Вот я лоханулась! Нет, я понимала, что остаюсь в пролете. Но чтобы настолько!
Альва пожала плечами. Думаю, спрашивать, почему девочка мне даже не намекнула на возможность настоять на своем, не имело смысла. Бедняжка птица подневольная.
Слушай! осенило меня. А если я пожелаю сейчас, чтобы ты была в моем единоличном распоряжении?
Так не работает. Хани мэда Треника и хани мэда Лорна с самого начала подобное пожелание озвучили, но ничего не вышло. Я по-прежнему, как заканчиваю распоряжение одной, сразу слышу приказ другой. Так и бегаю по очереди из покоев в покои, хорошо хоть друг против друга находятся.
Я ненадолго призадумалась. А что, если
Давай просто перефразируем в виде задания с ограничением сроков. Скажи, у тебя есть законное время сна и отдыха, ну когда ты можешь не слушаться приказов?
Нет. Я сплю и ем, пока хани во мне не нуждаются.
Прекрасно! Тогда я буду нуждаться в тебе постоянно! Альва Я сделала длинную театральную паузу и важно продолжила повелительным тоном: Приказываю тебе составить мне компанию до наступления новогоднего бала.
У девочки от удивления смешно вытянулась мордашка.
А как же ночью? Я тоже буду составлять компанию?
А как же ночью? Я тоже буду составлять компанию?
Ночью я тебя буду отпускать на перерыв с приказом вернуться поутру. Годится?
Наверное. Альва заметно повеселела. Быть может, действительно получится.
Будем надеяться!
Уже совсем в другом настроении девочка продолжила ужин, и я с более легким сердцем вместе с ней.
После еды Альва настояла, что приготовит для меня ванну. Я совершенно не понимала, к чему мне подобное излишество, ведь здешние банные устройства мало чем отличались от земных легко самой справиться. Но после того, как погрузилась в высокую розовую пену и ощутила неземное блаженство, в полной мере осознала зависимость некоторых хани от услуг этой робкой трудолюбивой девочки.
Ты просто волшебница, выдохнула я, наслаждаясь букетом ощущений: тонким цветочным ароматом, идеальной температурой воды, шелковистым прикосновением радужных пузырей к ставшей невероятно чувствительной коже.
Ничего сложного. Меня мама Лена научила, в каких пропорциях какие эликсиры нужно соединять. Захочешь и тебе расскажет. Потом.
Потом? Мысли вяло ворочались, не позволяя вникнуть в смысл. Да, лучше это оставить на потом. Наверное, Грэхху будет приятно, если я научусь делать для него столь восхитительную ванну.
Альва выудила меня размякшую и расслабленную из остывающей воды спустя полчаса. Ноги не держали в вертикальном положении, а глаза предательски закрывались. Меня хватило лишь на то, чтобы доплестись до кровати и пожелать:
Приказываю тебе, Альва, хорошенько отдохнуть. После того как выспишься и совершишь необходимые личные гигиенические процедуры, приходи ко мне с завтраком, продолжишь составлять компанию.
Расплывшись в счастливой улыбке, девочка упорхнула.
Я смежила глаза, а когда открыла, уже наступило утро. Нетронутая половина постели указывала на то, что Грэхх снова здесь не ночевал. И если вчера я к этому факту отнеслась спокойно, то сегодня его отсутствие меня здорово расстроило. Не так я себе представляла наше совместное проживание. Конечно, учеба дело святое, но так хотелось проводить вместе хотя бы немного времени.
Так, стоп! Отставить нюни! Нужно занять себя чем-то полезным, чтобы не страдать от недостатка внимания мужчины, пусть даже и столь идеального, как Грэхх.
Пока умывалась, я мечтала о том, как до обеда буду гулять с Альвой по академии, а затем снова наведаюсь в библиотеку. Но планы пришлось скорректировать. Стоило мне выйти в гостиную, как меня ошарашил нежный голосок:
Хорошо, что ты наконец проснулась! Я уже собиралась тебя будить. Альва в нетерпении приплясывала вокруг напольной вешалки с платьем, еще вчера мне обещанным мамой Леной. Времени осталось лишь быстро позавтракать и одеться. А потом хани ждут в общем зале.
Зачем? поинтересовалась я, запрыгивая в протянутые мне кружевные панталончики.
Небось объявление сделать хотят. Альва опустилась на колени и завязала над моими коленями ленты. И опаздывать не стоит, так как можно пропустить что-нибудь важное.
Умереть не встать, мода нижнего белья! возмутилась я. Как же девушке самостоятельно справляться с одеждой, если нет никого рядом для помощи?
У богатых всегда есть слуги, деловито пояснила девочка, шнуруя на моей спине корсет, а у бедных одежка попроще, без бантиков и шнурочков.
А можно и мне белье попроще? с надеждой попросила я.
Можно, легко согласилась Альва. Но позже.
Когда?
Ну, замялась она, не сейчас. Как можно будет, так я тебе сразу и принесу. Хорошо?
Договорились!
Уничтожив тарелку каши и бутерброд с сыром, я умчалась на собрание хани, а Альва получила распоряжение закончить завтрак, прибраться и ждать меня для прогулки по академии.
Общий зал я нашла довольно быстро, мало того что она располагалась на том же самом этаже, где и апартаменты выпускников, так еще и девичьи возмущенные возгласы разносились по всему коридору. Мне оставалось положиться на слух.
У двери я встретилась еще с одной хани, которую сопровождала знакомая мне Глаша.
Всем здравствуйте! поприветствовала я девушек.
Рыжеволосая, хрупкого телосложения хани окинула меня равнодушным взглядом и, чуть сморщив крошечный, весь в веснушках носик, процедила:
Здравствуйте.
