Обязательно, но в другой раз, хорошо? Сид поднялся со стула и протянул руку соседу. Спасибо, Том. Вы всегда были очень добры к нам, и я этого никогда не забуду.
Том смутился. Пожав руку и с минуту еще потоптавшись на месте, он вернулся к себе, оставив Сида одного.
Из оставшейся приоткрытой двери до юноши донеслись аромат свежей выпечки и запах жареной картошки с луком из квартиры этажом выше. Пустой желудок протестующе сжался и недовольно заурчал, когда, игнорируя его позывы Сид схватил с пола небольшой, но очень острый складной ножик и решительно захлопнув дверь, бегом спустился на улицу.
В это время года вечерний Чикаго был особенно красив. Как только сумерки начинали опускаться на землю, всюду загорались красочные огни. И в другое время он непременно остановился бы полюбоваться на иллюминацию и новехонькие, ярко освещенные вывески, к виду которых казалось невозможно было привыкнуть, но только не сейчас, когда сердце замирало от страха потерять единственную родную душу, которая у него еще оставалась отца. Быстро оглядевшись по сторонам, Сид поднял повыше воротник хлопчатобумажной куртки и, надвинув серую кепку почти на глаза, направился в сторону конки, следующей на другой конец города, туда, куда он когда-то поклялся не возвращаться.
Глава 2
ОКинни нравилось считать себя не таким как все, эдакой особой голубых кровей, снизошедшей до простых смертных. Одевался он всегда с иголочки и по последней моде. А вот платить, как ни странно, за такую красоту, не любил. Глубоко убежденный в том, что все и всё ему должны, он всегда резко реагировал, когда кто-то осмеливался заговорить с ним о деньгах.
Немного не дотянув до среднего роста, этот с виду румяный и довольно упитанный тридцатипятилетний крепыш с тонкими пижонскими усиками над верхней губой, был одним из самых отъявленных негодяев, когда-либо рожденных на этой земле. Ему ничего не стоило дружески, похлопывая собеседника по плечу одной рукой, другой нажать на курок пистолета, приставленного к его боку. «Деньги и власть единственное, что имеет значение, а все остальное мусор, от которого следует избавляться» любил поговаривать он, и очень скоро эта фраза стала своеобразным девизом для каждого участника банды, мечтающего когда-нибудь заслужить доверие и уважение своего босса.
Сид несколько раз встречался с ирландцем. Сознавая свое умственное превосходство над остальными и пользуясь тем, что не являлся членом его банды, юноша время от времени позволял себе дерзкий тон в общении с главарем, не боясь схлопотать в ответ. Зная, как тот не любит расставаться с деньгами, Сид, несмотря на недовольное ворчание ОКинни, всегда требовал оплату вперед. Разумеется, честно отрабатывая каждый цент. Но видно все же затаил на него злобу злобный карлик, раз спустя столько времени не поленился разыскать их с отцом убежище.
Вычислить же место обитания самого ирландца, для человека сведущего, так же не представляло особого труда. О его пристрастиях к роскоши и показухе не знал разве что новичок, так что начинать искать следовало с самого гротескного здания в городе. И такое, несомненно, было. Им являлся не так давно построенный отель с подпольным казино и громадным погребом, доверху забитым редкими коллекционными винами еще одним страстным увлечением гангстера, выглядящим немного странным на фоне упорных слухов о том, что вот-вот войдет в действие скандальная восемнадцатая поправка к конституции, запрещающая производство, продажу и перевозку спиртных напитков на территории Соединенных Штатов.
На ходу спрыгнув с конки на землю, Сид засунул руки в карманы и, изображая праздно прогуливающегося, насвистывая легкий мотивчик, неторопливо направился к отелю, на ходу ощупывая взглядом каждый камешек, каждую подворотню, замечая детали, на которые другой на его месте попросту не обратил бы внимания.
На ходу спрыгнув с конки на землю, Сид засунул руки в карманы и, изображая праздно прогуливающегося, насвистывая легкий мотивчик, неторопливо направился к отелю, на ходу ощупывая взглядом каждый камешек, каждую подворотню, замечая детали, на которые другой на его месте попросту не обратил бы внимания.
Юноша дважды обошел вокруг интересующего его объекта, прежде чем решился войти внутрь. Он только шагнул в просторный, ярко освещенный пятью огромными хрустальными люстрами вестибюль, когда с одного из кресел ему навстречу поднялся Бутч, до этого момента скрывающий свою физиономию за развернутой газетой.
Гадкая усмешка скривила и без того некрасивый рот, когда он, хитро улыбаясь, остановился в паре шагов от визитера, прилагающего поистине титанические усилия чтобы не наброситься на него с кулаками.
Ба, какие люди! Издевательски пропел он. Сид, дружище, сколько лет, сколько зим!
Где мой отец, Бутч? Игнорируя протянутую руку, вместо приветствия начал юноша. Если вы причинили ему хоть малейшее неудобство
Успокойся, парень, сделав вид, что не заметил угрозы в тоне собеседника, Бутч убрал руку в карман. Что же мы по-твоему звери что ли какие? Ничего с твоим папашкой не случилось. Он наш особый гость. Вечером даже девочек собираемся к нему прислать, Бутч громко загоготал от собственной шутки, чем привлек к себе внимание двух богато одетых постояльцев, в эту самую минуту остановившихся возле регистрационной стойки. Брезгливо поморщившись, они что-то спросили у стоящей за ней симпатичной девушки, одетой в униформу отеля. Краснея, та, бросив мимолетный взгляд на нарушителя спокойствия принялась что-то горячо объяснять джентльменам, видимо выразившими свое возмущение от того, что им приходится жить по соседству со столь неприятным типом.
