Смущенно хихикнув, Дженни прикрыла рот ладонью и потянула карты из колоды. Разложила, перевернула и снова зажала рот опущенной было ладошкой. Айлин вытянула шею, то же самое сделали со своих мест Иоланда и Дельфинэ. Эванс сидела ровно, словно рапиру проглотила, и пила шамьет, поднося его к губам медленно и размеренно. В сторону юной гадалки она подчеркнуто не смотрела.
Два рыцаря! восхищенно воскликнула Дельфинэ. Два рыцаря вокруг дамы! О-ла-ла! Это что-нибудь да значит, верно, милая?
Д-да робко кивнула Дженни. Двое мужчин Один в синем мундире, второй в белом с золотом Простите, м-м-миледи
Два гвардейца?! Брови Луизы взлетели высоко-превысоко. Да еще один из них служит во дворце? Хм Хм!
О, неужели вдовство больше не кажется вам привлекательным? презрительно уронила Эванс, ставя чашку на стол. Тогда, полагаю, будет нелегко выбрать.
Айлин вспыхнула гневом. Ну что за женщина?! Что за тон?! И это с гостями! Она уже хотела одернуть Эванс и, возможно, попросить удалиться из гостиной, но старшая фраганка, ни на миг не утратив довольного выражения лица, безмятежно парировала:
А кто сказал, что я собираюсь замуж? Я не суеверна, но три покойных мужа это, знаете ли, три покойных мужа. Пожалуй, стоит пожалеть бедняг и не выходить замуж ни за кого из них. Тогда и выбирать не придется! Решено, если появятся, обоих оставлю как это по-дорвенантски амантами!
Возлюбленными, тетушка, невинно и очень чопорно подсказала Дельфинэ, лукаво блеснув глазами. По-дорвенантски это будет именно так.
Айлин впервые увидела, как Эванс порозовела. Некрасиво, пятнами от скул до шеи. И выпрямилась еще сильнее, расправив плечи и вздернув подбородок.
Я бы вас просила не говорить о таких вещах в присутствии невинных девушек и достойных леди, отчеканила она. Внебрачные связи это отвратительно! Впрочем, возможно, для Фраганы это в порядке вещей? Но здесь приличный дом!
В гостиной стало совершенно тихо. Как перед грозой. И так же душно, тяжело, вязко. Иоланда замерла, откинувшись на спинку кресла и поглаживая пальцем левой руки перстень на правой единственное движение, которое видела Айлин. Обе фраганки застыли с чашками в руках, Дженни съежилась, пытаясь быть как можно незаметнее.
А я бы просила вас, милейшая, звонко и яростно сказала Айлин, не указывать моим гостям, о чем им говорить! Мои извинения, миледи, повернулась она к Дельфинэ и Луизе. Моя компаньонка слишком ревностно относится к своим обязанностям. Сударыня Эванс, извольте извиниться.
О, пустяки! отмерла Луиза, с искренней симпатией глянув на Айлин. Не нужно извинений. Я вижу, бедняжка в трауре. Наверное, похоронила недавно кого-то из близких? Нельзя сердиться на человека, которому плохо.
Мужа, процедила Эванс. Пять лет назад. И до сих пор ношу по нему траур в знак того, что другой мужчина в мою жизнь больше не войдет.
Не скажи она это с таким кислым и одновременно высокомерным лицом, Айлин попыталась бы посочувствовать. Честное слово, попыталась бы! Тетушка Элоиза скорбит по дядюшке Тимоти, а самой Айлин до сих пор больно вспоминать отца, мэтра Кирана и дядюшку Но о тех, кого любят, не говорят с такой желчью, упиваясь собственной добродетелью.
Ах, вот в чем дело протянула мадам Луиза, неуловимо изменив тон. Понимаю! Вам, наверное, очень с ним не повезло! Это как же надо намучиться с одним мужчиной, чтобы до конца жизни не смотреть на других? Мои соболезнования, дорогая!