Голосок у нее был хоть и приятный, но пренебрежительный и отстраненный. Задрав точеный подбородок и расправив острые плечики, девушка остановилась, ожидая, пока перед ней откроют дверь.
Здравствуйте, глухим эхом повторила Глафира. Подмигнув мне и скорчив рожицу за спиной хани, она поспешила отворить тяжелую дверь в зал.
Голоса спорящих хлынули в коридор, оглушая и дезориентируя.
Бушевал, как я изначально и подумала, клон Белоснежки хани мэда Треника. В этот раз она сцепилась с пухленькой миловидной девушкой невысокого росточка. Белоснежка яростно нападала, сыпля оскорблениями, которые были бы более уместны от представительницы древнейшей профессии, нежели из уст столь нежного и прекрасного создания в стенах академии. Пышка с кудрявой каштановой шевелюрой вяло отбивалась, демонстрируя лучшее воспитание по сравнению с оппоненткой, но при этом не давая той спуску, а ушам окружающих отдыху от криков.
Мы с рыжеволосой прошли вдоль стеночки в большой и роскошно убранный зал, невольно наблюдая за происходящим.
Да знаешь ли ты, чернь, с кем разговариваешь? верещала Белоснежка, хороводя вокруг Пышки. Я эверских кровей, да будет тебе известно, крыса помоечная! Да такие, как ты, жирные гниды даже подойти ко мне боялись.
Я тоже боюсь, ничуть не впечатлившись, захохотала противница, представляя нашему взгляду очаровательные ямочки на щеках и крепкие белые зубы. Из тебя так и хлещет грязь, как бы не испачкаться!
Что-о-о? Да как ты смеешь при мне рот свой открывать? Ты, мерзость водосточная! Я тебе не позволю прикоснуться даже к подошве моих туфель, личинка обожравшаяся.
О боже! Я в печали! кривлялась землянка, откровенно насмехаясь над иномирянкой. Как же я теперь без твоих туфель проживу!
Да я тебя!.. Видать, у девицы не хватало фантазии, потому что ненадолго наступила благословенная тишина, нарушаемая пофыркиванием и шумным дыханием разъяренной фурии.
Твои угрозы так страшны, честное слово, звезда в шоке! подначивала ее соперница.
И Белоснежка не вынесла столь пренебрежительного отношения к собственной бесценной персоне. Она кинулась к насмешнице с растопыренными пальцами, ногти на которых оказались длинными и остро заточенными. Пышка, несмотря на свою комплекцию, плавным движением ушла из-под удара, по-прежнему весело хохоча. А дебоширка пролетела мимо, одолев несколько метров, после чего свалилась на девушку в голубом.
Только сейчас я заметила на противоположном конце зала пятую хани. Она царственно восседала в кресле, сложив руки на подлокотники. Гордая осанка и отсутствие эмоций на лице делали ее похожей на Снежную королеву даже больше, чем пепельно-белые волосы и льдисто-голубые глаза. Обнаружив на коленях скривившуюся от злости Белоснежку, она равнодушно стряхнула с себя бьющуюся в истерике особу, но глаза ее при этом так сверкнули, что и без слов было ясно подобного оскорбления она не забудет.
Дикий визг, от которого закладывало уши, прервало появление в зале нового лица.
Немедленно прекратить! прошипела женщина без возраста, сузив и без того маленькие глазки. Ее цепкий взгляд прошелся по всем девушкам и остановился на Белоснежке.
Как ни странно, та послушалась, умолкнув.
Доброе утро, дорогие, я бы даже сказала, бесценные наши хани! совсем другим, сладеньким тоном пропела женщина, изобразив на лице приторную улыбку. Сшитая со вкусом одежда, замысловатая прическа и самое главное обилие драгоценностей говорили о том, что перед нами важная персона. От лица всей академии и Зазимого королевства я рада приветствовать вас в нашем мире. Я медью Ветта, ваш куратор на время до новогоднего бала. Вы можете обращаться ко мне с любыми вопросами, просьбами и проблемами.
Она сделала паузу, словно ожидая аплодисменты, покрутилась в разные стороны, рассматривая хани, после чего, манерно взмахнув холеной ручкой, предложила:
Давайте устроимся вот здесь, на удобных креслах и диванах.
Указав на мебель возле камина, где уже восседала Снежная королева, женщина заняла центральное местечко. Я не стала ждать повторного приглашения и устроилась в кресле.
Ну же, девочки, дорогие, не стесняйтесь, подбодрила замешкавшихся Ветта. Присаживайтесь, хорошие мои.
Оставшимся хани пришлось довольствоваться диванчиками. Один неохотно присвоили Пышка и рыжеволосая, на другом сидела куратор, и на лице Белоснежки отразилась вся гамма негативных чувств от недовольства до брезгливости.
Всем удобно? Начнем? предложила медью Ветта, как будто не замечая, что Белоснежка продолжает стоять.
Всем удобно? Начнем? предложила медью Ветта, как будто не замечая, что Белоснежка продолжает стоять.
Деваться той оказалось некуда, поэтому с гордым видом великомученицы девушка двинулась к оставшемуся месту. Но, проходя мимо Снежной королевы, зацепилась носком туфельки за струящуюся голубую ткань, лежащую на пути, запуталась и совсем неизящно распласталась в проходе между креслом, столиком и диваном, раскинув в стороны конечности. Грохот был такой, словно мамонта свалили на охоте. А затем раздался хохот, сравнимый разве что с радостными воплями первобытных охотников, заваливших этого самого мамонта. Смеялась, разумеется, Пышка.