Что ж Пописать захотелось. Со всяким может случиться, смутился Спиногрызов.
Бывает. К нам много гостей приезжает. Всяких, развел руками финн.
Чьмо в чешках! рявкнул, что гвоздь вбил, Печенкин.
****
Толстых спешно пересекал зал ожидания. Сквозь голубизну огромных стекол аэровокзала, взбесившимся прожектором, вломился редкий гость, северное солнце.
Толстых спешно пересекал зал ожидания. Сквозь голубизну огромных стекол аэровокзала, взбесившимся прожектором, вломился редкий гость, северное солнце.
Лавируя сквозь встречающих, он бубнил под нос:
Ну, и название, Вантаа. Челюсть вывихнешь. И, на кой я сюда приперся? Спалюсь, мать за ногу!
Ярко-пестрая, что азиатский ковер, толпа встречающих фильтровала тощий ручеек пассажиров. До пика туристического сезона было еще далеко, и «Боинг» из Парижа прилетел полупустым.
Колюня? Опаньки, вот так встреча! Я ж говорил, мусорок, земля круглая, вода мокрая, а веревочке сколь не виться Толстых, словно котенка, за шиворот выдернула неведомая сила. Николай дернулся, ткань куртки затрещала, но выдержала. Подняв глаза, понял, что влип. Основательно. Злобно сверкая глазами, нависал Димон, бывший напарник по ГАИ. Три года назад, попавшись на взятке, он донес на Димона в службу собственной безопасности.
Радость-то какая! Прихватили гниду, Иваныч. Теперь и, девок не надоть. Гля, какой пряник достался: гладкий, аж лоснится. Сперва поучим его, а потом, как полагается, по кругу пустим, скалился Димон, пожирая взором сникшую фигуру Толстых. Рядом возвышался его спутник с габаритами бегемота в расцвете сил.
Иваныч, берем милашку под белы рученьки и на хату, скосил глаза на приятеля Димон.
«Ходу», решил Николай и, метнув в лицо бывшего коллеги свой портплед, рванул. Димон отпрянув, разжал пальцы. Стеклянные двери расползались в стороны, когда мощный пинок догнал зад беглеца.
Получив мощное ускорение, Толстых, ласточкой вылетел на площадку. Пружинно подскочив, он кинулся по лестнице вниз. Впереди маячили свобода зелеными огоньками такси.
Удача, барышня капризная. А, модельные туфли не подходящая обувь для спринтерского забега. На второй ступеньке подошва левого «мокасина» жалобно пискнула по глянцу мрамора, и он кубарем покатился вниз.
Хрясть, макушка смачно влепилась в пластиковый вазон. Цветочки пышным фейерверком разлетелись в стороны.
Копе , чахлой искрой пыхнуло в мозгу Николая, и обвалилась ночь.
Преследователи выскочили на площадку:
Все, Иваныч, ралли не будет. Отскакал свое, козлище. Насчет панихиды пускай «Гринпис» заморачивается. Кстати, на венках реально сэкономят. Считай, всю клумбу под корень выкосил, лишенец.
****
Тема тщательно тер подошву о брусчатку:
Слава богу не дерьмо, а перегной. Угораздило, мля. Благо мы нынче не эстеты. Перебедуем. Еще б мозги в кучку собрать. Как объясняться буду? Геморрой. Мда
С богом! открыв стеклянную дверь, он шагнул в зал аптеки. За спиной клацнула замок, а впереди возникло белое Нечто.
Допился, феи чудятся, часто заморгал парень. Помогло. Нечто материализовалось в крепенькую тетку, облаченную в униформу провизора:
Гут дай, мистер. Кэн ай хэлп ю?
Студент сморщился от болевого спазма:
Чего? А, в смысле помочь? Уно момент. Значиться так. Мне надо Стоп. Ай нид ми таблетки фор май хеад. Ферштеин? А, черт. Андестенд?
Глаза аптекарши неуклонно беременели:
Уот, мистер?
Да, не водку, а микстуру. Май хеад алес капут. Писец, короче. О, господи! Как тебе объяснить? заводил по сторонам глазами он.
