И дрожащей рукой, я вывела на листке следующее.
«Абсолютно точно, я знаю, что:
1. Невозможно единолично безвредно ликвидировать долговременный стазис».
Мои домочадцы пристально следили за выводимыми на бумаге словами, но едва я поставила точку, мистер Оннер заметил:
Мисс Ваерти, если герцог Карио брал обеих дочерей на охоту, вероятнее всего кто-то из них троих был целителем, а возможно и все трое. Так что я склонен выразить согласие по поводу вашего предположения, что леди Лаура Энсан является превосходным целителем.
Не став ничего отвечать, я лишь указала кончиком перьевой ручки, на написанные мной слова: «Невозможно единолично безвредно ликвидировать долговременный стазис».
Это аксиома, прошептала, с трудом выговорив.
Все та же мысль, все так же ускользала от меня, хотя ответ ответ я, боюсь, уже знала.
Однако не в силах озвучить то, в чем уверенности не было, продолжила писать:
«2. Принимая роды, доктор способен определить расовую принадлежность младенца».
Точно-точно! воскликнула миссис Макстон. Именно так и сказал доктор Эньо, вы помните?
Я помнила несколько иное, о чем и сочла своим долгом напомнить:
Доктор Эньо говорил не о расе, речь шла об ауре. Но в одном вы, несомненно, правы доктора не только знают пол, расу, ауру в случае наличия магического дара, но также, чаще всего, и ведут записи, как минимум сохраняя своеобразные статистические данные для себя.
И тут мистер Уоллан задумчиво сказал:
Мисс Ваерти, а помните, покойный мистер Толлок, архивариус, обмолвился, что помимо трех свах, архивами так же часто пользуются доктора Вестернадана?
Я припомнила.
Глава 12
Хм, мистер Илнер побарабанил пальцами по столу. Лорд старший следователь Бастуа обмолвился о штатных врачах Как он там сказал? Что-то вроде «мы предоставили доктору лучших штатных специалистов»?
И сошлось.
«3. Целитель» написала я.
Круг поиска сузился существенно, заключил прочитавший, как и все мою последнюю запись мистер Оннер.
И я согласно кивнула.
Окинув взглядом записи, подвела итог:
Тот, кто близок к полиции и правящим верхам, тот кто имел доступ к статистике рождаемости, тот кому вероятно доверял почивший архивариус мистер Толлок, тот, кому, вероятно, доверяли полицейские, ведь от того, кто лечит, ничего плохого не ждешь. И это замечание, заставило содрогнуться уже меня.
Целитель!
Целитель-дракон! Работник полиции!
О, Господи, как же я не хочу ехать обратно! простонала, закрывая лицо ладонями.
Не хочу, но надо.
Нужно предупредить того же Давернетти! Необходимо. Если носителем Зверя является штатный полицейский целитель, то для нападения сейчас самое лучшее время. Хуже того в момент, когда полицейское управление считает потери, Зверь может добраться до заключенной в стенах тюрьмы Лауры Энсан!
О, Боже! повторный стон выдался куда отчаяннее, чем первый.
Дальнейшее было проделано на огромной скорости.
Я вскочила, выбежала из кухни, без стука ворвалась в место расселения полицейских и объявила профессору Наруа: «Защита дома на вас!».
После чего, стремительно промчалась к прихожей, кое-как накинула на себя плащ, запоздало вспомнив, что я уже даже не в туфлях, а в тапочках, коие надела после теплой ванной, но к дьяволу, мне нужно было спешить.
Заклинание снятия «Murum» с входной двери довело почти до обморока, но едва я справилась и распахнула дверь, то так и замерла, тяжело дыша и потрясенно глядя на лорда Давернетти! Давернетти, который, накрыв мой порог заклинанием изолирующим его от снега и порывов ветра начавшейся метели, педантично выкладывал на моем пороге туфли, сапожки и даже тапочки на меху, доставая все из обувной коробки, судя по золоченному вензелю на ней, крайне дорогого обувного магазина.
И все это дракон выкладывал не просто так, а в форме василька!
И был застигнут мной, в момент, когда выкладывал стебелек!
Несколько секунд я потрясенно взирала на старшего следователя, он же, застигнутый на месте искусства живописания обувью, выпрямился, издал неловкое «Гхм», а после, широко улыбнувшись невозмутимо произнес:
О, Анабель, раз вас видеть.
Взгляд его скользнул к краю юбки моего домашнего платья, после чего дракон издал подчеркнуто горестный вздох, и мрачно заметил:
Бель, вы не просто не меняетесь, вы ведете себя все хуже и хуже. Это ведь уже даже не туфельки, это тапочки, Анабель! Чем вы вообще думаете? На дворе зима, вынужден вам напомнить! Да к черту эту зиму! воскликнула не сдержавшись.
Случившееся далее, я едва ли смогла бы объяснить даже самой себе, и лишь искренне понадеялась, что мне не придется никогда объяснять все это миссис Макстон, но миновав три шага разделяющие меня и старшего следователя, я взволнованно схватила его за руку, не стесненную абсолютно ничем, как, впрочем, и мои ладони. Поведение, не поддающееся никакому оправданию, но как же я была бесконечно рада видеть лорда старшего следователя!
Бель, Давернетти, наклонившись, поставил еще далеко не пустую коробку на порог, выпрямился, и серьезно посмотрел на меня. Бель, вот только не говорите, что вы в этих тапочках собирались покинуть свой дом опять ради меня!
