История взаимоотношений Турции и Германии, исследование идеи создания «Великого Турана» является темой для отдельного большого исследования, однако именно Крым стал «пилотным проектом» для дальнейшего создания «восточных частей».
В связи с тем, что вопрос разрабатывался, в основном, эмигрантами, противник имел собственное, несколько устаревшее видение вопроса, рассчитывая на «русский шовинизм», на противоречия, возникшие в ходе Гражданской войны и в ходе переселения еврейского населения в Крым в 192732 годах.
Однако ожидания противника реализовались не в полной мере. Они были нивелированы тем, что до войны Крым являлся регионом с достаточно благополучной экономической ситуацией и уровнем жизни населения по отношению к другим регионам, что сгладило некоторые социальные сложности.
При этом следует учитывать, что в результате призыва в ряды РККА преобладающая часть мужского населения, проживавшего на тот момент на территории Крыма, была либо моложе 18 лет, либо старше 40.
Преобладание среди населения мужчин старшего возраста, социальное становление которых происходило до революции, неизбежно привело к поляризации общества. На одном полюсе оказались советские и партийные работники, партизаны Гражданской войны, активисты (в том числе и крымскотатарского происхождения), с другой стороны бывшие сторонники белого движения, многие из которых так и не приняли советскую власть.
Социальная ситуация была осложнена тем, что в 30-е годы в Крым переехало до 9 тыс. татар из Болгарии и Буджака, воспитание и психология которых существенно отличалось от коренных крымчан. Многие татары, приехавшие в Крым, оставались турецкими подданными. Именно эти факторы обусловили дестабилизацию общества и не спрогнозированные советским руководством социальные процессы.
Противник же, наоборот, стремился использовать любую социальную нестабильность в своих интересах, в том числе и традиционную для буджакских татар ориентацию на Турцию, а также старые пантюркистские настроения определенной (но небольшой) части населения.
Тезис о неком «спонтанном и немотивированном» «кризисе лояльности» крымскотатарского народа по отношению к СССР в ноябре-декабре 1941 г. критики не выдерживает и однозначно не подтверждается документами противника.
По состоянию на ноябрь 1941 года в составе 444-й охранной дивизии числятся добровольческие 444-я казачья сотня и 444-я туркестанская сотня. Информации о других восточных формированиях в составе группы армий «Юг» нет. В Крыму таких формирований не было.
Задача по борьбе с партизанами на начальном этапе возлагалась ТОЛЬКО на армейские части. При этом следует заметить, что процесс сотрудничества населения с немцами в Крыму начался далеко не сразу. Этому предшествовала долгая и целенаправленная работа немцев.
Исходя из донесений службы СД, входившей в состав Айнзацгруппы «D», в ноябре 1941 года были расстреляны 578 человек только из числа совпартактива, при этом различий по национальному признаку противник не делал. Но с 6 ноября 1941 года ситуация несколько изменилась.
Осенью 1941 года президент Турции Исмет Иненю направил на Восточный фронт начальника военной академии Али Фуада Эрдена и специалиста по России отставного генерала Эркилета. С 15 октября по 5 ноября они посетили оккупированные территории СССР и побывали в лагерях советских военнопленных, где встречались с военнопленными тюркского происхождения. Один из лидеров пантюркистов и брат покойного Энвер-паши Нури-паша призывал к установлению более прочных связей между Турцией и Германией и называл политику Ататюрка по вопросу национальной границы «оппортунистической», заявляя, что такая политика исчерпала себя.
Ряд авторов указывает, что, учитывая особый статус 11-й армии Вермахта, было инициировано создание представительства Министерства иностранных дел при штабе 11-й армии в Крыму, обязанности представителя исполнял ведущий сотрудник МИД майор Вернер Отто фон Хентиг. Но это не совсем так. Этот дипломат и разведчик официально числился в отставке из-за несогласия с политикой, проводимой Германией с 1938 года. Однако вместе с остальными бывшими членами немецкой миссии, которая готовила в 1916 году восстание в Афганистане, он активно участвовал в «восточной» политике. В его задачу входили мероприятия по «налаживанию сотрудничества с мусульманским населением Крыма» и содействие вовлечению Турции в боевые действия на стороне Германии. Непосредственная реализация мероприятий этой политики была возложена на «партийный придаток» 11-й армии Айнзацгруппу «D» (руководитель Отто Олендорф).
Фашистская Германия активно пыталась втянуть в войну своего бывшего союзника по Первой Мировой войне Турцию, и татарская карта в этой игре играла не последнюю роль. Во многом именно поэтому Крым не вошел в состав ни одного из оккупационных рейхскомиссариатов. Его использовали как приманку, причем одновременно и для Румынии, и для Турции. Одновременно началось заигрывание с мусульманским населением Крыма. Таким образом, судьба одного из народов СССР стала разменной монетой в большой политической игре.
