Нет, не богатая, просто лишнего не держу.
Ну, как знаешь. Надо тряпки намочить какие-нибудь, под двери подсунуть. Ты даже не представляешь, какая пылища будет. Даже через щели пыль всё твое ложе приличным слоем покроет.
Неужели до такой степени? А у меня и тряпок-то нет.
Ну вот, это потому что лишнего ничего не держишь. Ну, хоть бумагу какую-нибудь подсунь.
«Слабая, беззащитная женщина, подумал Сергей, ничего не знает, даже цену себе. Одна десять лет! Как такое может быть? Да в жизнь не поверю. За такой лошадкой мужики табунами ходить должны. От причёски у неё уже ничего не осталось. Да ей даже лучше так, светлые волосы мягче стали, лобик маленько прикрылся. Платье длинное зачем-то надела? Оно, конечно, очень ей идёт, но зачем скрывать такие стройные ножки? Удивительно, животика совсем нет, будто и не рожала никогда. Взбудоражил, или нет разбередил всю Чувственная значит. Ладно, надо пахать», не переставал думать о хозяйке Сергей Владимирович.
Сергей, можно я отпрошусь у тебя на пару часов? Мне в сберкассу и на работу заскочить надо. Я ненадолго.
Нет, не отпущу, не могу уже без тебя. Шутка! Иди, конечно, только закрой меня, чтобы недовольные не ломились. Мне в машине ничего не нужно, всё здесь.
Ладно, мне тоже без тебя уже трудно, но надо. Я быстро
Нет, не отпущу, не могу уже без тебя. Шутка! Иди, конечно, только закрой меня, чтобы недовольные не ломились. Мне в машине ничего не нужно, всё здесь.
Ладно, мне тоже без тебя уже трудно, но надо. Я быстро
«Одно удовольствие у такой хозяюшки работать. И чувство юмора есть. Паутинки, паутинки, паутиночки мои, гремя перфоратором, он никак не мог выкинуть из памяти облик Наташи. Если бы не эти паутинки, то и душа бы моя не шелохнулась. Без них это личико было бы девичьим, с которым только на дискотеках прыгать. Именно эти-то паутинки и начинающиеся образовываться мешочки под глазками, даже не мешочки пока, а только чуть заметная белизна, позволяют мне испытывать влюблённость, подают маленькую надежду на взаимность. А может, и вправду у неё пока никого нет? Мне тоже без тебя уже трудно. Хоть и в шутку, а всё равно приятно. Подойди я к ней где-нибудь на остановке вплотную с улыбкой во всё лицо, она бы шарахнулась от меня, как от прокажённого. А грудь-то! Прямо-таки девичья, даже ещё торчит, наверное. А талия, а попка, Господи! Прижаться бы, обнять одной рукой за талию, другой бы попку погладить А если ещё и поцеловать тут уж всё»
О, Господи, ну и пылища. Знала, что пыль будет, но чтоб такая даже не представляла. Чем ты тут дышишь? Ну-ка, выходи отсюда, пойдём по кофейку, пусть пыль хоть маленько осядет.
Сейчас, Наташ, вот эту стену доштроблю только
«Надо бы поменьше пялиться, как хищник на добычу спугнуть можно. Улыбайся почаще, Сергей Владимирович, пошути с женщиной. Только по-доброму шути, не порань острым словом, чего доброго», напутствовал сам себя Сергей.
Ну и работка у тебя Почему ты без респиратора? Лёгкие же все засоришь.
Я умоюсь, можно? Грязный весь. У меня уже, наверное, в легких какой-нибудь рак сидит, если не краб. Респиратор здесь не поможет. А ты почему так часто свои платья меняешь? Уже третье за полдня. Здесь же, кроме меня, никого
Вопрос не из скромных, мало ли почему. Может, я тебе понравиться хочу
Ну, не поверю. Тогда ты зря стараешься.
