Дон Гуан: Не сомневаюсь, что на небесах тебе это зачтется Впрочем, было бы гораздо лучше, если бы ты, все-таки, стриг газоны.
Вор: Я ведь не спорю, сеньор. Конечно. Гораздо лучше. Но ведь меня никто не спрашивает.
Дон Гуан (неожиданно резко): Тогда спроси сам.
Вор: Кого, сеньор?
Дон Гуан: Ты не знаешь?
Вор: Нет, сеньор.
Дон Гуан: Тогда спрашивай, не зная. Требуй. Кричи. Вопи в пустоту. Настаивай, пока хватит сил.
Вор: Кричать, сеньор?
Дон Гуан: Что есть мочи. (Поманив к себе собеседника, громким шепотом). Есть только один способ избавиться от этого проклятья.
Вор (тоже шепотом): Этот самый?
Дон Гуан: Да. Орать. Выть. Биться головой об стену. Показывать кукиш. Ругаться. Рыдать. Скрипеть зубами. Наконец, пригрозить шпагой. (Схватив со стола шпагу, крестит ею воздух; фехтуя, приближается к вору и наставляет острие шпаги ему в грудь). Ну, давай. Кричи.
Вор (с опаской косясь на шпагу): Думаю, мне это не поможет, сеньор.
Дон Гуан: Почти наверняка. Но почему бы, черт возьми, не попробовать?
Вор: Не могу, сеньор Нет, не могу. Во-первых, мое ремесло не выносит шума
Дон Гуан: Вот и еще одна уловка, чтобы не отпустить тебя. У твоего прошлого их тысячи.
Вор: Сказать по правде, у меня есть сомнения еще и другого рода (Неуверенно смолкает).
Дон Гуан (бросив шпагу на стол, нетерпеливо): Ну, говори!
Вор (осторожно): Брат Филипп, сеньор Вы ведь о нем, конечно, слыхали?
Дон Гуан (холодно): О нем ничего. А вот о его хваленой святости, более чем достаточно! Хочешь порадовать меня еще одним рассказом?
Вор: Конечно, сеньор, я не смогу сказать так гладко, как говорил он, сеньор, но за смысл могу поручиться со всей ответственностью. Однажды он сказал, что Истина не различает наших лиц, сеньор. В том смысле, что она обращает внимания только на наши поступки Согласитесь, сеньор, что это серьезный аргумент.
Дон Гуан (с кривой усмешкой): Да, просто убийственный, черт возьми! (Идет по сцене и затем останавливается позади кресла, на котором сидит вор).
Дон Гуан (бросив шпагу на стол, нетерпеливо): Ну, говори!
Вор (осторожно): Брат Филипп, сеньор Вы ведь о нем, конечно, слыхали?
Дон Гуан (холодно): О нем ничего. А вот о его хваленой святости, более чем достаточно! Хочешь порадовать меня еще одним рассказом?
Вор: Конечно, сеньор, я не смогу сказать так гладко, как говорил он, сеньор, но за смысл могу поручиться со всей ответственностью. Однажды он сказал, что Истина не различает наших лиц, сеньор. В том смысле, что она обращает внимания только на наши поступки Согласитесь, сеньор, что это серьезный аргумент.
Дон Гуан (с кривой усмешкой): Да, просто убийственный, черт возьми! (Идет по сцене и затем останавливается позади кресла, на котором сидит вор).
Короткая пауза.
(Наклонившись к сидящему, вполголоса). Вот только, кто же тогда осмелиться требовать от нас, чтобы мы, в свою очередь, различали лицо Истины, дружок?
Вормолчит.
(Отходя от кресла, тихо, в пустоту). И кто настолько безумен, чтобы отказаться от своего собственного имени? (Резко). Чертов монах!.. (Повернувшись к вору). Да, кто он такой, чтобы болтать об Истине так, словно он ее секретарь? (Быстро). Только не говори мне, ради Бога, что он святой, а не то мне придется проткнуть тебя вот этой самой шпагой!
Вор (тихо): Он святой, сеньор.
Несколько мгновенийДон Гуанмолча смотрит на вора, затем, махнув рукой, садится в кресло. Короткая пауза.