Она улыбнулась остро и безжалостно, глядя, как от лица Эванс отливает кровь. Вскочив, компаньонка с ненавистью глянула на всех, но выдавила что-то вроде извинений и выскочила из гостиной.
Простите отчаянно повторила Айлин. Право, я не хотела.
Луиза положила на ее руку теплую ладонь и погладила Айлин, как испуганную зверюшку.
Ну-ну, не переживайте, сказала она совершенно иным голосом, ласковым и мягким. Это мне стоит извиниться. Следовало подумать, что в Дорвенанте не привыкли к таким вольностям. Простите, что испортила вам настроение. Ах да, я же не заплатила этой милой малышке!
Она достала из поясного кошелька монету и протянула горничной. Драгоценный желтый металл приятно блеснул на солнце. Дженни вытаращилась на флорин, приоткрыв рот.
Золотой? пискнула она. Миледи, за что?!
За двух гвардейцев, детка! усмехнулась фраганка. Сбудется или нет, а помечтать приятно!
И она подмигнула Айлин, которая благодарно улыбнулась в ответ.
Ревенгар, а ты сама гадать-то будешь? вмешалась неугомонная Иоланда.
Под обращенными на нее любопытными взглядами Айлин обреченно покачала головой.
Зачем? старательно улыбнулась она. Я уже замужем. Да и не хочу Знать свою судьбу заранее это неинтересно.
«Это больно, хотелось ей сказать. Больно услышать подтверждение, что всю жизнь проведешь в золотой клетке с обрезанными крыльями. Что никогда не поцелуешь другого мужчину, любимого, не возьмешь на руки ребенка от него, не встретишь его со службы, чтобы обнять и спросить, как прошел его день, а потом рассказать про свой. Что навсегда тебе останутся только холод, каменные стены, осуждающие взгляды портретов и, если повезет, крошечная частичка тепла твой ребенок от нелюбимого. Не хочу! Не хочу этого знать!»
И словно судьбе угодно было над нею зло посмеяться, дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появился тот, кого Айлин сейчас меньше всего хотела видеть.
Дорогая!
Лорд Бастельеро шагнул в комнату и остановился, недоуменно подняв брови. Дженни молниеносно сгребла со стола карты, но сбежать побоялась, так и замерла, втянув голову в плечи. Иоланда и обе фраганки встали и чинно сделали реверанс. Лорд Бастельеро так же учтиво поклонился.
У нас гости, сказал он с непроницаемым лицом. Как чудесно!
Демуазель Дельфинэ и ее тетушка любезно пожелали меня навестить. Айлин улыбнулась, изо всех сил изображая радость. Странное дело, ведь только что она радовалась гостям без всякого притворства! Но перед мужем сразу оробела, и радость куда-то ушла. Мы с Иоландой как раз пили шамьет, а когда собралась такая милая компания, мы решили развлечься и погадать. Надеюсь, вы не против?
Погадать? На пару мгновений лорд Бастельеро нахмурился, но почти сразу его лицо разгладилось, только в глазах осталась настороженная тень. Ну что вы, дорогая! Такая милая забава. И что же вам нагадали, дорогие леди? с учтивой улыбкой повернулся он к гостьям.
О, мне предсказали милого моему сердцу жениха! пропела Дельфинэ безупречным светским тоном. А моей дорогой тетушке ухаживания сразу двух достойных кавалеров. О-ла-ла, что еще нужно для счастья, не так ли, дорогой месьор?
Разумеется, демуазель, склонил голову лорд Бастельеро, и Айлин перевела дух.
Кажется, супруг не сердится. И даже рад. Впрочем, он всегда искренне рад, когда она занимается какими-то обычными женскими вещами. Вышивкой, чтением, прогулками по саду, болтовней с Иоландой И гадания, похоже, тоже входят в этот список. Тем более что умница Дельфинэ выдала только ту часть предсказаний, которая не могла вызвать никаких сомнений. Женихи, кавалеры очень пристойно и так по-женски! Никаких мастерских под короной и прочего.
