Горациос поклоном исчезает.
(Трувориусу). Ну, выкладывай. И если окажется, что это дело могло подождать до завтра, то я сегодня же обзаведусь мухобойкой.
Трувориус: Вы изволили назвать меня мухой, принц, и это безо всякого с моей стороны повода. Вспомните мою преданность, и вам станет стыдно.
Фортинбрас (махая руками): Ж-жж-жж-ж-ж Да, говори же, черт тебя возьми!
Трувориус: И пусть Бог даст мне силы вас убедить (Идет по сцене, заложив руки за спину). Давайте поразмыслим, и притом со всею серьезностью, над тем, что мы только что услышали. Что будет, если этот наглый итальянец разнесет по всему королевству слух о том, что старый Гамлет был убит?.. Подумайте внимательно.
Фортинбрас: Что будет?
Трувориус: Да. Что будет. Кого, по-вашему, теперь назовут виновником этого несчастья? Да, неужели Клавдия? (Остановившись). Мне почему-то кажется, что скорее уж того, чей отец пал от руки Датчанина, и кто, наверное, жаждал отомстить сильнее, чем кто-нибудь другой. Того, кому молва припишет победу не в честном поединке, а с помощью хитрости, и кто подкравшись тайно, как змея, нанял убийц и заплатил им за эту грязную работу, чтобы потом, дождавшись удобного случая, прикончить Клавдия, Гамлета, а уж заодно и королеву, и все это, конечно, для того, чтобы отомстить и завладеть престолом (Вновь неторопливо идет по сцене). Кто это опровергнет?.. Посмотрите все сходится! И ваша ненависть к старому Гамлету, и ваше желание вернуть отцовское наследство, и частые приграничные стычки с Клавдием, и, наконец, ваше внезапное появление здесь, в ту самую минуту, когда датский престол опустел, словно по волшебству!.. Кто ж станет сомневаться? Уж так устроен человек, что он с легкостью принимает все, что лежит на поверхности, не утруждая себя ни размышлением, ни осторожным сомнением. (Подойдя к Фортинбрасу, негромко и зловеще). Вы видели сегодня эту толпу? Может быть, я и ошибаюсь, но мне почему-то стало казаться, что если эта история всплывет, то она поверит в нее охотнее, чем в какую бы то ни было другую
Фортинбрас (перебивая): Постой. Помолчи. Я понял (Негромко). Ты хочешь сказать, что та змея, которая укусила старого Гамлета, убила его сына и завладела датским троном это я? Я?.. Надеюсь, я тебя правильно понял?
Трувориус: Не меня, ваше высочество, не меня
Фортинбрас: Тебя иль нет разница невелика, коль скоро моим именем станут пугать детей и шептаться за моей спиной, когда я пойду к Святой Чаше. (Помолчав, мрачно). Послушай-ка. А дело-то, похоже, хуже, чем я думал.
Трувориус: Гораздо хуже, мой принц. (Поспешно). И всему виной, как вы видите, этот чертов итальянец с его длинным языком.
Фортинбрас (не слушая, удивленно): Нет, ты подумай сам А? Еще немного и все те, кто улыбаются мне сегодня в лицо, станут дома, за глаза, называть меня убийцей и узурпатором. Друзья начнут меня опасаться, народ будет распевать про меня похабные песенки, а потомки не откажут себе в удовольствии назвать меня «Кровавым» или вообще забудут мое имя, исполнившись к нему презрением (Озираясь, тоскливо и хрипло). Тут что-то стало душно
Трувориус: Прикажите открыть окна?
Фортинбрас: Не надо. (Наливает вино).
Фортинбраспьет. Короткая пауза.
Ах, черт!.. Ну, что теперь прикажешь делать? (Вновь наливает себе вина).
Трувориус: Во всяком случае, не сидеть, сложа руки, положившись на случай мой принц. Нет, надо срочно что-то предпринять. И, притом, как можно быстрее.
Фортинбрас: Что, например? Седлать коней? Послать вперед дозорных? Выстроить пехоту? Трубить сигнал к атаке? (Пьет).