Поверьте мне, сеньор
Дон Гуан (сердито): Тогда не забудь в следующий раз спросить его, не делает ли Истина исключения хотя бы для святых!.. (Почти с изумлением). Но каков шарлатан!
Вор: Не говорите так, сеньор. Он производит впечатление человека серьезного. Я имею в виду, что у него хорошие отношения с небесами.
Дон Гуан: Торговец, торгующий тухлой рыбой, тоже уверен, что у него хорошие отношения с морем. (Упрямо). Шарлатан и фокусник!
Вор (с беспокойством, оглядываясь): Пожалуйста, тише, сеньор. (Понизив голос). Говорят, он легко может слышать на расстоянии.
Дон Гуан: А, ну, тогда у него, конечно, должны быть огромные уши, черт их возьми! Надеюсь, ему будет приятно узнать, что он отъявленный плут!
Вор: Заклинаю вас, сеньор!..
Дон Гуан: Да, вдобавок, еще и мошенник! Мошенник и прохвост!
Вор (вскочив): Будьте же снисходительны! Если он увидит, что я слушаю вас, быть беде!
Дон Гуан: Как? Он еще и видит на расстоянии?.. Не иначе, его отец был морским биноклем, а мать подзорной трубой!
Вор (в отчаянии): Вы губите меня, сеньор! (Опускается на колени). Лучше бы вы сразу закололи меня своей шпагой!..
Дон Гуан: Ах ты, богобоязненная крыса! Немедленно встань! Вот уж не думал, что дело зашло так далеко Да, встань же, говорю тебе! (Вскочив, хватает вора за шиворот и пытается поднять его).
Короткая пауза.
(Поставив вора на ноги, сердито). Да, стой же, наконец!
Вор (жалобно): Ох, сеньор (Без сил опускается на стул).
Дон Гуан: Как же так, дружок? Ты не побоялся забраться ночью в чужой дом, но боишься какого-то шарлатана?
Вор: Но ведь это совсем другое дело, сеньор. Разгневать людей, это совсем не то же самое, что разгневать небеса.
Дон Гуан: Другими словами, ты хочешь сказать, что небеса слышат его ушами и видят его глазами?.. Ей-Богу, у меня на это счет большие сомнения, но если это так, то, черт возьми, они так же слепы и глухи, как наши судьи
Вор (не слушая, озирается в испуге): Ради Бога, сеньор (Шепотом). Я чувствую, как он смотрит на нас, сеньор.
Дон Гуан (сердито): На тебя или на меня?..
Вор: Ах, сеньор!..
Дон Гуан: Не слишком-то это прилично заглядывать в чужие окна.
Вор: Его взгляд, сеньор Он проникает даже сквозь стены (Поднимаясь со стула). Мне страшно, сеньор.
Дон Гуан: На вот, выпей лучше вина И успокойся. Успокойся! (Наливает вино и протягивает вору бокал; тот машинально берет его, но сразу же, в испуге, пятится и приседает). Ну, что еще?
Вор (шепотом): Его голос, сеньор Я слышу его голос
Дон Гуан: Твоему слуху можно только позавидовать А как насчет ангельского пения?
Вор (обхватив свою голову ладонями): Это правда, сеньор. Он раздается у меня прямо здесь.
Дон Гуан: Надеюсь, он не станет требовать от нас, чтобы мы спели хором Dies irae?
Вор (шепотом): Нет, сеньор.
Дон Гуан: Тогда, что ему здесь надо?
Вормолчит. Короткая пауза.
Ты слышал, что я тебя спрашиваю?
Вор (прислушиваясь): Наверное, сеньор, будет лучше, если я помолчу.
Дон Гуан: Э, нет, совсем не лучше. Мне тоже охота послушать, о чем болтает его небесный язык.
Вор (тихо): Боюсь, что это вам не понравится, сеньор (Прислушивается).
Пауза. На лицеВорапроступает выражение ужаса.
Дон Гуан (нетерпеливо): Ну? Чем порадуешь?
Вор (с трудом): Он говорит Он говорит о ком-то, кому уже не поможет ни покаяние, ни заступничество святых (Прислушиваясь). О том, от кого отвернулись и люди, и небеса Об адском пламени, чей отсвет уже можно различить в окнах его дома О земле, готовой расступиться под его ногами (С ужасом смотрит на Дон Гуана). Он говорит Он говорит, сеньор (Смолкает).
