Я открыла рот, но заставила себя промолчать.
Прости.
Он выждал мгновение:
Все еще смотришь.
Я с усилием отвела взгляд. Секунд десять я старательно смотрела в пол, но меня тянуло к нему, словно магнитом, и я подняла глаза как раз в тот момент, когда он отправил в рот последний кусок.
Уже съел?
Он слизнул с большого пальца остатки взбитых сливок. Он вообще жевал?
Я вгляделась в его нечеловеческое лицо, пытаясь понять, что он чувствует:
Уже съел?
Он слизнул с большого пальца остатки взбитых сливок. Он вообще жевал?
Я вгляделась в его нечеловеческое лицо, пытаясь понять, что он чувствует:
Тебе понравилось?
Не ответив на вопрос, он придвинул к себе салфетку с печеньем классическое, с шоколадной крошкой! разломил одно и засунул в рот обе половинки. Проглотил. Взялся за следующее.
Его нужно жевать, едва слышно прошептала я, Так вкуснее
Он раздраженно посмотрел на меня и сунул в рот еще одно печенье так, словно не ел несколько недель.
Но ведь так и было! Он же не ел все это время! Ничего, кроме печенья, которое я приносила. Никто не приносил ему еды по крайней мере, я этого не видела. А нужна ли ему еда? Хотя очевидно, что есть он может.
Я смотрела, как печенье, одно за другим, стремительно исчезает, и замечала все больше захватывающих подробностей. Я не слишком внимательно смотрела на демона из теплицы и не запомнила, как он был одет, но одежду этого демона я рассмотрела в подробностях.
Самой знакомой деталью оказались черные шорты с широким поясом. Поношенная кожаная портупея через правое плечо удерживала металлическую броню на левой стороне груди. Две металлические пластины, скрепленные друг с другом, прикрывали левое плечо. Левое предплечье защищала блестящая металлическая пластина. Такие же пластины защищали его голени поверх чулок?.. Я не знала, как еще назвать тугие черные полосы ткани, которые обматывали его ноги от лодыжек до колен. Стопы были босыми.
Все, кроме шорт, служило для защиты и состояло из брони и кожаных ремней. Так что выглядел он полуголым.
Демон проглотил последнее печенье и зажал салфетку между большим и указательным пальцами. На их кончиках вспыхнул огонек, бумага загорелась. Я отшатнулась, но огонь стремительно уничтожил тонкие салфетка и погас. Хлопья пепла осыпались на пол.
Его глаза, горящие так же ярко, как и глаза другого демона, остановились на мне. Он хищно улыбнулся, по-волчьи оскалив белые клыки, словно высмеивая, поддразнивая меня. Улыбка была дикой, голодной.
Но тут тьма окутала круг, и демон исчез в непроницаемой мгле.
Глава 8
Я зажгла лампы:
Отлично.
Мягкий желтоватый свет залил библиотеку. Держа тарелку в руке, я подошла к кругу и села по-турецки. Вчера вечером, после того как демон поел, я три часа провела на диване, читая «Справочник призывателя». Решив как можно лучше разобраться в «Демонологии», я открыла третью главу и просмотрела множество страниц, посвященных ритуалам призыва. Но даже с моим знанием латыни и древнегреческого на уровне колледжа технические подробности ритуалов оказались недоступны моему пониманию.
Читая, я все время чувствовала на себе взгляд демона. Он молчал, и я больше не пыталась завязать беседу, но, скрываясь во тьме, он смотрел, как я читаю. И это было странно.
Слышишь меня? спросила я. Сегодня я принесла тебе целый торт. Кроме того куска, который ты съел вчера.
Я поставила тарелку на пол. Четыре больших белых бисквита, покрытые взбитыми сливками, клубникой, черникой и шоколадным кремом. Если честно, это был не весь торт я тоже съела кусочек, но зачем признаваться?
Демон тихо фыркнул за завесой тьмы:
Я должен быть польщен, payilas?
