Для обозначения людей, вставших на сторону противника, кто-то использует термин коллаборационист, кто-то называет их предателями, кто-то именует изменниками Родины (или государства). На самом деле, по смыслу это чуть разные понятия. Предатель и изменник Родины понятия нравственные, коллаборационизм или измена государству понятия юридические.
Википедия по этому вопросу указывает: «Коллаборациони зм (фр. collaboration сотрудничество) в юридической трактовке международного права осознанное, добровольное и умышленное сотрудничество с врагом, в его интересах и в ущерб своему государству. Термин чаще применяется в более узком смысле как сотрудничество с оккупантами. В уголовном законодательстве подавляющего большинства стран мира факт коллаборационизма квалифицируется как преступление против своего государства, обычно трактуется, как государственная измена»[3].
Приведенная формулировка уже содержит некоторые неточности, связанные с переводом. В отличие от иностранных языков, в русском понятие «коллаборационизм» несколько шире.
Все дело в том, что в Европе добровольная работа вольнонаемным рабочим или служащим на предприятии на оккупированной территории коллаборационизмом не считается, даже если это предприятие выпускает военную продукцию.
В понятие «коллаборационизм» включена только работа в органах принуждения: армии, полиции, в охране лагерей и т. д. Достаточно тонкая грань проходит среди госслужащих оккупационной администрации: к примеру, технический персонал (уборщицы, переводчики, делопроизводители) в это понятие не включается.
Для СССР война была не цивилизованной, а тотальной, и, соотвественно, ЛЮБАЯ форма сотрудничества с оккупационной администрацией считалась предательством. И это отношение сохранилось у нас по сей день.
Таким образом, в русском языке сложилась следующая система терминов: работа на заводе противника (в том случае, если она добровольная) с целью получения средств пропитания это коллаборационизм, но не государственная измена. Работа на военном заводе это государственная измена, но работа по принуждению изменой уже не является.
Измена Родине, предательство понятия не юридические, а нравственные, но и они имеют вполне четкие определения и критерии. Вопрос о том кого можно считать предателем, имеет очень простой ответ. Но этот ответ не всех устраивает, а потому его пытаются «замылить», размыть смысл этого понятия.
Вне зависимости от личного отношения к строю, режиму, законам, действующим на территории государства (Родины), гражданин должен действовать в ее интересах. Он может иметь собственное мнение, может быть со всем не согласен, он может вести борьбу (законными способами) за изменение существующего порядка, но действовать он должен исключительно в интересах своей страны.
Размытие базовых понятий, таких как «коллаборационизм», «предательство», «измена Родине» и т. д., дает возможность для политических и идеологических спекуляций, подтасовок и перегибов. Примером могут служить работы В.Акунова[4], в которых в угоду идеологическим соображениям искажены такие базовые понятия, как «патриотизм», «верность Родине», «государство», искажено само понятие «казачество». Под видом возрождения «истинных ценностей» и борьбы с «красным террором» этот автор наносит ощутимый удар гражданскому единству общества, пытаясь противопоставить «казаков» и «остальных русских». Вне зависимости от генетического происхождения, развитие казачества шло в русском историческом поле, и противопоставление одной социальной группы всему остальному обществу прямым является продолжением немецкой политики, проводимой на оккупированной территории. Противник пытался разделить СССР не только по национальным границам, но и по социальным. И, к сожалению, эти же методы прослеживаются и при воздействии деструктивных сил на современное российское общество.
Уже давно нет ни «красных», ни «белых», но отдельные политические деятели упорно стремятся раскачать и расколоть общество. Используя старые мифы, некоторые «центробежные» силы, к примеру, устанавливают «памятники примирению», которые становятся «камнем преткновения» при достижении гражданского согласия в обществе.
Так было, и до, и во время войны. Точно так же действовали те, кого мы традиционно называем словом «фашисты». Но, как, ни странно, если подходить строго, это термин не совсем точный. Фашистами себя считали только итальянцы.
Немецкие захватчики, вторгнувшихся на территорию СССР, считали себя нацистами или, иначе, национал-социалистами, несущими свободу и демократию.
Вторжение в СССР позиционировалось, как освободительный поход против «тюрьмы народов» СССР. В Румынии в 1942 году была даже учреждена медаль «За крестовый поход против коммунизма». Но, по сути, это просто красивый фасад, скрывающий истинные цели: ограбление и порабощение.
Аналогичным образом определенные силы используют старый миф о «предательстве» крымскотатарского народа, натравливая один народ на другой. Этот миф был сочинен немецкой пропагандой, но используется врагами России до сих пор. Даже документы противника опровергают этот миф, но кому-то очень удобно вновь и вновь его реанимировать теми или иными способами.
«Татарский вопрос» уже много лет используется в качестве козыря в очень некрасивой политической игре. При внимательном, документальном рассмотрении ситуации выяснится, что «вопроса» никакого нет.
