Состав 213-й охранной дивизии
охранная группа, в которую входили ортс- и фельд-комендатуры, подразделения армейской тайной полевой полиции, фильтрационные лагеря (Дулаги) и станции сбора пленных, в которую были включены охранные батальоны: полицейские, вах- (охранные) и ландсшутц-батальоны. И те, и другие комплектовались военнослужащими старших возрастов или ограниченно годных для воинской службы по состоянию здоровья. Иногда эти батальоны формировались за счет перепрофилирования строительных батальонов (как это было в случае с 836-м батальоном, действовавшим в Крыму).
План вторжения в СССР, получивший кодовое название «план Барбаросса», был направлен в этот штаб 2 февраля 1941 года[42] пакетом 050/41 от 31 января 1941 г, и достаточно долго дорабатывался в штабе. В его тексте видны многочисленные вклейки и правки.
По факту, в изначальном проекте плана 11 армия отсутствовала[43], зато предполагалось участие 12-й армии (командующий В.Лист). К примеру, захват Одессы планировался внезапным ударом 12-й армии. 11-я армия предусматривалась как предположительно создаваемая (2 корпуса, 4 пехотных дивизии, румынские части). Предусматривалось ее наступление армии восточнее Яссы на Буковину[44].
Однако упорное сопротивление югославских и греческих войск (а затем и партизан) вынудило Вермахт оставить 12-ю армию в качестве оккупационных войск на Балканах, передав часть сил из нее в 11-ю армию[45].
11-я армия Вермахта формирование достаточно любопытное, история которого имеет детали, традиционно не афишируемые. «Википедия» говорит о том, что армия была создана в 1940-м году, не уточняя деталей[46]. Сайт «Lexikon der Wehrmacht» сообщает, что армия была создана в 4-м военном округе под псевдонимом «Командный штаб Лейпциг»[47], т. е. создание этой армии было засекречено. Германия достаточно тщательно скрывала направление своего следующего удара, поэтому штаб армии был переброшен в Мюнхен и получил новое кодовое наименование «Командный штаб Мюнхен». После переброски в Румынию 11-я армия получила кодовое название «Штаб управления работами румынской группы» («Arbeitsstab RG»)[48]. Тем временем в Румынии с сентября 1940-го года под видом помощи в реорганизации румынской армии начали накапливаться немецкие части, которые составили, в дальнейшем 54-й армейский корпус. На тот момент он официально именовался Военной миссией Германии в Румынии.
11-й армии был подчинен 553-й штаб Командующего тыловым округом (Korück 553[49]). В составе этого штаба на 1941 год числится 123 офицера, 68 служащих, 518 унтер-офицеров и 3732 рядовых, т. е. это было достаточно большое формирование[50].
Штабу были оперативно подчинены части полевой жандармерии, тайной полевой полиции. На тот момент и первая, и вторая являлись формированиями Вермахта и подчинялись только ему.
11-я армия не имела в своем распоряжении охранных дивизий, т. к. не предполагалось, что они ей понадобятся. На начальном этапе войны армия оказывала содействие румынским частям, которые по мере захвата советской территории создавали зону румынской оккупации «Трансистрия». Крым в планах армии (как и в целом в плане «Барбаросса») не фигурировал. В связи с этим выполнение оккупационных функций в Крыму легло сначала на немецкие армейские части, а затем функции были перераспределены на румынские подразделения.
Часть тыловой полосы 11-й армии обеспечивалась армейскими частями (50-й пд) и силами прикомандированных из соседней 17-й армии подразделений 444-й охранной дивизии (командующий генерал-лейтенант Wilhelm Rußwurm).
2.3 Общая обстановка на подступах к полуострову в сентябре 1941 года
К моменту выхода немецкой 11-й армии к границам Крыма наступил уже сентябрь. По плану «Барбаросса», разработка которого велась с 22 июля 1940 года, для выхода 150 немецких дивизий на линию Ростов-Горький-Архангельск отводилось 9-15 недель, или, грубо говоря, 3-4 месяца. Но с самого начала многое пошло не по плану.
Для того, чтобы подойти к Крыму от границ СССР, противнику потребовалось 2,5 месяца. Активные боевые действия по овладению полуостровом начались через 3 месяца после начала войны. К этому времени немецкие войска по «плану Барбаросса» должны были находиться на подходе к намеченному рубежу Архангельск-Астрахань, но в реальности до него было еще очень далеко. Война неудержимо втягивала Вермахт в зиму, что явно не соответствовало планам немецкого командования. Оборона Крыма, несмотря на ее исход, задержала дальнейшее продвижение противника на восток, срывая его планы.
С полуострова убыла значительная часть мужского населения, воспитанная уже при советской власти, служившая основой стабильного общества. Они честно служили своей Родине, и упрекнуть их не в чем. Крымскотатарский народ дал СССР двух генералов, 39 полковников, 66 подполковников, много бойцов и командиров, честно сражавшихся с врагом.
Преобладание среди населения мужчин старшего возраста, социальное становление которых происходило до революции, неизбежно привело к поляризации общества. На одном полюсе оказались советские и партийные работники, партизаны Гражданской войны, активисты (в том числе и крымскотатарского происхождения), с другой стороны бывшие сторонники белого движения, многие из которых так и не приняли советскую власть.
