После обеда мы отправились в Лондон: Л. на встречу с редактором76 «New Statesman77» по поводу статьи о дипломатии78, я осмотреть квартиру на Макленбург-сквер. Там мы потом и встретились. Однако, когда мы добрались до дома, квартирант отказался впускать нас, поэтому пришлось обратиться к владелице, живущей всего через несколько домов оттуда. Нас провели в большую комнату, ужасно изуродованную бархатными занавесками, гигантскими фиолетовыми подушками и кучей обыкновенных позолоченных и лимонного цвета предметов. Сама владелица сидела в инвалидном кресле, напоминающем детский стульчик с перекладиной поперек. Ее волосы (соломенного цвета парик) были уложены по обе стороны головы, и выглядела она как обыкновенная толстая напудренная и нарумяненная тетка из Блумсбери. Такой вид всегда вызывает у нас обоих физический дискомфорт. Однако она оказалась очень разумной деловой женщиной, владеющей и, я полагаю, успешно управляющей несколькими домами. Она заставила осмотреть ее дом, а не тот другой. Нас сопровождала маленькая и сморщенная, очень любезная старушка, которая изуродовала свою часть дома до неузнаваемости. Например, гостиная, где она расточала свое мастерство, пестрела бесчисленными, не сочетающимися друг с другом, отвратительными мелочами: две связки флагов на столах произвели на меня особенно сильное впечатление. Там были флаги всех наций, я думаю, и фотографии всех королевских семей. Словно смотришь в калейдоскоп на бесчисленные цветные точки, хотя снимки были черно-белыми. Потом я пошла в «Days79», а Л. в Лондонскую библиотеку80. Ему нужно написать статью о дипломатах в 1200 слов к полудню среды замечательная тема, как ни крути.
12 января, вторник.
Сегодняшний день не начался с пожара. Однако Л. пришлось призвать миссис Ле Грис к ответственности за грехи Лиззи. Бедной женщине оставалось лишь согласиться. Поскольку она знает, что Лиззи увольняется, ей все равно, сколько тарелок разбито, только бы ушла. Миссис Ле Г. не может найти прислугу, но она и платит всего £16 в год.
Я заметила, что Сесил81 пришел к обеду в штатском. На самом деле, им с Филиппом совершенно не нравится армия, и они не видят никаких шансов попасть на фронт. С одной стороны, Сесил хочет стать постоянным военным, потому что это лучше, чем жизнь барристера82. С другой, они с Филиппом могут отправиться в колонии. Странность Вулфов, на мой взгляд, заключается в их крайней расхлябанности. У нас дискуссии и волнения по поводу малейших изменений образа жизни были бы бесконечными, но Вулфам, кажется, все равно, станут они фермерами, сбегут ли с чужой женой или женятся на дочери польского еврея-портного. Я помню, как тщательно тетушка Мэри83 скрывала тот факт, что девушка Герви84 была своего рода торговкой, и насколько неугомонно себя вела, пока они не расторгли помолвку. Возможно, у Вулфов нет семейных традиций. В любом случае это дает ощущение свободы. Больше нечего сказать. После обеда Л. и Сесил пошли в Кингстон, я же прошлась по магазинам, купив немного мяса и овощей, а еще взяла несколько книг из местной библиотеки. Я думаю, мы найдем ее более полезной, чем Лондонскую, поскольку никто, кроме нас самих, здесь не читает солидных книг. Сейчас Л. пишет свою статью о дипломатии, а мне надо идти печатать. Прекрасный день для чуда.
