И окинув меня презрительным взглядом, заявляет:
Думаешь, если за мэром замужем, так тебе все дозволено? Но я так тебе скажу, Лера Ты в этом доме долго не задержишься. Выкинет тебя Морозов за ненадобностью или в служанку превратит. Ты на себя посмотри, клуша! И на него. Думаешь, влюбился он в тебя. Ага! Как же
Мать шипит, не скрывая ненависти. А я таращусь на нее обалдело и даже слова вымолвить не могу.
Тимофей любит меня и дочек, выдыхаю я, собравшись с силами. Голос звенит от уверенности.
Утешься этой мыслью, отмахивается от меня мама. Развестись он с тобой не разведется, наверное. Такую вторую дуру еще сыскать надо. А таскаться будет. Вернее, он же и так от тебя гуляет.
Что? Да кто тебе сказал?! выкрикиваю я в отчаянии.
А мне и не нужны чужие сплетни. Собственными глазами видела. Я ж не такая дура, как ты
Мама укладывает пирог в пакет и демонстративно шествует к выходу.
Бред какой-то! теряя остатки сил, опускаюсь я на край табуретки. Ты врешь Все ты врешь!
Нет, к сожалению. Хочешь, у Нины спроси, передергивает плечами мама. Ты когда с девочками в больнице лежала, тут к Морозову забегала одна
И кто же? спрашиваю я, не скрывая сарказма. Умом понимаю, что это все чушь. Не станет Тимофей приводить в дом посторонних женщин.
Это же Шанск! Сарафанное радио быстро разнесет по городу сногшибательную новость. Сразу все местные кумушки примутся обсуждать новую пассию мэра. Тимофей этого никогда не допустит.
Во-первых, дорожит своей репутацией, а во-вторых действительно любит нас.
Закусываю губу, вспоминая, как пару недель назад, в ночь нашего возвращения домой, мы выясняли с Морозовым отношения.
Вернее, я пыталась поругаться, а муж, сграбастав меня в охапку, нежно чмокнул мой нос.
Я думал, ты спишь
Без тебя не могу, признаюсь как на духу. Обвив руками мускулистый торс, заглядываю в уставшее лицо мужа. Ты почему спать не идешь Я ждала
Да с Аней Аркелиди надо было перетереть, прижимает меня к себе Тимофей. Там в Дашином деле столько подтасовок. Литвин, конечно, скотина бешеная
Ты им поможешь? выдыхаю я с надеждой. А с души сваливается огромный булыжник.
Аня Аркелиди, слава тебе, господи!
У нас с Анькой взаимозачет, хрипло смеется муж. В глазах веселятся озорные чертики. Я ее консультирую и свожу с нужными людьми, а она, раз все равно застряла в наших краях, подменит меня в конторе. Пока я тут мэрствую.
А она здесь надолго решила остаться?
Да-а, придется, наверное. Литвин, сучий потрох, уперся рогами. Вернее, даже не он, а его мамаша Пальцы мужа скользят по моей шее, губы безошибочно находят эрогенную зону за ухом. Пойдем спать, Лер, выдыхает Морозов. Устал я как собака. Измучился тут без вас
Всхлипывая, кидаюсь мужу на шею. Реву, внезапно осознав, какая я дура.
Лер, да ну что ты, бормочет Тима, подхватывая меня на руки. А я, растворившись в его объятиях, забываю обо всех своих подозрениях.
И сейчас с недоверием смотрю на маму. Она, конечно, не врет. Но скорее всего, ошибается.
Рот закрой, устало вздыхает мама. Решительным жестом возвращает обратно на стол пирог и велит мне: Садись уже. Сейчас расскажу.
Тяжелым кулем опускаюсь на стул. Тупо смотрю, как она наливает в чашки чай. Кладет мне на тарелку кусок пирога.