Короткая пауза.
Дон Гуан: Обо мне.
Вор (тихо): Да, сеньор.
Дон Гуанналивает в свой бокал остатки вина и, не спеша, пьет его до дна. Несколько мгновений он стоит молча, затем, что есть силы, швыряет бокал в стену. Свет гаснет.
Действие третье
КабинетДон Гуана. За окнами пасмурное осеннее утро.Сганарелльпротирает тряпкой окно. ВходитЛепорелло.
Сганарелль (негромко). Спит?
Лепорелло: Как убитый.
Сганарелль: Дай-то Бог.
Лепорелло: Дай-то Бог, дай-то Бог. (Садится в кресло). Только, знаешь, что я тебе скажу?.. Хочешь ты или нет, но только рано или поздно он все равно проснется.
Сганарелль (протирая окно): Не хочу даже думать об этом.
Лепорелло: Думай, не думай, а чудес не бывает. Даже если он и не вспомнит сам, то ему напомнит этот чертов сон.
Сганарелль, оторвавшись от работы, с ужасом смотрит наЛепорелло.
Ты что, забыл? Он ему всегда снится перед самым пробуждением. (Оглядываясь на дверь, вполголоса). Может, даже сейчас.
Ступая на цыпочках,Сганарелльидет и плотно закрывает дверь.
(Судивлением). Ведь это надо!.. Каждую годовщину смерти маленькой донны Франциски!.. Есть над чем раскинуть мозгами, приятель.
Сганарелль: Ах ты, Господи! А я ведь про него и думать забыл (Подойдя к сидящему Лепорелло). Послушай меня, Лепорелло. А ведь это колдовство, ей-Богу колдовство.
Лепорелло: Глупости. Скорее уж, научный факт.
Сганарелль (настойчиво): Говорю тебе колдовство! Если из года в год, в один и тот же день, человеку снится один и тот же сон, что же это, по-твоему, если не колдовство?
Лепорелло (упрямо): А я тебе говорю, что это научный факт и ничего больше. (Снисходительно). Вот скажи-ка мне. Что такое, по-твоему, человек?
Сганарелль: А что тут скажешь? (Возвращаясь к окну и вновь начиная протирать стекло). Человек, Лепорелло, это человек. Божие творение.
Лепорелло: Нет, я тебя спрашиваю, что он такое?
Сганарелль: Да ничего особенного. Человек и человек.
Лепорелло: Вот и видно, что ты читаешь одни только акафисты, да жития (Почти мечтательно). Человек, Сганарелль, это машина. Ну, что-то вроде мясорубки или там часов. И если, допустим, какое-нибудь колесико в часах вдруг сломалось, то часовщик, покопавшись, объяснит даже такому олуху, как ты, что это только научный факт и никакого колдовства. Он просто возьмет, да и поставит другое колесико, так что часы опять будут показывать время, как ни в чем не бывало.
Сганарелль (подозрительно): Ты хочешь сказать, что у нашего хозяина заело внутри какое-то колесико?
Лепорелло: Уж не знаю, колесико, или винтик, но если каждый год, в один и тот же день и час, человек видит один и тот же сон, вместо того, чтобы видеть разные сны в разное время, как это заведено у нормальных людей, то тут уж сомневаться не приходится.
Сганарелль (отрываясь от окна): По-твоему, наш хозяин машина?.. Знаешь что, Лепорелло? А ведь это будет почище всякого колдовства!.. Ей-Богу, почище. (Возвращаясь к работе). Если бы я захотел, то очень просто мог бы растолковать тебе для твоей же пользы, что человек это Божье творение и больше ничего.
Лепорелло (миролюбиво): Ну, так захоти, господин невежа.
Сганарелль (продолжая протирать стекла): Тогда скажи мне, для начала, для чего служат часы?
Лепорелло: Чтобы показывать время, господин осел.
Сганарелль: А мясорубка?
Лепорелло: Как правило, господин мракобес, для того, чтобы рубить мясо.
Сганарелль: А ножницы?
Лепорелло: Послушай, Сганарелль (Неохотно). Чтобы стричь усы, болван.
Сганарелль: Вот видишь. (Повернувшись к Лепорелло). А теперь ответь мне, для чего служит человек?