Каюсь, если бы не тот ужас, что остался во мне после ночного вторжения в мою спальню данного мужчины, я бы обняла его в этот момент исключительно в порыве благодарности. Но это был Давернетти, а Давернетти он тоже не меняется.
Я резко отпустила его ладонь, шагнула назад, чуть не споткнувшись о имеющиеся пары обуви, судорожно вздохнула и, с изрядной долей язвительности, ответила:
Лорд Давернетти, в принципе не вижу смысла говорить об очевидном, так что опустим этот момент.
То есть, дракон разъяренно прищурился, из-за меня. Потрясающе! Анабель, не знаю, должен ли я вам об этом говорить, но вы, как бы, старательно и показательно демонстрируете непримиримую ненависть ко мне. Не то, чтобы я был этому рад, но решил, вдруг вы забыли, и
Лорд Давернетти, в принципе не вижу смысла говорить об очевидном, так что опустим этот момент.
То есть, дракон разъяренно прищурился, из-за меня. Потрясающе! Анабель, не знаю, должен ли я вам об этом говорить, но вы, как бы, старательно и показательно демонстрируете непримиримую ненависть ко мне. Не то, чтобы я был этому рад, но решил, вдруг вы забыли, и
Под моим мрачным взглядом дракон умолк. Вы неисправимы! высказалась со всем тем чувством гнева, который в данный момент испытывала.
Вы тоже, улыбнулся Давернетти.
Да уж.
Я поправила капюшон, который снесло с моих еще влажных после ванной волос порывом ветра, и без отступлений прямо сообщила:
У меня есть все основания полагать, что Зверь, пробужденный Лаурой Энсан, числится среди штатных целителей полицейского управления.
Дракон замер.
Ему потребовалось всего мгновение, чтобы осознать услышанное и понять, какие последствия могут иметь место, если мое предположение окажется верным.
Бель, вы сокровище, очень тихо произнес лорд Давернетти, делая шаг назад.
Грустно улыбнувшись, попросила:
Поспешите.
Он серьезно кивнул.
Вспыхнул щит, закрывающий меня от непогоды и того порыва ветра, который мог бы и сбить с ног, в момент, когда старший следователь взмыл в небо огромным драконом.
Это было красиво.
Очень красиво.
Трансформация дракона вот так, в порыве, и взлет ввысь удивительно волшебное зрелище.
И несколько секунд я восхищенно смотрела в небо, но лишь несколько секунд, большего я не могла себе позволить.
Отступив, я захлопнула дверь, и воскликнула:
Murum!
Именно в этот момент пришло осознание того, как много для меня сделал лорд Давернетти, оказавшись на пороге моего дома. У меня попросту не хватило бы сил отправить ему зов, а после вновь замуровать вход. Абсолютно не хватило бы. Потому что, едва произнеся заклинание, я начала терять сознание. И потеряла его окончательно, едва убедилась, что вход надежно защищен.
Последнее, что я услышала, это крик миссис Макстон «Мистер Уоллан, девочка потеряла сознание!»
Мой сон был долгим и сладким.
Долгим, потому как продлился более суток, а сладким по причине стараний мистера Оннера, баловавшего меня различными вкусностями, в основном в пюреобразном состоянии. Увы, но все что я могла, это проснуться благодаря настойчивости миссис Макстон, благодаря ее же настойчивости выпить чай, практически не открывая глаз съесть несколько ложек того, чем меня кормила моя почтенная домоправительница, и вновь провалиться в сон.
Так миновали понедельник, вторник и среда.
И лишь в четверг утром я проснулась, ощущая себя полной сил и готовности к новым свершениям!
Миссис Макстон застала меня, когда я легко соскользнула с постели и от неожиданности чуть не выронила поднос с чаем и завтраком для меня, от чего-то изумленно воззрившись даже не на меня, а куда-то рядом.
Доброе утро! радостно поприветствовала я мою экономку.
Мисс Ваерти, боюсь вас расстраивать, но вы опять светитесь, мрачно уведомила миссис Макстон.
Несколько недоуменно я проследовала к зеркалу и
Сияние исчезло за шаг до отражающей поверхности, экономка прошла к столику, водрузила на него поднос и провозгласила: Мисс Ваерти, мне это не нравится.
Затем последовало осторожное:
Как вы себя чувствуете?
Превосходно! радостно отозвалась я.
И это странно, миссис Макстон присела на тахту у стены. Ранее, после изрядных экспериментов с покойным профессором Стентоном, вы, во-первых, не светились, а, во-вторых, лежали четверо суток.
И она была права, абсолютно и безусловно права.
Я растерянно поглядела на себя в зеркало признаков магического истощения не наблюдалось вовсе. Ни кругов под глазами, не бледности губ и кожных покровов, ни мигрени, долженствующей сопутствовать мне еще как минимум сутки. И я бы не нашла этому объяснений, если бы не слова миссис Макстон о свечении, что исходило от меня.
Сложив руки на груди, я несколько секунд смотрела на себя все в то же зеркало и приходила к нерадостному выводу избавиться от истощения мне помогли. И сделали это сегодня, не далее, как час назад, потому как еще по ночи, часов около шести утра, миссис Макстон с трудом заставила меня выпить несколько глотков бульона.
И в этот момент внизу раздался стук, как ни странно в двери.
И в этот момент внизу раздался стук, как ни странно в двери.