Демон сказал, города защищены от Тумана. Похоже, что эту часть уже никто не считал городом это и спасло поместье Готфрид от заселения врагами.
Впрочем, ему и так досталось. Надписи на стенах, осколки стёкол тут явно побывало немало мародёров. Видеть его в таком состоянии было больно, но вместе с тем пришло и облегчение от того, что никто не осквернял его своим присутствием.
Именно к нему я и направился. Дом потерял былую славу, величие. Вернуть всё это моя новая цель; просто для самого себя. Я снова сделаю это место своим домом, несмотря на угрозу Тумана. Чего бы мне это ни стоило.
А сейчас передышка. Место было пусто; никто не рискнёт подобраться так близко к Туману, если только не собирается войти в него намеренно. Как там сказал демон, Плутающие?
Как бы там ни было, здесь их нет.
Теперь, когда я стоял прямо перед домом, он, по крайней мере, не выглядел таким же туманным силуэтом, как и всё остальное. Особняк был выстроен много веков назад, ещё в те времена, когда выражение «мой дом моя крепость» было общим правилом, поэтому его стены стояли всё так же монолитно, как и всегда. Современным деталям дверям, окнам повезло, разумеется, меньше. Отсюда не было видно черепичную покатую крышу, но я был уверен, что если поднимусь на чердак найду много дыр и, возможно, что-то ещё.
В обычных заброшенных домах ночуют птицы. Кто может ночевать здесь в шаге от Тумана я даже гадать не собирался.
А вот чего не было так это герба над входом. Это уже вряд ли работа мародёров скорее, тех, чьих детишек я сегодня упокоил. Как видно, война шла не только с самими Готфридами, но и с их наследием. На месте герба зиял сколотый камень, и только по самому низу ещё можно было рассмотреть ленту с полустёршимся девизом семьи.
A tenebris ad lucem. Из тьмы во свет. Это не просто четыре слова на давно умершем языке, которым пользуются только доктора и палеонтологи это то, чему меня учили в детстве, то, что я впитал вместе с молоком матери. Теперь прочитать надпись можно было лишь зная, что там написано только тогда воображение дорисовывало недостающие буквы, превращая непонятную белиберду в то, что давало смысл существования целой семье
Одна створка дверей валялась на земле, другая висела на одной петле, угрожая рухнуть туда же в любой момент. Под ногами лежал мусор, в темноте ночи казавшийся единой массой, и я подумал, что восстановление былого величия начнётся с самой банальной уборки.
Крик. Нечеловеческий, пронзительный и острый, как гудок автомобильного клаксона.
Мгновенно замерев на месте, я напомнил себе, где нахожусь. Здесь не было людей в этом я готов был поклясться, но, находясь так близко от Тумана, ты никогда не будешь один. Крик, что прозвучал секунду назад, казался довольно далёким, но что такое расстояние в Тумане?
Секунд десять я стоял, не решаясь шевельнуться, но всё снова было тихо. Относительно тихо лёгкое шебуршание где-то в стенах я старался игнорировать. Наконец, я отмер и ступил внутрь.
В доме пахло сыростью, как всегда вблизи от Тумана. Мусором был завален весь пол не только снаружи, но и внутри и, судя по звуку у меня под ногами, в основном это были сухие листья, битые камни и стекло.
Звуки в стенах стали интенсивнее, но дальше как будто то, что их издавало, услышало меня и брызнуло прочь, к безопасности и привычному покою. Крысы. Или что-то, напоминающее крыс неважно, из какого мира оно родом. Отвадить эту дрянь отсюда будет непросто, подумал я, заворачивая к лестнице.
Если внешние стены поместья строились ещё в незапамятные времена, и строение снаружи было почти замком, то внутри его неоднократно меняли, перестраивали, и последняя такая перестройка случилась лет так сто пятьдесят двести назад. Парадная лестница начиналась в холле и затем вела наверх двумя путями, справа и слева.
Семья Готфрид была чем-то большим, чем просто группой родственников. Поэтому и поместье было не только домом, но и местом светских встреч, офисом моего отца, хранилищем многих знаний. Пройдя мимо входа в большую библиотеку, я заглянул внутрь.
Первозданная пустота. Здесь не было не только книг, но и даже самих шкафов, в которых те стояли отсюда вывезли всё подчистую, начиная от магических трактатов, которыми наша семья обладала ещё со Средних Веков, и заканчивая детскими сказками, которые я читал в дошкольном возрасте.
Наверняка это касается и всего остального. Люди, уничтожившие нас, твёрдо знали, чего они хотят. То, что представляло ценность вывезли и присвоили себе, то, что ценностью не являлось разграбили те, кто все же посчитал это ценностью.
Если то, что я услышал сегодня о кончине отца и сестры, правда, то с моих врагов сталось бы объявить «большую гаражную распродажу» и позволить обычным горожанам завершить разграбление поместья. Это и закрепило бы их в сознании людей как «благодетелей», и просто было бы символично. Разумеется, всё это было лишь моей догадкой, но при взгляде на абсолютно пустые помещения что-то такое приходило на ум само собой.
Крик повторился. На этот раз он звучал уже дальше но дольше и как-то тревожнее, что ли. Интересно, чего боятся твари из Тумана? Может быть, нас?
В какой-то момент я запнулся о что-то на полу, но в последнюю секунду сумел схватиться рукой за выбоину на стене. Оттуда посыпалась штукатурка, где-то что-то треснуло, но я всё же удержался на ногах.