Я заметила, что Сесил81 пришел к обеду в штатском. На самом деле, им с Филиппом совершенно не нравится армия, и они не видят никаких шансов попасть на фронт. С одной стороны, Сесил хочет стать постоянным военным, потому что это лучше, чем жизнь барристера82. С другой, они с Филиппом могут отправиться в колонии. Странность Вулфов, на мой взгляд, заключается в их крайней расхлябанности. У нас дискуссии и волнения по поводу малейших изменений образа жизни были бы бесконечными, но Вулфам, кажется, все равно, станут они фермерами, сбегут ли с чужой женой или женятся на дочери польского еврея-портного. Я помню, как тщательно тетушка Мэри83 скрывала тот факт, что девушка Герви84 была своего рода торговкой, и насколько неугомонно себя вела, пока они не расторгли помолвку. Возможно, у Вулфов нет семейных традиций. В любом случае это дает ощущение свободы. Больше нечего сказать. После обеда Л. и Сесил пошли в Кингстон, я же прошлась по магазинам, купив немного мяса и овощей, а еще взяла несколько книг из местной библиотеки. Я думаю, мы найдем ее более полезной, чем Лондонскую, поскольку никто, кроме нас самих, здесь не читает солидных книг. Сейчас Л. пишет свою статью о дипломатии, а мне надо идти печатать. Прекрасный день для чуда.
13 января, среда.
Сегодня утром я вступила в небольшой спор (с Л.), пытаясь съесть свой завтрак в постели. Верю, что однажды эта процедура будет иметь смысл, особенно если я смогу избавиться от яичной скорлупы. Потом Л. отправился в редакцию «New Statesman» со своей статьей. Я пообедала и поехала в «Days», чтобы взять еще книг. В 4 часа дня «Days» это прибежище модных дам, которые хотят, чтобы им подобрали чтиво. Более жалких существ я еще не видела. Они приходят в мехах, словно тюлени, и пахнут как виверры85, снисходительно кладут на стойку несколько романов, а затем томно спрашивают, нет ли «чего поинтересней»?! Работники там самые смиренные и услужливые из мужчин. Всегда почтительные к «их милости», они таскаются с этими престарелыми графинями и наглыми юными миллионершами. Лондонский Вест-Энд вызывает у меня отвращение: я заглядываю в автомобили и вижу внутри толстых вельмож, похожих на огромные драгоценные камни в атласных футлярах. Вторая половина дня нынче какая-то длинная и скучная, словно сейчас не зима и не весна. Я приехала домой к чаю. Л. вернулся с Гордон-сквер, где виделся с Мейнардом86 (он говорит, что немецкая экономика рушится) и Саксоном, который восстанавливается после инфлюэнцы87. У Леонарда разболелась спина, поэтому вместо похода на кооперативное собрание мы остаемся дома.
14 января, четверг.
Сегодня утром нас разбудил (чувствую, эта фраза скоро станет такой же заезженной, как «Однажды, давным-давно» в сказках) глухой пульсирующий звук, будто на крыше пытались завести моторный омнибус88. Однако опыт подсказывал, что Лиззи просто развела на кухне сильный огонь, а в трубах не оказалось воды. Когда Л. открыл кран, из него пошел пар, словно из пасти дракона Зигфрида89 в Ковент-Гарден90, а потом с ржаво-красной водой выплыли куски труб. Никто, однако, не подумал, что котел мог и лопнуть. Мы писали все утро. Кстати, я получила весточку от Адриана91, который заселился в комнаты Кембриджа без единой простыни. Теперь, когда Уотерлоу замолкли, я начинаю писать и звонить по поводу простыней. После обеда мы отправились в Кингстон, чтобы купить несколько очаровательных чашек, которые продаются там всего по пенни за штуку. Если Лиззи не уедет и продолжит вести себя так, словно каждый рабочий день для нее последний, нужно дать ей что-нибудь дешевое для вымещения гнева. Мы возвращались домой на двухэтажном автобусе, придумывая фразы на манер Уолтера Лэмба. Леонард собирается пойти на выступление фабианцев92, а я думаю развлечь себя посещением кинодворца93. Но зачем? Разумеется, я выйду оттуда, сказав себе: «Ничто и никогда не заставит меня снова пойти в кинодворец». Также я получила письмо от Энни94, которая, очевидно, намерена стать нашей постоянной кухаркой, поскольку у нас, я думаю, самые лучшие условия работы в Англии. Уотерлоу говорят, что ее молодой человек переехал или был заменен другим в Уиллсден95. Статья Л. о дипломатии должна выйти в субботу. После отправки в редакцию он, конечно, был уверен, что ее завернут (это примечание на будущее).
15 января, пятница.