Но Бутча, похоже, не сильно заботило то, что о нем могут подумать приличные люди. Всласть нахохотавшись, он хлопнул машинально дернувшегося в сторону паренька и, посмеиваясь над его реакцией, поманил за собой.
Минуя лифты и длинный коридор, они поднялись по служебной лестнице на один этаж, пока не оказались перед похожей на десятки других ничем не примечательной двери, на которой красовался позолоченный номер 203.
Условный стук, состоящий из целого набора длинных и коротких ударов, и дверь гостеприимно распахнулась перед гостями, встречать которых на порог вышел сам хозяин.
Сидни, мальчик мой, как же я рад тебя видеть! Ну, что же ты застыл на пороге? Разве тебе не говорили, что это невежливо? Входи же, дорогой мой. Погляди, тут все твои друзья
«Друзья! Как же!» Войдя в кричаще обставленное редчайшими предметами искусства помещение, Сид по привычке быстро осмотрелся. Помимо их с Бутчем, в номере находились еще девять человек, занявших всю мягкую мебель, включая стулья и два табурета. Узнавая лица, которые предпочел бы никогда больше не встречать, Сид с силой сжал челюсть, отчего заскрипели зубы. Отца среди присутствующих не было.
Раздумывая над тем, где бы они могли его прятать, он приблизился к одному из сидевших в кресле у окна бандитов, и, не повышая голоса, процедил:
Пошёл вон!
И, о чудо! Гангстер беспрекословно поднялся, уступая место тому, кто несмотря на юный возраст, стоял в их иерархической лестнице на порядок выше него.
Такое поведение дерзкого гостя только развеселило хозяина. Он подошел к бару, и, на четверть наполнив два стакана янтарной жидкостью из пузатого отделанного серебром хрустального графина, протянул один из них юноше.
Выпьем за встречу, мой мальчик. Видит Бог, тебя всем нам очень не хватало.
От угощения Сид отказался. Помотав головой, он в упор посмотрел на пытающегося играть в радушие, ирландца:
Ближе к делу, ОКинни. Баснями своими лохов будешь кормить. А я хочу знать, какого черта тебе от меня надо и что ты сделал с моим отцом?
Ирландец прыснул, как если бы услышал нечто невероятно смешное. Его смех как по команде подхватили все присутствующие. Безвольные бараны, напрочь лишенные собственного мнения. Они сделают всё что угодно, лишь бы угодить боссу. Сид их презирал и ненавидел одновременно. Нужно узнать кто именно из них принимал участие в похищении отца и лично повырывать им руки, за то, что посмели протянуть их туда, куда не следовало.
Будучи опытным игроком, Сид давно научился держать эмоции под контролем. Как бы сильно не кипели в нем страсти, внешне ему удавалось сохранять невозмутимый вид, приводя этим в недоумение своих оппонентов.
Положив ногу на ногу, он обманчиво расслабленно откинулся на спинку кресла, увлеченно рассматривая собственные ногти, демонстрируя полное пренебрежение к тем, кто был настолько глуп, что пытался его высмеять.
Подавившись собственным смехом, ирландец закашлялся. Глаза хищно сверкнули из-под густых бровей. Дерзость мальчишки переходила все границы, грозя его авторитету лидера. Не нуждайся он так в его услугах, наказал бы мерзавца как он того заслуживает Впрочем, что ему мешает сделать это после того, как тот выполнит все условия?
Жестоко улыбнувшись собственным мыслям, он, сделав вид, что ничуть не обижен выходкой юнца, схватил за шкирку сидящего в одном из кресел бандита, и, стащив его, как котенка, на пол, занял место напротив гостя, пытливым взглядом пытаясь нащупать его слабые места, которые можно было бы использовать к своей выгоде. Однако все его попытки разбивались о каменную стену, которой Сид огородил себя от таких, как он.
Игра в молчанку затягивалась. Ирландец не выдержал первым. Нервно похлопывая вспотевшими ладонями по полированным подлокотникам, оставляя на них быстро высыхающие мутно-влажные следы, он выпалил:
Твой отец в обмен на услугу. А? Что скажешь, дружок?
Зависит от услуги, не меняя выражения лица, бесстрастно ответил Сид. Повторяю вопрос: что тебе нужно?
Момент истины настал. Опустошив стакан, ирландец кивком велел своим ребятам выйти из номера, на всякий случай оставив только Бутча, которому доверял больше остальных. Дождавшись, когда за последним выходящим закроется дверь, он повернулся к Бойду.
Я хочу, чтобы ты проник в местный музей естественной истории и выкрал для меня кое-что. Вот, собственно, и всё. Как только вещица, о которой я говорю, окажется у меня в руках, сможешь забрать отца отправляться на все четыре стороны. Большего я и не прошу.
Что-то тут было не так. Сид перевел недоверчивый взгляд с лица ирландца на Бутча, и обратно. Оба они выражали одно и то же чувство.
В чём подвох? Изображать скуку становилось всё труднее. У тебя ребят больше чем выставленных там экспонатов. Неужели больше некому было поручить это дело?
Некому, коротко ответил ирландец. Никто кроме нас троих не должен знать, о каком предмете конкретно идет речь. Ты заходишь, забираешь то, на что я тебе укажу, и без лишнего шума передаешь это мне. Ну а я, всё это время обещаю сдувать пылинки с твоего старика и заботиться о нём как самая заботливая мамаша на свете. Что скажешь? По рукам?