Мутный твой Морозов, смотрит она в упор. Тебе лапшу на уши вешает. А сам девок водит
Нет, мотаю я головой. Ты ошибаешься
Ну конечно! У тебя мать дура, а муж просто золото, едко замечает она, разворачивая шоколадную конфету. Аккуратно откусывает кусочек. Жует тщательно. И сделав небольшой глоток, шепчет вкрадчиво: Мы же с Ниной его видели, Лера! Сюда к нему девка приезжала. Из калитки такая деловая выскочила. А он ее нагнал. Прижал к черному внедорожнику и принялся целовать прямо посреди улицы.
А потом?
Она уехала. А Тимофей твой в дом зашел. В старом красном пуховике был. В тапках на босу ногу
На автомате мешаю чай. Даже сахар в чашку положить не удосужилась. Тупо таращусь на жидкость цвета охры. Безотчетно кладу дольку лимона. И все пытаюсь сообразить, что мне делать с этой информацией?
На огромном черном внедорожнике ездит Анна Аркелиди. Но чтобы Тимофей бегал за ней и целовал на улице? В жизни не поверю.
Девушку можешь описать? заикаясь спрашиваю я мать.
Невысокого росточка. На огромных каблуках. Блондинка с длинными волосами. Очень модно одета Знаешь на кого похожа? На Милочку Старшинову!
Во взгляде матери явно читается торжество.
Я говорила, произносит она вкрадчиво.
А мне остается только молить бога, чтобы у маминой истории имелось хоть какое-то объяснение.
На Милу Старшинову похожа только одна женщина в Шанске. И это Анна Аркелиди.
«Нужно спросить Тимофея, мелькает среди охватившего ужаса одна здравая мысль и тут же ее заглушают другие. Так он тебе и сознается! Опять наврет с три короба!»
10. Улика
Закрыв дверь за матерью, прижимаюсь лбом к холодному оконному стеклу. Наблюдаю, как она деловито спешит по дорожке. Не оглядывается. Будто от чужих уходит. Через силу отлепляюсь от окна. Бреду на второй этаж к дочкам.
Малышки спят как зайчики. Им невдомек, какая беда свалилась на наши головы.
Тимофей и эта зараза Аркелиди!
Аж зла не хватает!
Вспоминаю, с каким упоением о любовнице мужа рассказывала мне мама. У нее даже глаза светились от счастья.
«За что же ты меня так ненавидишь?» вздыхаю я по привычке. Вопрос риторический. На него нет и не будет ответа. Как дочка давно уже свыклась. Как мать двоих детей отказываюсь понимать.
Конечно, мама могла и наврать. Но сейчас я верю каждому ее слову. Она понятия не имеет, кто такая Аня Аркелиди. Не знает, какая у нее машина, а все описала в точности. Да и старую Тимину куртку тоже никогда не видела. Она с зимы в кладовке висит.
Хотя с другой стороны, зачем Морозову надевать пуховик в мае? Бегать за Аней по улицам и целоваться на виду?
Странная история. Ничего не понимаю!
«Может, спросить у соседей? вздыхаю я, перебирая детские вещички, и тут же обрываю себя. Ты в своем уме, Лера? Мало тебе позора?»
На автомате мну в руках розовые ползунки с мишками. Порывисто отбрасываю их на пеленальный столик. И прижав холодные ладони к пунцовым щекам, тупо гляжу на нарядные одежки дочек.
Для семьи все самое лучшее, Тима, неужели? Любишь нас, правда? Или это образ такой. Порядочный мэр-семьянин! Сплошная показуха и лицемерие. А на деле
Я же верила каждому слову! Радовалась, что встретила своего принца. А выходит, Юнона Петровна была права.
Тимофей как гулял, так и продолжает. Дочек не отобрал и на том спасибо!
Вытирая слезы, усмехаюсь горестно. Морозов на мне женился по необходимости. Ни свадьбы, ни нормальной регистрации. Обещает. Говорит о любви. Но он же адвокат. И этим все сказано.
С трудом переставляя ноги, плетусь в спальню и, упав на постель, пытаюсь сообразить, как поступить. Уехать бы подальше. Никогда больше не встречаться с Морозовым!