Я смутилась и покраснела:
Если не хочешь, я просто заберу его и уйду.
Тьма в круге рассеялась, как дым на ветру. Демон искоса взглянул на меня, его глаза цвета лавы тускло светились. Он лежал на спине посреди круга, согнув ногу в колене и опираясь на него лодыжкой другой ноги. Руку он подложил под голову, как подушку. Казалось, демон расположился на твердом холодном полу со всем возможным комфортом.
Я впилась в него взглядом, рассматривая необычный костюм, блеск доспехов и красновато-карамельную кожу. Мне следовало бояться его, но от него не исходило угрозы, да и оружия при нем не было. Он был как тигр в зоопарке запертое в клетке дикое существо, экзотическое и завораживающее.
Его взгляд скользнул по тарелке.
Чего ты хочешь на этот раз?
Хочу знать твое имя.
Какое из них?
Я взмахнула рукой.
Не твоей родословной не то, которым тебя можно призвать. Твое личное имя.
Уголок его губ приподнялся ох уж эта насмешливая улыбка! и он сел. Краем глаза я заметила движение что-то длинное и тонкое шевелилось на полу позади него.
У меня свело скулы:
У тебя у тебя есть хвост?
У меня свело скулы:
У тебя у тебя есть хвост?
Он посмотрел через плечо. По полу полз длинный, похожий на кнут хвост. Он замер, и я увидела на конце два изогнутых шипа.
А у тебя нет? Он снова повернулся ко мне: Как же ты тогда удерживаешь равновесие?
Прекрасно удерживаю.
Это потому, что hhainun ужасно медленные.
Я переложила кусок торта на салфетку и придвинула к серебряной линии. Для каждого куска я приготовила по салфетке, чтобы было удобно подавать ему.
Имя!
Ch.
Я пристально смотрела на него, потрясенная собственной решимостью. И куда только делись мои застенчивость и робость? Возможно, ключом к моей уверенности стал непреодолимый магический барьер между нами.
Он немного помолчал, а потом ответил.
Зииилас, услышала я.
Это твое имя? Зииилас?
Не Зиииилаас, передразнил он. Зу-и-лас. Попробуй еще раз.
Зиилас.
Зу-и-лас. Три слога, не два.
Зуилас.
Ну, почти правильно, буркнул он.
Стараюсь изо всех сил, пожаловалась я. Мое имя произносить гораздо проще. Робин.
Робин?
Это было так удивительно! Произнесенное с его странным акцентом, мое имя прозвучало почти так же экзотично, как и его. Усмехнувшись, я подтолкнула салфетку за уголок через линию. Он подтянул ее к себе, схватил десерт и, по-прежнему не жуя, проглотил его в три глотка.
Ты так и не сказал, нравится ли тебе, напомнила я.
Твое имя?
Торт! но теперь мне стало интересно, нравится ли ему мое имя.
Он посмотрел на три оставшихся куска:
Что еще ты хочешь знать?
Я задумалась на мгновение:
Сколько тебе лет?
Ih?
Что?
Мы уставились друг на друга, зайдя в тупик из-за языкового барьера. Глядя на него, трудно было понять, сколько ему лет. Если бы он был человеком, я бы не дала ему больше двадцати пяти. Но кто знает, как быстро стареют, в каком возрасте считаются взрослыми и сколько вообще живут демоны?
Я попыталась переспросить:
Сколько лет ты живешь?
Он нахмурился, недоумевая:
Вы такое считаете?
Ну конечно! Вот мне двадцать.
Двадцать? Он осмотрел меня с головы до ног.
Я неверно понял ваши числа. Двадцать что-то не то.
Я показала один палец. «Один». Показала два пальца. «Два». Показала пятерню: «Пять». Показала обе ладони: «Десять». Сжала и разжала кулаки дважды: «Двадцать».
Как долго длится год?
Триста шестьдесят пять дней.