Я все же cходила в кинодворец, а Л. к своим фабианцам, и в целом он считает, что его разум, дух и тело получили бы больше пользы от кино, чем от Веббов96 и докторов, говоривших о своей этике. В кинодворце было две или три великолепных кинокартины: в одной баржа с древесиной, проплывающая мимо Багдада, в другой восточный дворец, наводненный обезьянами и бродячими собаками, в третьей затонувшая яхта. Но, как обычно, драма очень скучна. Хотелось бы любить то, что нравится всем остальным. Зал был переполнен, раздавались взрывы смеха, аплодисменты и т.д.
Сегодня утром я получила известие от Эмфи Кейс, которая хочет, чтобы я разузнала о месте в Льюисе97, где Лили родила ребенка, поскольку она знает молодую женщину, которая тоже хочет завести детей. Интересно, как Эмфи и Джанет узнают о таких вещах.
Днем мы ходили в Хогарт, чтобы понять, действительно ли шум школьников существенный недостаток. Очевидно, это касается только Саффилда98. Ну Интересно, что в итоге получится. Я бы многое отдала, чтобы перевернуть страниц тридцать и узнать, как у нас обстоят дела. Мы ходили в парк и видели, как военные Территориальной армии99 бьют кнутами и пришпоривают своих лошадей, а еще видели огромное упавшее дерево. Мы ужинаем рано и идем в Зал100 неслыханное мотовство, хотя было время, когда я ходила в оперу, на вечерние концерты и т.д. по крайней мере 3 раза в неделю. Уверена, в конце вечера мы оба поймем, что «чтение хорошей книги было бы лучше». Л. продолжает читать дипломатов, а я о 1860-х: Кемблы101, Теннисон102 и т.д., чтобы проникнуться духом того времени ради «Третьего поколения103». Они были невероятными учеными: всегда откапывали вымерших монстров, смотрели на звезды и пытались обрести Веру. Сейчас мне кажется, что у человеческой расы вообще нет характера: она ни к чему не стремится, ни во что не верит и воюет только из унылого чувства долга.
Я начала лечить свою мозоль. Это нужно было сделать еще неделю назад.
16 января, суббота.
Думаю, вчерашний вечер в Зале (Колизее) стоил своих денег, несмотря на недостатки в программе. Что мне обычно нравится, так это «сценки»: комические певцы, или мужчины, пародирующие примадонну, или жонглеры. Я не люблю пьесы в одно действие. Мне нужен целый акт, чтобы вникнуть в суть, а одноактные представления это в основном чистая скука. Поэтому вчера я была разочарована просмотром трех одноактных пьес: сначала «День» Барри104 чистейший вздор высшего сорта об Императоре; затем была пьеса105 о женщине, которая говорит «пират», имея в виду «попугай»; третья «Доктор Джонсон106». В начале Джонсон выплевывает хлеб с маслом через нос, а в конце он сентиментален и нежен, словно женщина, каким, собственно, и задумывался этот персонаж. Однако там был человек, который пародировал примадонну, а еще патриотическое ревю107 больше всего люди хлопали Грею108. Мы ушли как раз в тот момент, когда восточная ваза109, окрашенная в серый и фиолетовый цвета, взорвалась посреди сцены. Военные образы мне не понравились, и я тихонько ретировалась, как ягненок.
Все утро мы писали. Кстати, статья Л. в «New Statesman» читается очень хорошо. Я получила запрос от Адриана на столовое серебро, стаканы и кухонные принадлежности. Похоже, они обустроили жилье без единого предмета. Он писал мне при свече, воткнутой в блюдце. Л. ушел в библиотеку, а я гуляла с Максом вдоль реки, но нам сильно помешала украденная им кость, мои спадающие чулки и собачья драка, после которой его порванное ухо сильно кровоточило. Я подумала о том, как же я счастлива и без тех переживаний, которые когда-то мне казались счастьем. Мы с Л. некоторое время спорили об этом, а также о никчемности всех человеческих трудов, которые только и поддерживают счастье их творцов. Теперь я наслаждаюсь своим творчеством исключительно потому, что люблю писать, и мне, честно говоря, все равно, что скажут другие. В какие только пучины ужаса ни нырнешь за этими жемчужинами, но они того стоят.