Короткая пауза.
(Поставив кубок на стол). Нет, милый мой. Тут этим не поможешь. Косые взгляды мечом не отразишь. А имя, втоптанное в грязь, не вычистишь, как грязные доспехи.
Трувориус: Ах, ваше высочество, на каждый трудный случай есть свое искусство, чтобы его распутать. Найдутся средства, дайте только время Пускай следователи работают с утра и до вечера, пускай они перетряхнут весь Кронберг, весь Эльсинор и всю Данию, пускай допросят всех, кто мог иметь отношение к этому делу, пока, наконец, не вытрясут из них всю подноготную!.. А этого итальяшку, этого наглого щенка, который распускает эти ужасные слухи, следует сегодня же посадить на цепь, да еще в самое глубокое подземелье, которое только найдется в королевстве!.. Не удивлюсь, если окажется, что он давно уже присягнул Британцу или Французу
Фортинбрас (не сразу, издали): Оставь его.
Трувориус: Оставить?.. Ну, уж нет.
Фортинбрас: Я говорю, оставь Всему виной не он.
Трувориус: Не он? А кто ж тогда?
Фортинбрас (с мрачной усмешкой): А ты не знаешь?.. Дерьмо, которое зовется «миром», и эти черви, которые в нем копошатся и которые называют себя людьми. Дай им волю, и они прогрызут дыру даже в небесной тверди Тьфу, дьявол!..
Трувориус (осторожно): Они всего лишь прах, мой принц.
Фортинбрас: Такой, что с ног до головы вымажет тебя грязью, забьет глаза и встанет колом в горле!.. Нет, от них не спрятаться, хоть отрасти себе ангельские крылья, хоть стань святым! Они везде найдут. (Страстно, почти с изумлением). Но какая же все это дрянь, Трувориус! (Почти кричит). Какая ж это дрянь!.. И что? Все это ради этой побрякушки? (Толкает стоящую на столе корону, так что она со звоном летит на пол).
Трувориусбросается вслед за укатившейся короной и скрывается за столом. Короткая пауза.
(Сквозь зубы). Ей-Богу, если б знал (Смолкает).
Трувориус (быстро подняв голову из-за стола): Что?
Фортинбрас: Ищи, ищи
Трувориусскрывается. Пауза.
(Негромко). А помнишь бой под Старой Мельницей? Когда мы загнали поляков в болото, и они дрались, словно черти, потому что им уже некуда было отступать, а мы все напирали, так, что к полудню их осталось не больше четверти?.. Да, откуда тебе это помнить, коли ты, как всегда, таскался в обозе
Трувориусвозвращается и, стирая с короны рукавом пыль, аккуратно ставит ее на стол.
Они хотели прорваться, но всюду мы отбрасывали их назад, и все это почти без криков, слышны были только удары железа о железо, да ржание лошадей, да время от времени редкий пушечный выстрел, после которого ядро шлепалось в воду, да еще плеск воды под лошадиными копытами. Говорю тебе, они дрались, как черти, а когда убедились, что им отсюда уже не выбраться, то повернули коней прямо в болото, да так и пошли, увязая все глубже и глубже, так что мы сначала даже не поняли, что они хотят. Ну, а когда догадались, то все что нам оставалось, так это только отсалютовать им, как героям. Жаль, что они об этом так и не узнали, потому что ни один из них даже не соизволил повернуть в нашу сторону голову Чертовы гордецы. (Резко). Ты что-то хотел сказать?
Трувориус (поспешно): Нет, нет Что тут скажешь.
Фортинбрас: Вот именно. Эта вещь из тех, которые заслуживают, чтобы о них помалкивали
Фортинбрасмолчит, задумавшись. Пауза.
Трувориус (осторожно): Принц
Фортинбрас (перебивая, почти сердито): Скажи-ка лучше вот что: где Егоза? Где Кронбах? Где старый Орджичь? Куда все запропастились?
Трувориус: Все при войсках, мой принц.
Фортинбрас: Зови их всех сюда.