Он растерянно потер лоб удивительно человеческим жестом.
Dilēran. Я этого не знаю. У нас нет чисел.
Расстроенная, я подвинула к нему второй кусок торта. Он тут же проглотил его.
Что-то еще?
Как ты меня называешь? Payilas?
Пай-ил-лас. Это значит маленькая женщина.
То есть девочка. Я сморщила нос. Он показал на остатки торта, что, скорее всего, было просьбой, но я лишь усмехнулась.
Этого слишком мало. Так Что же еще?.. Я встретила его хмурый взгляд, увидела спутанные на лбу волосы. Если бы не красные глаза и маленькие рожки, его лицо вполне могло быть человеческим. Это сбивало с толку.
Почему ты показался мне в тот раз? Ты же мог отказаться.
Чтобы рассмотреть тебя. Ты зря потратила вопрос, payilas.
Рассмотреть меня? Хочешь сказать, что не можешь видеть сквозь тьму купола?
Никто не может видеть во тьме. Мои глаза устроены иначе, но не настолько.
Я с любопытством наклонилась вперед:
В каком смысле иначе?
Я могу видеть жар и холод. Тепловое излучение.
Не может быть! У тебя инфракрасное зрение? Как у змеи?
Он пожал плечами:
Эти слова мне неизвестны.
Инфракрасное излучение это спектр электромагнитных колебаний, а змея животное. Рептилия длинная, худая, чешуйчатая Подожди.
Я встала и взяла с одной из полок энциклопедию. Пролистала ее и нашла красивое цветное фото гадюки.
Вот, смотри. Это змея.
Он придвинулся ближе, чтобы рассмотреть картинку, и его голова резко дернулась. От контакта барьер дрогнул, а воздух замерцал. Отодвинувшись, чтобы не задеть преграду, он вгляделся в картинку и снова взглянул на меня.
Мое сердце подпрыгнуло от чего-то, похожего на ужас. Я стояла на коленях слишком близко к барьеру, ближе, чем когда-либо. Я могла рассмотреть гладкую текстуру его кожи и темные узкие зрачки, почти невидимые в алом свечении его глаз. Я могла бы протянуть руку и коснуться его.
Чем я похож на это животное? спросил он, выведя меня из оцепенения. Мы совершенно не похожи.
Змеи тоже могут видеть тепло. Я подвинула книгу и сама отодвинулась от круга на более безопасное расстояние. Нашла нужный абзац: Тут написано, что это называется зондированием инфракрасного теплового излучения. У людей такой способности нет.
Его внимание переключилось на десерт. Я подтолкнула салфетку со следующим куском и с прежним интересом смотрела, как он с ним расправляется.
Ты сказал, что хотел рассмотреть меня. Зачем?
А почему нет? спросил он. Только три hhainun приходят сюда ты и двое мужчин. Я вижу их только с помощью зондирования инфракрасного теплового излучения. Он поморщился, словно термин был ему неприятен.
Я поджала губы, чувствуя одновременно смущение и заинтересованность. Он легко и быстро запоминал новые слова. Как много нового он вынес из нашего общения?
Я видела двоих демонов, рассеяно заметила я. Считая тебя.
В его глазах зажегся интерес:
Двоих?
Я вздрогнула, но подумала, что не сделаю ничего плохого, если расскажу о втором демоне. Все равно Зуилас, запертый в круге, ничего не сможет сделать с этой информацией.
Здесь есть второй круг призыва, и в нем заперт демон.
Кто он? Как его зовут?
Не знаю.
Опиши его.
Ну очень крупный. Длинные рога, огромные крылья, толстый хвост с костной пластиной на конце.
Глаза Зуиласа блеснули:
Na? Он? Демон откинул голову назад и расхохотался, звук хрипловатого смеха прокатился по комнате.
Я машинально отступила подальше. В животе трепетали напуганные бабочки. На лице Зуиласа читалось жестокое удовлетворение.