Через десять минут мои приказы были выполнены, и вся команда стояла наготове, ожидая мы не знали чего!
Дневная зыбь быстро увеличилась до огромных размеров, но волны были такими длинными и непрерывными, что Шах с легкостью преодолевал их. Макфейн, Касвелл и я стояли на мостике, наблюдая, как зловещий диск в небе расширяется, пока не закрыл полностью одну восьмую звезд в юго-западном секторе.
Внезапно края черного круга окружил ужасающий ореол пламени. Гораздо быстрее, чем я могу это описать, вся поверхность метеорита, если это было то, что это было, превратилась в белый жар, настолько сильный, что мы были ослеплены ярким светом. Когда гость из межзвездного пространства яростно прорвался сквозь сотни миль нашей атмосферы, все пространство океана стало светлым, как днем. Огромные потоки расплавленной лавы били во все стороны, и все же, что было самым ужасным, царила абсолютная тишина.
Пылающий метеор ударил в море точно у горизонта, то есть примерно в двадцати милях от нас. Мы на мгновение увидели страшный столб кипящей воды, окутанный облаками пара, устремившийся к зениту, а затем темнота.
В затаившей дыхание тишине раздался мой голос: "Круто право руля!", и огромный корабль начал разворачиваться, чтобы направить свой нос к точке, откуда, я был уверен, должна была исходить неизбежная опасность.
А потом раздался шум!
Никакие мои слова не могут описать ужасный грохот этого взрыва. Сначала раздался пронзительный визг, вызванный кратким прохождением метеорита через нашу атмосферу. Вслед за этим раздался такой рев, как будто вся артиллерия всех армий и флотов нашего несчастного старого мира выстрелила одновременно, и звук усилился в тысячу раз.
Каждый человек, чье расположение подвергла его воздействию прямой силы взрыва, был отброшен на палубу, и многие были ранены. Крики боли с палубы и вопли страха из кают смешивались с непрерывными, душераздирающими взрывами шума, когда раскаленный добела "метеор" возмущенно протестовал против того, что его погрузили в четыре мили соленой воды.
И наконец, грянул шторм!
Как когда мальчик бросает камешек в пруд, чтобы посмотреть, как расходится рябь, так и когда рука судьбы бросила в величайший пруд на земле камешек диаметром в сорок миль, рябь побежала во все стороны. Но эта рябь была стеной воды высотой в сотню футов и двигалась с невероятной быстротой!
Через мгновение судно было подхвачено и отброшено на восток со скоростью экспресса. Напрасно его мощные винты били по воде в отважной попытке остановить силу двухсотмильного урагана! Мы были беспомощны и могли уповать только на милость Божью, прочность стальных пластин и знание того, что между нами и побережьями Южной Америки лежат сотни миль открытого моря.
Ты знаешь, Бенедикт, что в течение последних девяноста лет преобладало мнение, что Дилатон прибыли из космических сфер на метеорите, чьи разбитые фрагменты теперь образуют остров в Тихом океане. Мы, кто мог бы возразить на эту идею, обязались молчать, но никто из тех, кто был свидетелем того, как адский шар спустился с небес и последовавшей за ним бури, ни на мгновение не поверил бы, что какое-либо живое существо могло пережить такой катаклизм.
Пять часов мы шли перед бурей. Рев остывающего метеора давно затих на Западе, но его сменил шум ветра и волн. Было бы слишком долго рассказывать вам обо всем ужасе той ужасной ночи. Дюжину раз казалось невозможным, что мы сможем продержаться на плаву еще хоть мгновение, и дюжину раз невозможное случалось.
Незадолго до четырех часов волны утихли так же внезапно, как и возникли, и "Шах Ирана" стоял ровным килем на гладкой воде.
Дождь все еще лил, и рев бури был слышен как бы далеко над головой. Темнота была адской, и было невозможно видеть дальше, чем на сотню ярдов в любом направлении, даже с помощью мощного прожектора Шаха. Я отвязал веревку, которой привязал себя к перилам мостика, и, пошатываясь, подошел к Макфейну.
Совершенно очевидно, что каким-то чудом нас занесло в защищенную гавань на побережье Южной Америки, сказал я.
Если это так, сэр, ответил Ян, то это действительно чудо.
Да, и это не единственное чудо, сказал голос Касвелла. Мы были в трехстах милях от побережья, когда упал метеорит, и это означает, что мы двигались со скоростью более шестидесяти миль в час!
Я бы охотно тебе поверил, сказал Ян, если бы ты сказал мне про сотню миль в час!
Ну, слава Богу, все закончилось! сказал я. Мистер Макфейн, пожалуйста, произведи промеры и, если мы окажемся на мелководье, как я подозреваю, бросьте якорь. Мы не хотим дрейфовать на скалы.
К тому времени, как эти инструкции были выполнены, шторм снаружи несколько утих, но по мере того, как шум ветра становился все меньше, я заметил непрерывный рев, который сначала я приписал прибою на скалах за пределами гавани. Взглянув на компас, я с удивлением обнаружил, что звук доносился с запада вероятное направление суши.
Примерно через час шум ветра стих до шепота, а затем рев с запада стал очень заметен. Касвелл, который остался на мостике, обратил мое внимание на тот факт, что звук был практически ровным и, следовательно, не мог исходить от бурунов.
