Куда угодно, лишь бы быстрее! По охотничьей тропе, может, за нами и не пойдут!
Охотничьей тропой я называл тупиковую ветвь горного прохода, тянущуюся за скит туда мы с Добраном ходили козлов добывать.
И вновь мне ответил Роман:
Бросим часовню агарянам? Позволим надругаться над святынями?
Я не удержался и вспылил:
Какими святынями?! Это же не храм, здесь нет алтаря! Возьмем с собой обе иконы и крест и уйдем!
Добран, немного понимающий по-грузински благодаря моей настойчивости телохранитель также пытался учить язык, уже дернулся было к висящему на стене образу Богородицы, но его остановил каркающий голос старика:
Какими святынями?! Это же не храм, здесь нет алтаря! Возьмем с собой обе иконы и крест и уйдем!
Добран, немного понимающий по-грузински благодаря моей настойчивости телохранитель также пытался учить язык, уже дернулся было к висящему на стене образу Богородицы, но его остановил каркающий голос старика:
Бежим, когда Господь посылает нам мученический венец?!
Георгий, в глазах которого я до того видел обычный человеческий испуг и готовность следовать за мной, замер как громом пораженный. И практически сразу страх в его взгляде сменился отрешенностью.
Идите, друзья. Мой брат прав, если Господь направил сюда агарян, значит, на то его воля. Если мученический венец ждет нас, то разве пристало нам противиться Божьему промыслу? А вы идите. И спаси вас Бог.
Последние слова, выделенные теплой, доброй интонацией, окончательно во мне что-то сломили. Едва удержавшись от того, чтобы не выругаться, я вышел из часовни и сделал глубокий, сильный вдох. Добран положил руку мне на плечо:
Воевода, монахи свой выбор сделали, может статься, и правильный. Они ведь пожили свое, а если Господь таким образом посылает им возможность искупить разом все грехи да наследовать Царство Небесное
Я обернулся и посмотрел варягу в глаза:
А не того ли хотел Господь, чтобы мы оказались здесь, когда придут торки? Не нас ли он послал монахам, чтобы защитить их от иноверцев?
На моей памяти варин впервые отвел взгляд.
Я слышал, мусульмане позволяют христианам жить в их городах, исповедовать свою веру. Может, они им ничего и не сделают?
Я отрицательно покачал головой:
Может, гулямы Алп-Арслана, состоящие у него на службе, и не тронули бы монахов, коли султан отдал бы такой приказ. Но это беглецы, отщепенцы, воры[20]. Им кровь чужая, что своя, будто водица, а любая жизнь и медяка не стоит. Они могут убить монахов просто так, походя, не из-за другой веры. Просто потому, что так меньше мороки. А то и замучают от бессильной злобы заметил повязки? Видать, недавно их потрепали да славно! Будут теперь искать, на ком злобу свою выместить!
Варин опустил плечи, устремив взгляд на землю. Мое сердце тревожно заныло от горькой догадки: кажется, сломался мой верный телохранитель, не готов биться в заведомо проигрышной схватке. С трудом мне дались последующие слова:
Добран, ты уже спас однажды мне жизнь, и сейчас я не вправе требовать от тебя, чтобы ты снова рисковал собой. Ты можешь уйти, винить не стану. Правда.
Варяг наконец поднял глаза и открыто посмотрел мне в лицо.
А ты, воевода?
Я останусь.
Ну так и я останусь!
В душе от слова дружинника будто бы все взыграло! Не удержавшись, я шагнул к нему и крепко обнял, а варин стиснул меня в ответ. Мгновение спустя отстранившись, я снял с шеи золотой княжий крестик.
Когда-то Ростислав Владимирович подарил мне сей крест, назвав братом. Для меня это была великая радость и гордость! Но сегодня я хочу отдать его тебе и принять твой, коли захочешь назваться моим побратимом. Знаю, что Дражко был всей твоей семьей, что расстались вы из-за меня, но
Продолжить я не смог, слова застряли в горле, но Добран и так все понял, с широкой улыбкой сняв с шеи свой простой медный крест. Усмехнувшись, я надел на новоиспеченного побратима свой гайтан и подставил голову под его, после чего крепко-крепко сжал протянутую руку.
А может, силой монахов отсюда утащим?
Невесело усмехнувшись, я отрицательно покачал головой:
Теперь уже поздно. Встретим их здесь.
Ждать нам пришлось недолго.
Глава 5
Весна 1069 г. от Рождества Христова
Грузия, Джавахети
Скит
Гулямы-мародеры показались довольно скоро, не позже чем через двадцать минут после нашего прибытия. При виде пещер они оживленно загомонили, после чего атаман разбойников ожидаемо разбил десяток на две части телохранители с щитами и лучники встали перед оградой, а остальные нестройной толпой полезли вперед. Вскоре они вошли во двор скита, а вот монахи так и не показались из часовни.
Все это время мы с Добраном напряженно следили за приближающимся врагом через аккуратно проделанные в пологе прорези мы разместились в нашей же келье. Ее расположение позволяет просматривать как подход к ограде, так и внутренний дворик.
Между тем гулямы рассыпались по двору, четыре человека осторожно приблизились к самой большой пещере, которую братия определила под часовню. Еще двое держатся чуть позади видимо, более опытные или авторитетные, раз посылают «мясо» вперед.
Вот разбойники приблизились к проходу в скале Один из них резко откинул полог, а оставшиеся трое бегом ворвались внутрь и вскоре оттуда раздался торжествующий рев. Минуту спустя они за волосы вытащили едва сопротивляющихся монахов из часовни и бросили их на камни.