Трувориус: Слушаюсь, принц.
Фортинбрас: И распорядись, чтобы принесли побольше вина. Побольше вина и побольше света. Тут темно.
Трувориус (осторожно): Но ваше высочество
Фортинбрас (нетерпеливо): Да, знаю, не волнуйся, знаю Ничего. Мы сядем тихо, так чтобы никого не смутить в этот день печали. Закроем двери, занавесим окна Прошу тебя, поторопись.
Трувориус: Считайте, что я уже вернулся. (Исчезает).
Фортинбрас (негромко, поднимаясь из-за стола): Уж эти-то не станут шептаться и перемигиваться за моей спиной. Не станут ни льстить, ни притворяться, ни лгать, глядя прямо в глаза (Резко повернувшись). Кто здесь? (Осторожно пятясь, снимает со стены шпагу и какое-то время стоит, прислушиваясь). Должно быть, крыса Крыса. (Кладет шпагу на стол и наливает себе вина). Ну же, бедный Гамлет (В пустоту). За тебя. (Пьет).
3.
Небольшая площадь позади храма, где происходит отпевание убитых. Узкая и кривая улочка, зажатая между храмом и соседним домом, ведет к соборной площади. Оттуда слышится приглушенный гул многотысячной толпы, свист, крики. Несколько нищих стоят под двумя высокими зарешеченными окнами храма. Среди них Калека, опирающийся на костыли. Еще двое, забравшись по стене, повисли на оконной решетке, заглядывая внутрь храма.
3.
Небольшая площадь позади храма, где происходит отпевание убитых. Узкая и кривая улочка, зажатая между храмом и соседним домом, ведет к соборной площади. Оттуда слышится приглушенный гул многотысячной толпы, свист, крики. Несколько нищих стоят под двумя высокими зарешеченными окнами храма. Среди них Калека, опирающийся на костыли. Еще двое, забравшись по стене, повисли на оконной решетке, заглядывая внутрь храма.
Калека (своему товарищу, забравшемуся на окно): Ну, что, видать что-нибудь?
Первый нищий: А как же. И очень хорошо.
Калека: Ну? Что там?
Первый нищий: Дай денежку, тогда скажу.
Калека: Побойся Бога! Откуда у меня денежка?
Первый нищий: Ну, как знаешь.
Калека: Ладно. Вот, возьми. Подавись. (Протягивает монетку).
Первый нищий: А говоришь нету. (Забрав монетку, смотрит в окно).
Калека (нетерпеливо): Ну, что там?
Первый нищий: Угадай.
Калека: Ты меня знаешь, Осетр. Если я до тебя доберусь, ты позабудешь, как звали твою собственную мать.
Первый нищий: Ну, тут и забывать нечего, потому что я этого и так никогда не знал Ну, ладно, ладно. Успокойся Покойники лежат все в цветах, и у каждого в руке по горящей свечке. Бьюсь об заклад, что ты в жизни не видел столько вшей, сколько здесь цветов!
Второй нищий (повиснув на решетке второго окна): Что верно, то верно. Цветов здесь, как в раю.
Первый нищий: А знамен-то! Матерь Божья! И все расшиты золотом. Хватило бы на то, чтобы нашить подштанников для половины города!
Калека: А лица? Ты их видишь? Как они смотрятся?
Первый нищий: Должен тебя огорчить. Как и у всех покойников. Глуповато-глубокомысленно.
Калека: Бледные?
Первый нищий: Словно зимнее утро.
Калека: А принц?
Первый нищий: Не шелохнется. Лежит, как убитый.
Все нищие хихикают.
Третий нищий: Я знал его. Как-то он мне подал целый фартинг. Давно это было. Еще жив был старый Гамлет. Добрый был человек.
Калека (недоверчиво): Целый фартинг? Ты брешешь, как всегда.
Четвертый нищий: Наверное, он надеялся въехать на этом фартинге прямо в Рай. Странная, надо сказать, надежда для того, кто убил собственную мать.
Третий нищий: Не бреши. Принц никого не убивал. Всех кончил Лаэрт.