Что ж, нам придется дождаться рассвета, чтобы увидеть, что это такое, сказал я. Я сейчас спущусь вниз, чтобы посмотреть, как пассажиры выдержали этот шум. Позвони мне, если увидишь или услышишь что-нибудь необычное.
Я обнаружил пассажиров, сгрудившихся в главном салоне, у большинства из них были признаки сильного напряжения, которому они подверглись, но судовой врач сообщил, что, кроме одной сломанной руки и нескольких синяков, никаких травм не было.
Мы, безусловно, должны отдать должное профессору Смиттону, сэр, сказал Доктор. Он сделал больше, чем кто-либо из нас, чтобы держать толпу под контролем. Он был так спокоен, как будто находился в своей классной комнате.
Отдав распоряжения о том, чтобы кофе и печенье подали как можно скорее, я переходил от одной группы к другой с заверениями, что всякая опасность теперь миновала, когда четвертый помощник поспешно спустился по лестнице и сказал мне, что мистер Касвелл хочет, чтобы я немедленно вышел на палубу.
Когда я добрался до палубы, то увидел, что уже рассвело. Завеса дождя исчезла, и я смог с первого взгляда оценить исключительный случай, которому мы все были обязаны своими жизнями.
"Шах" мирно стоял на якоре в маленькой бухте, окруженной отвесными черными утесами, которые, казалось, в тусклом свете возвышались со всех сторон по меньшей мере на тысячу футов. Гавань имела форму груши, узкая часть которой , "стебель", выходила в открытое море.
Ровный рев все еще продолжался и, казалось, исходил из точки в скалах прямо напротив входа в бухту, которая была около мили в поперечнике в самой широкой части. Ширина стебля, конечно, была не более четверти мили, и ты поймешь мои чувства, Бенедикт, когда я скажу тебе, что вид этой узкой щели в нависающих скалах буквально вызвал у меня слабость! Мы все были в слишком большом напряжении всю ночь, чтобы ясно осознавать свое бедственное положение, но при мысли о том, что случилось бы, если бы вы пропустили этот узкий проход, я поднялся на мостик и присоединился к Касвеллу. Я начал делать какие-то замечания по поводу счастливой случайности, которая благополучно привела нас в гавань, когда я увидел, что он не обращает на меня никакого внимания, а пристально смотрит на запад.
Ровный рев все еще продолжался и, казалось, исходил из точки в скалах прямо напротив входа в бухту, которая была около мили в поперечнике в самой широкой части. Ширина стебля, конечно, была не более четверти мили, и ты поймешь мои чувства, Бенедикт, когда я скажу тебе, что вид этой узкой щели в нависающих скалах буквально вызвал у меня слабость! Мы все были в слишком большом напряжении всю ночь, чтобы ясно осознавать свое бедственное положение, но при мысли о том, что случилось бы, если бы вы пропустили этот узкий проход, я поднялся на мостик и присоединился к Касвеллу. Я начал делать какие-то замечания по поводу счастливой случайности, которая благополучно привела нас в гавань, когда я увидел, что он не обращает на меня никакого внимания, а пристально смотрит на запад.
В чем дело, мистер Касвелл? спросил я.
Понимаете, сэр, я не знаю, повлиял ли свет этого метеорита на мое зрение, но не могли бы вы рассказать мне, как мы сюда попали?
ГЛАВА II Заключенные
Пораженный странным вопросом Гордона Касвелла, я проследил за направлением его взгляда и с изумлением увидел, что вся ширина устья гавани была перекрыта естественным волнорезом, о который волны из открытого Тихого океана разбивались столбами брызг. В рифе не было видно никакого прохода, и я был в полной растерянности, чтобы ответить на вопрос Касвелла о том, как мы его пересекли. Пароход водоизмещением в тридцать тысяч тонн не летает, и даже с учетом высоты волн было трудно представить, что нас могло перенести через риф без посадки на мель.
Где-то должен быть проход, мистер Касвелл, сказал я. Когда вы позавтракаете и вам станет легче, пожалуйста, возьмите катер номер три и исследуйте риф.
Пока второй помощник отсутствовал, пассажиры начали заполнять палубы, и многие выражали удивление по поводу замечательной гавани, в которую нас так удачно занесло. Черные скалы, которые не теряли своей высоты с увеличением освещенности, были не гладкими, а изломанны вертикальными швами через равные промежутки. Вся эта сцена напомнила мне какую-то картину, которую я видел, но не мог сказать где. Именно Ян Макфейн, родившийся в северной Шотландии, отметил близкое сходство между этими скалами и базальтовым образованием знаменитой пещеры Фингалла на Гебридских островах. Вертикальные расщелины, которые мы наблюдали, действительно были пространствами между огромными шестиугольными колоннами, простирающимися от поверхности воды до вершины скал без перерыва, создавая подобие гигантского храма, построенного для какого-то ужасного культа поклонения дьяволу.
На воде почти не было ряби, а ярус тысячефутовых колонн не был нарушен, за исключением того места, откуда все еще доносился оглушительный рев. Здесь появилась щель, образующая узкое ущелье, и зеркальная поверхность моря была разбита значительным потоком, который каскадом обрушивался на разбитые базальтовые глыбы. Было очевидно, что рев, который мы слышали, исходил от огромного водопада, скрытого от нашего взора в глубине каньона.