Да-а? Вот это откровение! Безжалостное убийство одной фразой. Это почему же? Ты что, только на свою супругу смотреть можешь?
Я имею в виду, зря платья меняешь. Ты мне в своём коротеньком халатике больше нравишься.
Да-а? А я уже готова была в обморок упасть, чуть слезы не потекли. Пойду тогда, переоденусь быстренько
Ну вот, совсем другое дело. Зачем платья дорогие портить? Здесь пыль кругом, а платья у тебя очень красивые. Да ты в любой одежде выглядишь очень сексопильно. А без оной, так вообще если б увидел, сознание бы потерял.
Да ладно врать-то. Я всю одежду на себя сама шью, просто хотела похвастать перед тобой. Может, пообедаем? У меня щи. Любишь?
Спасибо, Наташ! Люблю, но не хочу пока. Мне жена вон бутербродов всяких сделала. Ты обедай, я пойду, ладно? Пыль уже осела.
«Всё пока, как по маслу птичка сама в клетку летит. Только боязно что-то. Может, одуматься, пока не поздно? Что же я делаю, дурак старый? Так и до греха недалеко. И она ещё подтрунивает. Или поиграть со мной захотела, раззадорить, взбудоражить? Нет, разбередить. Или действительно, дура набитая? Может, голодная до такой степени, что сдурела? Даже с дедушкой поиграть не отказывается?! А хоть бы и дура, хоть бы и поиграть хороша, хозяюшка! Ни о чём уже думать не могу. Уж не втюрился ли я под старость-то лет? Пахать, пахать надо! Забыть, не думать о ней, только пахать», никак не удавалось Сергею Владимировичу выкинуть из головы мысли о Наташе.
Сережа, бросай всё и иди умывайся. Обедать я уже всё разогрела. Без тебя за стол не сяду, голодовку объявлю.
Ну что ты выдумываешь, Наташ? Как я за стол сяду, весь грязный? Не идти же мне переодеваться. А свои бутерброды я куда дену?
Ничего не знаю, раздевайся до трусов тогда. Я бы тоже разделась, да боюсь твоего бессознательного состояния.
Не шути так. Если я разденусь, то сквозь землю провалюсь. А уж если ты, тогда сразу скорую вызывай, у меня порок сердца будет У-у, как вкусно! Молодец, хорошо научилась готовить Одну комнату уже всю заштробил. Сейчас поедим, мусор соберу и в другую комнату перейду. Надо уж сразу отгреметь везде этими перфораторами. Потом останется тихая работа, и грязи такой не будет.
«Ну-у, девочка моя, так даже неинтересно, я так не привык. Ты хоть притворись курицей, убегающей от петуха. Что ты, милая? Ты же такая хорошенькая. Или думаешь, что я нюх на женщин потерял с возрастом? Интересно, а ты богатенькая или тебя надо на содержание брать?» заинтересованно думал Сергей о Наташе, как о возможно доступной любовнице, о которой и мечтать бы раньше побоялся.
Как тебе удалось денег-то на ремонт накопить? Мы с женой оба работаем, а даже окна пластиковые не можем себе позволить. Всё так дорого стало
Ой, Серёженька, и не говори лучше.
Всё хочу спросить тебя, хоть это и нескромно, но я уже старик мне можно. Скажи, почему у такой красивой женщины глаза такие печальные? Ты что, любовника своего потеряла?
Ну, ты давай на комплименты не напрашивайся. Какой ты старик? Мужчина средних лет, я вообще, если мужчина без седины, даже не смотрю, мне мудрые мужчины нравятся. А насчёт грустных глаз какой любовник, Серёжа? Устала, наверное, от беспросветной серости своего бытия. Мы с подругой швейное ателье открыли два года назад, ссуду в банке брали. Портнихи обе сами шьём, сами кроим. Бывало и домой даже по неделе ночевать не приходили, прямо на полу под швейными машинками спали. Сейчас уже легче, раскрутились маленько, деньги появляться стали. Сами уже редко шьём.