Как пишет в своей докладной записке, датированной июлем 1942 г., один из руководителей партизанского движения И. Вергасов: «Первые два месяца связь с селами была хорошая, население партизан поддерживало, особенно русское. Противник провел большую и хитрую работу среди татар. Первое его мероприятие это лояльность к татарам, даже заискивание, открытие мечетей, организация мусульманских «безвинных комитетов», в то же время с нашей стороны отсутствие всякой политической агитации, а зачастую вызывание озлобления к партизанам, которое допускалось в связи с изъятием скота, кое-где без разбора, конфискацией продовольствия, забранного с наших баз, где иногда допускались промахи. Противник все эти обстоятельства хитро использовал»[120].
Безусловно, среди местного населения у оккупантов нашлись «помощники». В донесении Мокроусова от 27 ноября указывалось: «С 7 ноября 1941 г. Бахчисарайский отряд в течение двух дней вел стычки с отрядами жандармерии, расположенной в д. Бия-Сала. В результате было уничтожено: 13 немцев, с нашей стороны убит командир Бахчисарайского отряда т. Сизов и два бойца ранены. Нами расстреляны как предатели, служившие проводниками для немцев: Анохин, инженер Бешуй-Копи, Налимский, житель деревни Саблы и секретарь Бешуйского сельсовета. В дер. Корбек немцами изъяты оставшиеся коммунисты и комсомольцы, взятые как заложники, судьба их неизвестна»[121].
Немецкие и румынские войска на начальном этапе оккупации не делали различия между жителями Крыма различных национальностей, уничтожая всех «большевиков». В Алуштинском районе были расстреляны 49 партийных работников, из которых 42 были татарами.
В районе Демерджи были расстреляны бойцы истребительного батальона, попавшие в плен, из 82 расстреляных 55 были татарами. В районе ущелья Сары-Дере были расстреляны жители д. Мангуш. При захвате Варнутской долины моторизованной группой 72-й сд были расстреляны 40 татар. Совпартактив «сдавали» свои же.
Из документов немецкой 50-й пд: «От жителя деревни Узенбаш поступило сообщение, что бывшего директора школы Сеитяя Сеитджели видели в морской форме с оружием в руках в районе д. Уппа (совр. Родное) 7.11.41 г. в 7:00. Он должен был организовать партизанский отряд, действующий в районе д. Шули (совр. Терновка)»[122].
С.Сеитджели был схвачен 18.11.41 г. и расстрелян. Еще один документ: «Также командиром партизан является Джелялов из д. Биюк Каралез (совр. Красный Мак), с ним связаны Музаба Умер, Азамат Сулейман, Эмир Курсеит, Абдураман Джемил, а так же Бекир Осман»[123].
И такая картина наблюдалась по всему Крыму. Расстрелы советских служащих и партактива шли без поправки на национальную принадлежность. В деревнях Бахчисарайского района были расстреляны 50-й пехотной дивизией (председатель немецкого трибунала ротмистр Бернарди) в общей сложности 211 человек (из них 172 татарина). Заигрывание с мусульманами Крыма началось позже.
Е.Б. Мельничук абсолютно справедливо указывает: «Немецкое командование в приказах, отчетах и многочисленных пропагандистских материалах использовало понятие татары и мусульмане, которые, однако, не означали весь народ, все татары и все мусульмане, равно как и все греки, болгары и армяне, выселенные из Крыма после освобождения в 1944 г. Применение этих обобщенных терминов преследовало вполне определенные подрывные цели создать видимость широкомасштабной поддержки оккупационного режима одной из основных этнических групп населения Крыма, связать татар своеобразной круговой порукой, обострить межнациональные отношения и тем самым осложнить положение значительного числа татар, находившихся в партизанских отрядах. На это же были направлены приказы и постановления оккупационной администрации и так называемых органов самоуправления в Симферополе о регистрации татар, украинцев, итальянцев, румын и даже молдаван с целью получения документов, подтверждающих национальность, для создания им более приемлемых условий жизни по сравнению с другими национальными группами населения»[124].
Но в Крыму действительно существовала большая группа населения, недружественная политике СССР. «Определенной частью местного населения» являлись люди, недовольные советской властью, вне зависимости от их религиозной и этнической принадлежности.
Предательство определенной части населения было, но граница предательства прошла не по национальному признаку, а по социальному. В основном предателями становились представители вполне определенных групп населения. Наибольшее количество доносов, послуживших причиной краха партизанского движения на начальном этапе, поступило от тех, кто был недоволен советским государством (и лишь немногие из них были татарами).
Многие жители Крыма, недовольные советской властью, действительно, доносили на своих соседей. Из документов 11-й армии: «Мелания Голобородько из Феодосии сообщила. что Адрей Андрейко-Жарко начальник канцелярии табачной фабрики 65 лет коммунист с 1905 года глава партизан Феодосии. Численность партизан около 700 человек». «Захвачены партизаны Абдул Ассан и Джели Лефф из Гаспры, которые показали, что в районе Чатырдага находится большой склад оружия и продовольствия. Туда же отогнали 20 тыс. овец. Они сообщили, что с ними был раненый коммунист Юсуф Чонтук, связной с партизанами»[125].