Смотри, как скалятся, твари
В моей груди разгорался настоящий пожар ненависти к мародерам, глумящимся, словно шакалы, над беззащитными стариками. Но нападать еще не время: нужно, чтобы лучники также вошли во двор.
Между тем один из державшихся особняком гулямов, вооруженных булавами со стальными навершиями, прокричал что-то атаману и его гвардии. Тот ответил довольно резко, указав на остальные пещеры, но сам двинулся вперед вместе с щитоносцами и лучниками. Однако и находящиеся во дворе рабы послушались команды вожака, после чего трое разбойников по одному направились в сторону каждой из келий.
Ну же, давайте быстрее! невольно поторопил я вторую половину вражеского отряда. В душе теплилась надежда, что в зоне поражения они окажутся раньше, чем идущий к нам паренек успеет поднять тревогу. Добран едва заметно пошевелился рядом, и на самой границе слышимости я различил его приглушенный шепот: «Отче наш, иже еси на Небесех»
Приготовились.
Телохранитель коротко кивнул и поднял клинок параллельно земле, нацелив его острием к проходу. Я же отступил на пару шагов от полога и не торопясь принялся раскручивать пращу над головой.
Гулям, судя по звукам шагов, остановился, не дойдя до входа в келью всего метр, максимум два. Видимо, что-то почувствовал, а может, даже услышал звук раскручиваемой пращи Громкий, властный окрик подстегнул его и я уловил, как противник сделал еще один шаг.
И еще один
Выпад клинка Добрана был стремителен, словно бросок барса! Варин сквозь полог пробил врага мечом и тут же сместился в сторону. Начав движение вместе с шагом телохранителя, я замер в вырубленном проходе и резкий взмах руки отправил увесистый, ребристый камень в полет. Он врезался в горло вскинувшего лук стрелка, разорвав плоть под кадыком
В следующий миг по ушам ударил рев разбойников казалось, в последние секунды мой слух будто отключился. Я прыгнул к одному из старших гулямов с палицей, краем глаза замечая, что Добран и второй вражеский лучник успели одновременно послать во врагов смертельные снаряды. Варяг с ужасающей мощью метнул топор, со свистом пронзивший воздух, и тот врезался в лоб второго стрелка, отбросив его назад. А вот последний метил в меня но оперенная смерть буквально на пядь разминулась с моим корпусом, обдав левую руку волной воздуха. Нет, лучник был точен, да только я слишком резво кинулся к противнику, сжимая засапожный нож обратным хватом. Бесполезная в скоротечной схватке праща полетела в сторону
Злобно ощерившись, гулям ударил с оттягом, целя увесистым навершием в голову. Зря: я нырнул под слишком высокий и инерционный удар, от которого врага еще и повело в сторону, и одновременно полоснул лезвием бок разбойника. Не знаю, какой урон нанес скользящий удар, но, выпрямляясь, я с силой вогнал клинок в шею раба.
В мою сторону бросился мародер, до того приставленный к монахам. Неумело брошенный нож разминулся с его головой, но все-таки отвлек внимание на себя. Я успел выхватить булаву убитого мной гуляма и едва увернулся от летящего в лицо ребристого навершия: в схватку включился еще один противник.
Сердце забилось с удвоенной частотой. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль: «Как же чудовищно будет болеть раздробленная кость!» Но руки сами среагировали, подставив древко булавы под падающий сверху удар. И тут же, скорее почувствовав, чем увидев атаку со спины, я едва успел присесть под пролетевшей над затылком сталью, одновременно обрушив палицу в пах стоящего напротив раба!
С отчаянным, режущим слух криком противник свалился, а я развернулся лицом ко второму, явно более опытному сопернику. Но последний замешкался всего на секунду отчаянно крича что-то держащимся позади гулямам. Наверное, на помощь позвал.
Стремительный выпад и ребристая сталь навершия булавы врезалась в его лицо. Кто сказал, что палицей нельзя колоть?! Тычок уж точно удался Враг дико заверещал, падая наземь, но добивающий удар в висок оборвал его визг.
Я скакнул вперед, перекувыркнулся, уходя от ожидаемой атаки со спины, мгновенно развернулся но оба раба, видя скорую гибель соратников, остолбенели, даря мне драгоценные секунды. Обернувшись на грохот ударов стали о дерево, я увидел побратима, отчаянно бьющегося с гулямами, вооруженными саблями. Атаман же пока держится в стороне, бешено ругаясь и потрясая кривым клинком. Да, не спешит вожак принять участие в схватке! Впрочем, лучшие его бойцы и так справляются, грамотно обступив Добрана с обеих сторон и неумолимо оттесняя его к скальной стенке. Там-то он уже никак не сможет уйти от быстрых сабельных ударов!
Я скакнул вперед, перекувыркнулся, уходя от ожидаемой атаки со спины, мгновенно развернулся но оба раба, видя скорую гибель соратников, остолбенели, даря мне драгоценные секунды. Обернувшись на грохот ударов стали о дерево, я увидел побратима, отчаянно бьющегося с гулямами, вооруженными саблями. Атаман же пока держится в стороне, бешено ругаясь и потрясая кривым клинком. Да, не спешит вожак принять участие в схватке! Впрочем, лучшие его бойцы и так справляются, грамотно обступив Добрана с обеих сторон и неумолимо оттесняя его к скальной стенке. Там-то он уже никак не сможет уйти от быстрых сабельных ударов!