Финка слегка отпрянула от прилавка.
Во, смотри! Тема ткнул пальцем в один из рекламных плакатов, на котором парень с девушкой обнимались. В руках они держали бутылочки темного стекла. Тема подошел поближе к рекламе:
Видишь они сперва пьют. Ну, дринкин. А, потом, потом. То есть афте, афте, у них головка бо-бо. Поняла?
Аптекарша внимательно выслушала объяснения русского. Несколько секунд она задумчиво помолчала, сделав губы трубочкой. Неожиданно зардевшись, мадам воскликнула:
О, ай ам андестенд! Момент, мистер, и повернулась к стеллажу.
Момент, момент, пальцы аптекарши маршем пробежались по торцам ящиков, замаркированных непонятными значками. Найдя нужный, финка вытянула его. Миг, и пальцы зажали небольшой яркий пакетик.
Плиз, мистер, она протянула его студенту.
Что это? Кондон? Ты что, издеваешься? Его что на голову одевают? Твою мать! Голова у меня болит. Голова! А, не член, завопил парень.
Сори, сори, мистер! Момент! аптекарша быстро исчезла. Тема даже поморгал:
Точно глюки! Была же тетка, и нет. Не, с пьянкой пора завязывать. Говорила бабушка: не пей, козленочком станешь!
Аптекарша объявилась через пару минут. В руках держала пластиковый стаканчик, наполненный коричневатой жидкостью.
Плиз, она протянула стаканчик. Потной рукой парень взял сосуд:
Что хоть за хрень? Точно от головы?
Аптекарша натянуто улыбалась:
Плиз, плиз! Итс окей!
Лишь бы не пурген! Башка гудит, как трансформаторная будка, э-эх, он махом выпил напиток.
Ничего вроде пошла. Забирает.
Рация затрепыхалась в очередной раз.
На связи, инспектор, подхватив вибрирующий аппаратик, нажал клавишу вызова. Едва он перевел рацию на прием, как динамик затрещал на финском. Салон микроавтобуса стал походить на улей в период медосбора.
О чем спич, коллега? Спиногрызов меланхолично ковырял зубочисткой пластик стола. Печенкин, с тревогой наблюдавший за краснеющим лицом финна, мигом подсунул кулак под нос помощника:
Заткнись, твою мать!
Может помочь или еще как заныл тот. Минуты три полицейский общался с рацией, выслушивая тарабарщину и вставляя реплики. Отключив аппарат, брякнул его об стол. Еще полминуты, финн, уставившись в потолок, беззвучно шевелил губами.
«Это только начало. Заматюкался, интеллигент в маминой кофте. Пронимает потихоньку. А, то все, будьте любезны, присядьте пожалуйста, вам кофе покрепче или как Тьфу, Европа, ядрена корень! Скоро заблажишь, что носорог перед случкой, сервелат финский. Отожрался на тихой службе, аж лоснишься!» мысли подняли настроение майору. Он, повозился на узком диванчике, разминая затекшие ягодицы. Финн глубоко вздохнул, пытаясь вернуть спокойствие:
В общем так. Колибри закрыли.
Кто закрыл? С какого перепуга? оторопел Печенкин. Офицер хмыкнул:
Закрыли, понятно, наши. Он зашел в аптеку. Что там произошло, аллах ведает. Провизор брякнула в ближайший участок. Приехал наряд. Аптекарша в истерике, Колибри в отключке. Она говорит, что напоила парня снотворным. Якобы, принуждал к сексу. Патрульные голову долго не ломали, под белы рученьки и в каземат. Сейчас Колибри почивает на нарах. Так у вас говорят?
Прикольно, давясь от смеха, выдал Спиногрызов. Майор, злобно зыркнул на помощника, встал с диванчика. Подражая манере киношного Сталина, уставился на инспектора:
Что думает предпринять, товарищ Александер? Кстати, откуда такие познания русского языка? Лексикон явно не у Чехова с Достоевским почерпнут? Не по шпионскому ведомству числимся?