Социальная ситуация была осложнена тем, что в 30-е годы в Крым переехало до 9 тыс. татар из Болгарии и Буджака, воспитание и психология которых существенно отличалось от коренных крымчан. Многие татары, приехавшие в Крым, оставались турецкими подданными. Именно эти факторы обусловили дестабилизацию общества и не спрогнозированные советским руководством социальные процессы.
Противник же, наоборот, стремился использовать любую социальную нестабильность в своих интересах, в том числе и традиционную для буджакских татар ориентацию на Турцию, а также старые пантюркистские настроения определенной (но небольшой) части населения.
Планируя мероприятия по разобщению различных социальных групп в Крыму, противник исходил из своих представлений о полуострове и его населении, и не всегда эти представления соответствовали реальному положению дел. К примеру, противник рассчитывал на последствия татарско-еврейского конфликта 192731 гг. в западной части полуострова. Конфликт возник из-за недальновидной национальной политики руководства СССР, которое предприняло попытку переселения части еврейского населения из «черты оседлости» в западный Крым.
Вопреки ожиданиям оккупантов, последствия того конфликта были нивелированы за годы советской власти.
Немецкая агентура была заброшена на Крымский полуостров Абвером еще до начала войны. Даже в Главной военно-морской базе ЧФ в г. Севастополь в первый же день войны, 22 июня 1941 г., одновременно произошли три диверсии.
Это говорит о том, что в городе с населением чуть больше ста тысяч действовали, как минимум, три диверсионных группы, засланных или завербованных заблаговременно. Еще в мае 1941 г., до начала войны, в установленное время были зажжены автомобильные скаты в трех точках города (одновременно). Их дымы служили привязкой для обеспечения привязки немецкой шпионской аэрофотосъемки, датированной маем 1941 года.
Анализ информации, получаемой немецкими войсковыми частями от Абвера, позволяет сделать вывод о том, что в городе были не только диверсанты, но и агентура, имевшая доступ к определенной части документов флота. Первичная документация агентуры в настоящее время автору недоступна, но в документах отделов 1С, достаточно часто встречается фраза « по донесениям нашей агентуры» (V-leute или V-Personen).
Естественно, напрашивается вопрос: а была ли немецкая агентура в штабах частей, обороняющих Крым? Ответ, скорее всего, будет положительным.
Анализ документов отдела 1С (разведка) 54-го армейского корпуса, 46-й и 73-й пд показывает, что если первый натиск на Перекоп осуществлялся без должной подготовки, и осуществлялся почти «вслепую», т. к. работали лишь корректировочные батальоны, то в дальнейшем штаб 11-й армии был хорошо информирован о состоянии советских войск.
Причем атмосфера мирного времени, царившая в Крыму, существенно упрощала работу агентуре. Документ 1/0046 от 23.08.41 г., подписанный командующим 51-й армией Ф.И. Кузнецовым, содержит следующие строки: «Командиру 9 СК[51], командирам кавалерийских и стрелковых дивизий, командующему ВВС армии, командиру мототанкетного полка. Установлены факты болтовни лиц начсостава и красноармейцев (многие военнослужащие забыли закон хранить военную тайну и забыли, что болтун это предатель). Оперативные карты держатся открыто. В штабах подразделений нет крепко поставленной охраны штаба и части не научились находиться в постоянной готовности. По телефону открытые разговоры не запрещены. Вызываемых командиров по делу часто не находят: никто не знает куда убыл все это имеет место потому, что командиры и комиссары соединений частей и штабов не проявляют требовательность»[52]
С первых же дней на сторону противника перебежали несколько человек, причем несколько военнослужащих имели при себе похищенные документы. Анализ фактов позволяет сделать вывод о том, что в штабе 51 армии или в штабе 9-го СК на достаточно высокой должности сидел «крот». Причем «крот» этот имел помощников и на уровне командиров среднего звена, и на низовом уровне. Ответвление этой сети захватывало и флот. Кое-кто из этой «сети» засветился, перейдя на службу немцам, как, например, бывший командир 1-й Крымской дивизии народного ополчения полковник М.М. Шаповалов[53], перебежавший в 1942 г. под Армавиром, но часть агентуры, скорее всего, осталась нераскрытой. Скорее всего, агент, возглавлявший ее, тоже остался нераскрытым.
Наблюдается некая любопытная закономерность событий, которую можно выстроить, сопоставляя множество документов между собой. В чем же заключается эта «закономерность»? Перед началом немецкого наступления на Перекоп перебегает несколько человек с важными сведениями. Причем бегут целенаправленно, имея при себе достаточно важные документы.
Переход военнослужащих к противнику с секретными документами чаще всего свидетельствует о наличии развитой и многочисленной шпионской сети. Так, к примеру, по данным отдела 1С (разведка) штаба 46-й пд, в ночь с 14 на 15 сентября к противнику перебежал командир взвода связи 417-го полка лейтенант Иванов[54], принеся с собой кодовую переговорную таблицу 156-й сд с корпусом, сообщив при этом о готовящейся 156-й сд операции в районе Перво-Константиновки. Одновременно с ним перебежал рядовой Орлов, доставив противнику переговорную таблицу дивизии с ключами. Таким образом, в руках противника оказался полный пакет переговорных шифров.