Пол и часть стены были увиты каким-то сухим растением. В темноте нельзя было разглядеть его цвет, но уже по одной форме становилось понятно растение не из нашего мира; возможно, когда-то оно даже двигалось, хватало и душило.
Сейчас оно было мертво. Аккуратно перешагнув через лиану, я зашагал дальше.
Комната родителей. Комната сестры. Моя комната. Дверь на сей раз была на месте, хотя, конечно, распахнув её, я обнаружил как и везде только голые стены и сухие листья, наметённые через зияющие провалы окон.
Сейчас оно было мертво. Аккуратно перешагнув через лиану, я зашагал дальше.
Комната родителей. Комната сестры. Моя комната. Дверь на сей раз была на месте, хотя, конечно, распахнув её, я обнаружил как и везде только голые стены и сухие листья, наметённые через зияющие провалы окон.
Я дома, выдохнул я, прикрывая за собой дверь. Я вернулся.
Комната оставалась пустым каркасом, голым скелетом самой себя прежней, но даже в таком виде она будила во мне старые воспоминания. Вот тут стоял стол тут шкаф а здесь я спал.
Подойдя к месту, где когда-то располагалась моя кровать, я медленно опустился вниз. Жёстко и холодно, но мне не привыкать во всяком случае, лучше, чем темница Виссариона, где я оказывался всякий раз, когда случайно повторялся с попыткой покушения.
Глаза закрывались. Я многое пережил за этот вечер, а место кто-то сказал бы, что это неподходящее место для сна, но не я. Прикрыв глаза, я увидел свою комнату раньше. На окнах занавески, ночник, выщербинка на стене впрочем, выщербинка осталась здесь и сейчас, как напоминание о прежних временах.
Завернувшись в куртку поплотнее, я свернулся калачиком. Сейчас выспаться, а с утра приниматься за дела. Дел у меня будет много, дела у меня будут важные
Когда непонятно к какому виду относящееся существо в третий раз пронзительно закричало где-то в тумане, я даже не вздрогнул, продолжив тихо засыпать. Нет уж; и людям, и Туману потребуется куда больше, чтобы выгнать меня из собственного дома.
Глава 6
иное время, иное место.
Стоило большого труда удержаться от смеха. Вся обстановка вокруг эти высокие стены, украшенные витым «эльфийским» узором, сводчатые окна, сквозь которые так пафосно падали на плиты пола лучи солнечного света, гербы и гобелены буквально кричала о пафосе.
Но окончательно добивала надпись на центральном гербе гордое название славного ордена, который я собрал здесь сегодня.
Suicide Squad.
Нет, правда. Члены ордена были свято уверены, что это означает (разумеется, на затерянном языке древнего народа) «Орден борцов за всё хорошее против всего плохого». Я же я тогда уже пожалел, что не удержался и назвал орден именно так; приходилось прикладывать куда больше усилий, чтобы не рассмеяться.
Но смеяться было нельзя. Нет уж, не для того я полгода окучивал местную публику, чтобы сейчас выдать себя неуместным смешком. Одно хорошо под маской не было видно моего лица. Магическое заклинание изменило его до неузнаваемости, но ничего не могло сделать с выражением.
Я вздохнул и начал.
Старые друзья из дальних краёв, я говорил тихо, спокойно и пафосно. И новые соратники. Я созвал вас всех сюда, чтобы решить, как мы ответим на угрозу Виссариона.
Все молчали, ожидая от меня судя по взглядам откровения. Что ж, у меня есть для вас кое-что.
Наши земли все наши земли на грани уничтожения, продолжал я высокопарным и торжественным тоном. У каждого народа своя судьба, но это наш общий рок, и никому из вас его не избежать. Мы или объединимся или погибнем.
Выверенным движением я извлёк из-под полы плаща хрустальный шар и водрузил его в центр стола.
Больших трудов стоило добыть это, заключил я, щелчком пальцев «включая» запись. Смотрите. И не говорите, что не видели.
Все пятеро «суицидников» сгрудились вокруг кристалла, подавшись вперёд; тот магическим образом показывал картинку одинаково, независимо от того, с какой стороны на неё смотреть. Виссарион. Чёрные одеяния, старческое лицо.
Сбоку от Виссариона появился скелет, наряженный в парадные одежды. Нежить с поклоном протянула своему хозяину поднос с неким свитком. Виссарион медленно, спокойно взял свиток в руки, развернул его и внезапно дико захохотал, запрокинув голову.
Это был не обычный человеческий смех нет, дьявольские раскаты были гнусным карканьем, скрежетавшим по ушам. Казалось, смех вырвался из кристалла и отражается от стен зала
Магическая запись оборвалась. Все молчали, обмениваясь немыми взглядами.
Т-так это правда? пробормотал кто-то из собравшихся.
Да, я опустился в кресло. Виссарион, гнусный чернокнижник, копит силы для удара. Я чувствую, как тучи сгущаются над миром, и времени остаётся всё меньше. Вы все знаете этот монстр не остановится не перед чем.
Мда. Как бы удивились эти пафосные превозмогатели, узнай они о том, что на самом деле было запечатлено на «видео».
Мда. Как бы удивились эти пафосные превозмогатели, узнай они о том, что на самом деле было запечатлено на «видео».