рой злых лесных ос. Он буквально чувствовал их маленькие, колючие лапки которыми они царапали его исстрадавшуюся десну. Иногда осы жалили, и князь привычно прикрывал глаза рой жил в зубе вот уже несколько дней. Иногда он затихал, и Владимир чувствовал, что у него за спиной, словно у молодого, вырастают крылья и он готов к подвигу А иногда как сейчас гудел и жалил. Притирки и травы, коими снабдил его утром лечец, помогали лишь ненадолго. «Нет, все-таки придется обратиться к этому старому греку-дергачу» текла раздраженная мысль, в промежутках между болезненной пульсацией. Не хотелось. Думалось что, все же, само пройдет, терпением князь никогда обделен не былОднако, кажется, в этот раз уже точно не тот случай. И опять у него, у могучего князя будет на один зуб меньше. Зуб, который не вставить, не отрастить и не купить за какие-либо деньги, как и молодость. Зубы вот одно из истинных богатств в старости.
От нового приступа боли, князь тихо зарычал от бессилия и, прямо из кувшина отхлебнул желчно-горький обезболивающий отвар. Кликнуть прямо сейчас лечца да прописать плетей ему, растудыть его мать! Кустистые, седые брови сшиблись, как два богатыря на переносице он хмурился, нервно пряча жилистые, в старческих пигментных пятнах руки, в широкие рукава дорогущего ромейского халата. Старость проклятая старость кого обманывать он уже не тот могучий витязь, которым был еще дюжину лет назад! Его руки по-прежнему сильны и мускулисты он ими и сейчас может легко задушить лесного волка, но князь чувствовал и это скоро ему изменит. Когда-то он сумел сломать об колено и склонить по своему разумению, волю самого могущественного держателя в мире диктовать ему свои условия, победить Но старость. Старость вот перед чем бессильны даже самые могучие воины и самые могущественные правители мира сего. Старость не победить никак и никому.
Владимир встал с резного кресла, подошел к распахнутому окну. Глянул наружу там дружинники-ближники и повара споро разделывали туши дичины и домашнего скота. Охота выдалась славной такого огромного лося, не уступающего размерам даже дикому быку туру, князь не видел еще ни разу! Видать скотий бог Велес, все еще его помнит и благоволит Князь отдернул себя сколько времени прошло с крещения, сколько времени не вспоминал всех этих языческих божков, а тут само в голову пришло. Человеку сложно из себя выбить окончательно старые привычки и веру. Скоро пир, скоро праздник Оса вновь ужалила в десну князь отвернулся, скривившись чтоб даже случайный взгляд не видел, не устерег его слабости. Сейчас бы вскочить на лихого коня, помчаться, упиваясь свежим ветром, как ромейским вином допьяна, как раньше, в молодости не раз! И, быть может, все пройдет? Нельзя. Стар для этого уже, по-старчески тяжеловат, стал растрясет еще хуже будет. Лучше в баню сходить, пропариться авось и отпустит? В десне опять зашевелились протестующие осы ну что ж за напасть?!
В дверь деликатно постучали. Князь взял себя в руки, усилием воли заставив себя не думать о мерзких, болезнетворных насекомых, громко отмолвил:
Входи, кто там?
Дверь отворилась, и в помещение шагнул Роальд старый, лишь немногим моложе его, дружинник-нурман. Один из ближних, что был с ним еще с самого изгнания из Новгорода*17. Позади, у дверей угадывались могучие фигуры двух братьев-близнецов-телохранителей, Рогдая и Ратмира, но им заходить было не велено. Позволено было только Роальду. Он степенно поклонился князю.