Есть ошибки, которые нужно признать, есть ложь, которая вызвала эти ошибки, и есть политические игры вокруг этой ситуации. Дав честную оценку ситуации, мы выбиваем козырь из рук наших врагов. На самом деле, плохих народов не бывает, в каждом народе есть лучшие его представители и есть подонки общества. Противопоставление одного народа России другому это удар по нашему многонациональному обществу.
В 1993 году, в стремлении дестабилизировать ситуацию в бывших республиках СССР, определенные круги в западных странах и Турции взяли курс на поддержку откровенно экстремистской политики отдельных крымскотатарских политиков.
Жертвами экстремистских националистических организаций стали не только историки и представители русскоязычного населения, но и многие представители крымскотатарского народа, не согласные с такой политикой. К примеру, экстремистами был убит сын крымского партизана, один из лидеров крымскотатарского народа Ю.Б. Османов, умерший после жестокого избиения в 1993 году.
Естественно, такое агрессивное поведение отдельных крымскотатарских политиков вызвало резкое отторжение у русскоязычного населения Крыма. «Вспомнились старые обиды», появились публикации, авторы которых обратились к теме «предательства» татар. Отголоски этой проблемы наблюдаются и в настоящее время.
При описании событий, автор использует следующую периодизацию:
оборона Крыма, тесно связанная с историей немецкой 11-й армии (сентябрь 1941 г. июль 1942 г.);
немецкая военная администрация (июль 1942 г. сентябрь 1943 г.);
освобождение Крыма, тесно связанное с историей 17-й армии противника (сентябрь 1943 г. май 1944 г.)
Структура управления оккупированными территориями в эти периоды была различной. Похожую периодизацию имеет история партизанского движения в Крыму.
Структура управления оккупированными территориями в эти периоды была различной. Похожую периодизацию имеет история партизанского движения в Крыму.
Исследователи еще с 1950-х годов делят историю партизанского движения Крыма на три этапа: первый с ноября 1941 года по октябрь 1942 года. В этот период партизанские формирования Крыма оказывали активную помощь осажденному Севастополю и советским войскам, высадившимся на Керченском полуострове; второй период октябрь 1942 года июль 1943 года это период действий в глубоком тылу противника и одновременно потерь, значительного сокращения партизанского движения; третий период июль 1943 года апрель 1944 года новый подъем партизанского движения, рост партизанских структур и численности, боевой и пропагандистской деятельности, оказавшие значительный вклад в освобождение Крыма[5].
Однако в этой периодизации следует выделить еще один этап: начальный период (ноябрь декабрь 1941 года), который имеет свои особенности.
Целями настоящего исследования являются:
уточнение хода событий на оккупированной противником территории, включая партизанское движение;
уточнение и анализ информации по национальной политике на территории оккупированного Крыма, по результатам работы с немецкими документами;
уточнение и анализ информации по структуре оккупационной администрации на территории полуострова;
уточнение причинно-следственных связей между событиями;
временна́я и географическая привязка событий.
Задачи настоящего исследования, исходя из целей, следующие:
оценить состояние историографии и источниковой базы исследования;
раскрыть предысторию и предпосылки рассматриваемых событий;
установить и раскрыть основные факторы, повлиявшие на события на оккупированной территории;
определить формы, способы и тактические приемы выполнения задач, противником;
дать временну́ю и географическую привязку событий.
В книге терминология, военная и специальная, определяется в соответствии с действующими справочными изданиями советских времен[6]. Наименования и обозначения географических пунктов на суше даны, как правило, по картам масштабов 1:100000 издания 1941 года,[7] и уточнены по современной карте 1:500000[8]; морских и приморских пунктов по лоции Черного моря издания 1937 г.[9]
Все отсчеты времени даны по московскому поясному времени, увеличенному на один час в соответствии с постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 16 июля и 30 сентября 1930 года (берлинское время, отличное на 2 часа ранее по Кавказу, на 1 час ранее по Крыму, переведено в московское). Иное оговаривается в тексте.
В приведенных документах максимально сохранен стиль и орфография, неточности и иное оговариваются.
У автора нет никаких тайных и корыстных умыслов, просто в процессе работы над книгой, выяснилось, что история полуострова очень сильно искажена в угоду тем или иным целям. Парадокс заключается в том, что сам я являюсь коренным севастопольцем, и у меня была возможность поговорить с теми, кто жил в Крыму до войны, и большинство из них говорило о том, что никаких национальных проблем в Крыму до войны не было. Именно это и подтолкнуло меня разобраться в этом вопросе. Работа над этой книгой потребовала перевода огромного количества немецких документов, хранящихся в американском архиве NARA в той или иной степени связанных с Крымом. В общей сложности это 97 микрофильмов, каждый из которых содержит 11001700 кадров. Работа над этой книгой была трудной, но, на мой взгляд, нужной. Без этой информации понимания «обратной» стороны войны никогда не будет.