А вам что нагадали, моя дорогая? повернулся к ней муж.
Айлин показалось, что тень в его глазах стала темнее и какой-то более настороженной. Словно лорд Бастельеро чего-то опасался. Плохого предсказания?! Наверное, он ведь так за нее беспокоится.
Я не стала гадать, призналась она совершенно честно. Зачем? Я и так уверена в своей судьбе.
Голос предательски дрогнул, но лицо лорда Бастельеро осветилось изнутри и смягчилось, а глаза просияли искренним восторгом и нежностью.
Конечно, дорогая, сказал он так ласково, что Айлин стало неимоверно стыдно. И я от всего сердца благодарю вас за это.
Он подошел к ней и, взяв руку Айлин, поцеловал. Никогда прежде она не видела от мужа такого проявления чувств на людях. Ну, разве что на свадьбе он поцеловал ее в щеку, но ведь так положено. А сейчас он впервые коснулся ее при ком-то и так посмотрел! Словно она ему в любви призналась!
«Что бы я ни говорила, он слышит лишь отражения собственных слов, вздохнула Айлин. Видит лишь то, в чем и так уверен. Всеблагая, как я это выдержу? Точнее, сколько я это смогу терпеть? Я думала, что долг это главное, и он стоит счастья. И я бы смогла исполнять долг. Но врать, что люблю, я не способна. Ни он, ни я не заслужили лжи! Но что же мне делать?»
Глава 2. Родственные узы
«Мальчик мой, понимаю, как тебе тяжело, и сочувствую всем сердцем, но все же прошу тебя взять себя в руки и навестить бедных девочек. Ты им нужен. С любовью, матушка»
Аластор отбросил письмо, написанное безупречно ровным, красиво-округлым матушкиным почерком, так, словно оно его укусило. Тут же устыдился разве письмо виновато в его малодушии?! Разумеется, матушка совершенно права, он нужен младшим сестрам, но
Он просто не находил в себе сил приехать к родителям, снова посмотреть в доверчивые глаза Алиеноры и Береники, так похожие на глаза Беатрис Всеблагая, как он вообще сможет говорить с ними, ведь если бы не он, девочки не потеряли бы мать!
Дункан, конечно, говорил, что Аластор не виноват, и рядом с ним в это верилось. Но стоило разумнику уехать из дворца, страшные мысли возвращались: даже если Беатрис обезумела, кто поручится, что последней каплей не стала так и не принесенная им клятва? Не зря же Беа умоляла его поклясться с таким отчаянием?!
И что он скажет сестренкам? От мысли забрать их во дворец рот наполнялся едкой кислой горечью. Можно не сомневаться, что среди придворных непременно найдется какая-нибудь излишне сострадательная Мэнди и неважно, будет она леди или лордом! которая непременно начнет громко жалеть бедных сироток и предрекать им ужасную судьбу в самом скором будущем. В доме родителей девочки избавлены хотя бы от этого!
И что он скажет сестренкам? От мысли забрать их во дворец рот наполнялся едкой кислой горечью. Можно не сомневаться, что среди придворных непременно найдется какая-нибудь излишне сострадательная Мэнди и неважно, будет она леди или лордом! которая непременно начнет громко жалеть бедных сироток и предрекать им ужасную судьбу в самом скором будущем. В доме родителей девочки избавлены хотя бы от этого!
Он в который раз мысленно поблагодарил отца за совет не брать Алиенору и Беренику на похороны. Отец сказал, что если они увидят Беатрис в саркофаге королевской усыпальницы, среди холодного мрачного камня и погребальных принадлежностей, она останется в их памяти именно такой безжизненной, не похожей на себя прежнюю и навсегда чужой. Это не то, что следует помнить детям о матери.