«Вряд ли получится», вступает в диалог трезвый рассудок.
Тимофей не позволит забрать дочек. Он только с виду мягкий. Но если задеть за живое, вцепится как клещ.
Обняв подушку, тупо гляжу в потолок. Душу сводит от резкой боли. Нутро скручивает судорогой. Даже дышать не могу от отчаяния. Сейчас бы заорать во весь голос. Вломиться в мэрию и потребовать от мужа объяснений.
Давай, расскажи, гад!
Вытирая слезы, усмехаюсь горько. Во всей красе представляю скандал в мэрии и заголовки в желтой прессе.
«Мэра Шанска в кабинете избила жена!»
Свернувшись калачиком, утыкаюсь носом в подушку и улыбаюсь печально. Скандал и дома можно устроить. Разбить бы об голову любимого пару тарелок. Заорать в голос от отчаяния и боли.
Но умом понимаю это не выход. Морозов вывернется и еще меня обвинит в инсинуациях. Нет, нужно молчать. Никому ни слова. И обязательно найти работу. Пусть даже удаленку.
Резко подскакиваю с кровати. Аж голова кружится. Схватив с комода сотовый, лезу на ХэдХантер. Вбиваю «Переводчик с китайского». И как только вываливается список, внимательно вчитываюсь в каждое предложение.
Нет, всякое мне подойдет. В первом случае нужно постоянно сидеть в офисе, а в остальных не указана зарплата и в перечне предпочтений стоит стрессоустойчивость и ненормированный рабочий день.
Нет, всякое мне подойдет. В первом случае нужно постоянно сидеть в офисе, а в остальных не указана зарплата и в перечне предпочтений стоит стрессоустойчивость и ненормированный рабочий день.
Зато в двух других есть возможность работать он-лайн! Отправляю резюме и, заслышав кряхтение в детской, бегу к дочкам.
Ты чего такая? настороженно бросает Надежда, заходя следом.
Какая такая? усмехаюсь я, не собираясь вдаваться в подробности.
Взъерошенная и сердитая, улыбается Надежда, доставая из кроватки Аленку.
Дремала, сообщаю я натянуто, беря на руки Анечку. Голова разболелась.
От Ольги Владимировны и у меня мигрень начинается, насмешливо признается Надежда. Усаживается с малышкой в кресло. Дает ей соску. Маленькие пальчики деловито обхватывают бутылочку.
Маман давно отчалила? спрашивает Надежда, не скрывая любопытства.
Чай попили, и ушла, замечаю я равнодушно. А у самой на душе кошки скребут.
Прикладываю Анечку к груди. Всматриваюсь в улыбающееся детское личико. И меня отпускает.
Девочки мои маленькие! Солнышки мои! Мама выстоит. Обещаю.
Да и отец Морозов хороший. Или тут тоже вранье и работа на публику? Сердце снова сжимается от обиды. А кровь закипает от злости. Пока мы с детьми лежали в больнице, Тимофей тут развлекался. Смаргиваю слезы, предательски заполонившие глаза. И изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на дочках.
Я справлюсь. Просто должна. Полетала немного в розовых облаках. А теперь добро пожаловать на землю.
Ношу Аленку столбиком. Глажу по спинке. Жду, когда выйдет воздушек. А сама мысленно окидываю дом придирчивым взглядом.
Где они тут
В нашей спальне или в гостиной? А может быть, в бане?
Я сейчас Побудь с ними, уложив малышек на коврик, прошу я Надежду.
Со всех ног несусь вниз.
В нашу спальню Морозов не привел бы любовницу. А вот баньку точно проверить нужно. Наверняка в комнатах Тимофей ликвидировал все улики. Он перед нашей выпиской клининг вызывал, кажется. А вот в сауне и в бассейне могло что-то остаться.
Размышляю на ходу и сама себе противна от дурацких мыслей.
Что же это я как ищейка!
Замираю около двери, обитой грубыми дубовыми досками, словно перед чертой. Войду и жизнь точно разделится на до и после.