Да-а, жизнь пошла Не жизнь, а выживание какое-то. Мне даже жалко тебя. Как женщине по жизни без мужчины?
Как и мужчине без женщины, наверное одинаково. Только мужчине легче женщину найти, а я что, сама себя всем рекламировать буду? А-а, я уже привыкла одна.
К этому не привыкнешь, не ври мудрому ворону. Так можно и всю жизнь прохлопать. Оглянешься потом, когда действительно состаришься, и будешь корить себя за то, что жизнь мимо прошла. Может быть, ты каждый день мимо своего счастья проходишь.
Да, да, думаешь, я не понимаю? Прав ты, конечно, а что делать? Вижу я, как иногда мужчины на меня смотрят с вожделением, только дальше этих взглядов что-то ни у кого не идёт. А под первого встречного тоже ложиться как-то не хочется. Если и встретится такой как ты, так обязательно женатый и семьянин до мозга костей
Долго, больше часа, наверное, они болтали «за жизнь». И посмеялись вдоволь, сблизились как-то, доверяя друг другу что-то даже лишнее из личного.
Что же за жизнь у нас стала? Ни света, ни просвета. Так и в могилу ляжешь, ничего в жизни не повидав, кроме работы. Ну, я-то хоть мужик, а вам, женщинам, представительницам прекрасного слабого пола, за что такая жизнь?.. Ух, ну спасибо тебе, объелся напрочь. Как работать теперь? Пойду на лоджию, покурю.
Кури здесь. Я тоже курю, редко правда, давай вместе покурим Ты чего всё пересаживаешься со своей табуреткой? Я к тебе, ты от меня. Хочу всегда смотреть в лицо своему собеседнику.
И рад бы смотреть на твое личико, хозяюшка, только ты сидишь так раскрепощённо, что мои глаза самопроизвольно пялятся на тот прекрасный треугольник желтеньких трусиков между ног. У меня голова начинает кружиться, извини, снова стрельнул Сергей в Наталью пошленькой шуточкой, наверняка зная, что та совершенно не обидится.
Ой, бесстыдник! А я-то думаю, что мне там так горячо? Прожёг мне всё там своими глазами. Иди, работай, уходи! Ну и бесстыдник же ты, Серёжка. Сейчас посуду помою и другой халат одену, подыгрывала ему Наталья не менее сальными шутками-прибаутками.
Только трусики жёлтые не меняй, они тебе так к лицу, откровенно засмеялся Сергей Владимирович, радуясь взаимности в этих взрослых играх.
Иди давай не сменю, так и быть, хихикнула Наталья.
«Не женщина, а чудо какое-то. Всё, похоже, готов втюрился. Только не понял, кто тут добыча, а кто хищник? Да какая, собственно, мне разница? Я и ягнёнком побыть не против. Может, и романа-то никакого не будет. Тоже неплохо, устроим кусочек секса, для организма полезно, говорят», Сергей Владимирович повеселел, помолодел даже. С прекрасным настроением продолжал свою работу почти без перекуров. Улыбка не сходила с его лица. Не вспоминая ни о жене, ни о позднем времени, так увлёкся своими мыслями и мечтами о Наташе со всевозможными постельными вариациями, что не заметил, как полностью закончил штробить своими перфораторами в двух комнатах.
Серёжа, седьмой час уже. Может, хватит на сегодня? Устал, наверное, да и соседи, боюсь, меня уже проклинают.
Эх ай-яй, время пролетело. Думал часов пять только. Тогда, конечно, пошёл умываться. Завтра, может быть, даже успею третью комнату закончить.
А по чашечке кофе перед дорогой? Посиди со мной ещё немножко, а? Мне так скучно одной.
Ради тебя, Наташ, могу хоть сколько, хоть полчаса. Только кофе я что-то уже не хочу набуздырялся. Разрешишь покурить здесь?
Кури, пожалуйста! Чего будешь делать дома, когда приедешь?