Да, боже упаси, коллега! С лексиконом никаких тайн. Три года назад имел честь закончить вашу академию МВД. Будучи в Москве вращался в различных слоях социума. Опыта для, только лишь. Там и почерпнул богатство русского языка. А, с подопечным Дождемся, когда проснется и выпустим.
Проснется, и выпустим, задумчиво повторил Печенкин. Пожевал тощие губы:
Нельзя, милок. Будет повторение истории в Выборге. А, оно, повторение-то мать учения. Знакома сия доктрина? Знакома. А, в нашем кислом деле, ремейки не к чему. Чревато. По ту сторону шлагбаума не лохи. Лишнюю каменюку в фундамент подозрений сами пихать не будем. Усек?
«Копчик ноет, что зуб под пломбой. И, в боку колет. Больновато. Я, что, с кем-то подрался. Тело скулить. Будто под каток попал. Асфальтный. Или комодом придавило. Старинным, что у бабушки в спальне. А, гробина эта, так бабуля говорила, весит два центнера. И, ударение делала на последнем слоге. Для большего веса, что ли. Сейчас бы в баньку, на полог. Чтобы жар сухой и полумрак. Тихо и уютно. Как в детстве. Лежишь себе. Травами пахнет, веником березовым. Каменка в углу шипит. Доски на потолке капельками смолы вспотели. Благодать. Что за хрень в бок уперлась? Повернемся аккуратненько. О-па », Тема ошалело моргал глазами, пытаясь понять где он. Серое небо, с рваной ванилью облаков, пологом нависало сверху. Слева, у самой головы, торчал шершавый, что наждачная бумага, столб. Он пошарил вокруг. Ладони ощутили шершавость булыжника.
Значиться так. Я лежал, нет, спал на чем-то. В бочину что-то уперлось. Так? Так. Потом повернулся и свалился. Правильно! Со скамейки. Вот она. А, в бок давила пряжка. Ремень перекрутился веревкой, бормотал он, упираясь трясущимися руками в брусчатку.
Прошиб липкий, будто клейстер, пот. Путь на скамейку показался восхождением на Эверест.
«Трясет, как собачий хвост. В кишках панихида. Как я на улице очутился. Погоди-ка. Было что-то белое. Аптека! Еще тетка была. Дала выпить отраву какую-то. Точно. Потом мрак», мысли, напуганными тараканами, разбегались в воспаленном мозгу.
****
Шатен хмуро выслушал доклад Быстрова. Дорисовав в блокноте серию пляшущих чертиков, отложил карандаш. Неслышно ступая по толстому ворсу ковра, медленно прошелся по кабинету:
****
Шатен хмуро выслушал доклад Быстрова. Дорисовав в блокноте серию пляшущих чертиков, отложил карандаш. Неслышно ступая по толстому ворсу ковра, медленно прошелся по кабинету:
Значит Грызлик сейчас в Финляндии. Хорошо. Кстати, кто ему выбрал такой псевдоним? Уж не ваша ли, товарищ полковник, светлая головушка?
Есть такое дело, товарищ генерал. В том смысле, что он вгрызется, проникнет куда надо. Но, каюсь, не удачный выбор. В Париже ему больше подошло «Унылый», позволил себе усмехнуться Быстров.
Хотя , он поерзал на стуле, и спрятав руки под стол, быстро вытер вспотевшие ладони:
Какой-то он Не понравился мне. Вроде бы бодрячком. Готов землю рыть и прочь. Но , полковник поморщился.
Шатен насмешливо, с высоты роста, взирал на оперативника:
Определитесь в формулировках, загадочный вы наш!
В общем, я прошу санкцию на проверку Грызлика, неожиданно твердо сказал Быстров.
Генерал внимательно посмотрел на заместителя. Постояв несколько секунд, вернулся за свой массивный стол. Принимая тело хозяина, кресло утробно выдохнуло, скрипнув кожей. Шатен не только доверял опыту подчиненного, но и сам хорошо знал чувство, которое многие называют интуицией. Сам он называл такое состояние занозой. Еще не болит, еще не кровоточит, а уже дискомфорт.