За убитых детей вы позавидуете мертвым. Это я вам обещаю, граф Божьей милостью Опять оборвало на половине воспоминания. Да и черт с ним, слово штабс-ротмистра Любича тоже тверже камня.
В одном из бараков обнаружилось около десяти солдат, столько же казаков и, вовсе уж неожиданно для меня, трое матросов с крейсера «Новик» во главе с мичманом Сергеем Викторовичем Максаковым. Но к этим пленным японцы отнеслись более-менее гуманно, во всяком случае, голодом не морили.
Как вы попали в плен, мичман? поинтересовался я у моряка.
Мы сняли несколько орудий с крейсера, нервно морщась, сообщил мичман. Установили их на берегу. Вели огонь по японцам до тех пор, пока закончились снаряды, затем команда отступила, а я отправился с докладом в Корсаков. Там меня и взяли в плен.
Японцы? Они уже были там?
Нет Мичман неожиданно покраснел. Не японцы, а окружной начальник барон Зальца. Он как раз и передал меня японцам. Те зачем-то возили меня по Сахалину, уговаривали написать обращение к русским морякам, обещали большие деньги, кормили, даже женщин Максаков запнулся, подсовывали да наших сволочей ну, предателей, уговаривать подсылали. А когда наотрез отказался пообещали расстрелять. Но не успели.
Зальца? Фамилия показалась мне знакомой.
Зальца? Фамилия показалась мне знакомой.
Барон Зальца, напомнил Стерлигов. Он уже у нас в плену. Вместе с остальными предателями.
У вас? Кулаки моряка сжались.
У вас появилась возможность поквитаться со своим обидчиком, Сергей Викторович. Я ободряюще улыбнулся мичману. Ваша воинская специальность?
Артиллерист.
Ну что же, пока принимайте под командование обе трофейные пушки.
На лице Максакова проявилась растерянность.
А в Россию вернуться? Я же моряк
Пока не получится, мягко оборвал я его. Дальше посмотрим. Не переживайте, ваш боевой путь на суше будет отражен вышестоящему начальству должным образом. Впрочем, можете попробовать переправиться в Россию самостоятельно, я не возражаю.
Нет! Я с вами! быстро заявил мичман.
Стерлигов ухмыльнулся в густые усы, но вовремя прикрылся кулаком.
Вот и отлично. Я ободряюще хлопнул Максакова по плечу. Сейчас вас обеспечат оружием и всем необходимым, после чего можете приступать к службе, а расчеты наберете и обучите сами.
Освобожденные из плена солдаты, скажу прямо, не пылали особым желанием воевать дальше, но и не отказались. Казаки и моряки те вызвались сами. Боеспособные гражданские тоже, даже женщины. Что особо и неудивительно, после таких-то принятых от японцев мук.
Таким образом, наш отряд увеличился сразу на семьдесят человек. Правда, истощенных узников еще предстояло привести в порядок и откормить, но я особо не переживал по этому поводу. Откормим, никуда не денутся, главное живы.
Пока осматривал тюрьму, Лука привел семь пленных японских солдат, частью из уцелевших патрулей, частью квартировавших в поселке. Они пытались просочиться из Тымова в сторону Дербинского. Еще троих сородичей они тащили на руках в совершенно жутком состоянии, словно их переехал паровоз.
Лука со смущением пояснил:
Чутка японов мы постреляли, когда они тикали, а те, кого не побили, сдалися, значится. А потом удумали бузу учинить, кинулись тишком, чтобы сбежать. Ну Великан смущенно потупился. Я и приложил маленько.
Чем, бревном?
Зачем бревном, Християныч? Мудищев пожал плечами и показал мне кулак размером со средний арбуз.
Молодец, выношу личную благодарность! Я торжественно пожал Луке руку. Пока будь при мне, а там посмотрим.
Великан торжествующе покосился на Тайто. Мол, смотри, как меня хвалят. Но айн особо не впечатлился и принялся бурно рассказывать Луке, как пулял из пушки по казарме.
Ну что тут скажешь? Сущие дети!
После доклада о потерях настроение вообще ушло на дно. Погибло вместе с Фролом пятеро бойцов, еще четверо были в тяжелом состоянии, а сравнительно легко раненных вообще насчитали человек двадцать. Да, понятно, что по соотношению с японцами это мизер, но бойцов у меня пока всего раз-два и обчелся. Каждый на вес золота.
К этому времени к поселку сплавился остальной караван. Баб я сразу обязал ставить жиденькое варево, чтобы накормить освобожденных узников, ну а Майя, по своему обыкновению, начала с того, что потребовала помещение под операционную и горячую воду.
Со мной она вела себя очень сдержанно, можно даже сказать сухо. На ее лице читалось, что именно я виноват в таком количестве раненых и убитых. Да уж хотя в чем-то она права.
Но Мадина, прежде чем сестра ее уволокла с собой помогать, с совершенно загадочным видом успела сунуть мне клочок бумаги. Там было написано торопливым, но разборчивым почерком:
«Она очень переживала за тебя, даже плакала и тайком молилась Уастырджи (по-вашему Святой Георгий), чтобы уберег тебя. А мне грозила ухи оборвать, если тебе расскажу. Не говори ей, пожалуйста, куда я без ухов?..»
Я едва не расхохотался и торжественно вслух пообещал:
Действительно, без ухов никуда. Обещаю, не проговорюсь!
Уши? очень некстати рядом нарисовался Стерлигов. Вы собрались резать кому-то уши, Александр Христианович? Я давно хотел по этому поводу поговорить с вами.
Слушаю вас, Борис Львович. Я решил не объясняться с капитаном по поводу чьих-либо ушей.
Я все понимаю, начал капитан, у самого руки чешутся сотворить что-то жуткое с макаками, но это, мягко говоря, совершенно неправильно.
Почему?
Вы документируете злодеяния японцев для того, чтобы явить миру их неслыханную и преступную жестокость, менторским тоном заявил Стерлигов. Это как раз совершенно правильно. Но дело в том, что японцы могут сыграть с вами в ту же игру и предъявить примеры уже вашего зверства. Причем сделают это первыми, так как возможностей у них гораздо больше. Что полностью нивелирует наши доказательства.
Почему?
Вы документируете злодеяния японцев для того, чтобы явить миру их неслыханную и преступную жестокость, менторским тоном заявил Стерлигов. Это как раз совершенно правильно. Но дело в том, что японцы могут сыграть с вами в ту же игру и предъявить примеры уже вашего зверства. Причем сделают это первыми, так как возможностей у них гораздо больше. Что полностью нивелирует наши доказательства.
Пожалуй, вы правы Честно говоря, я даже не подумал о таком варианте развития событий. Но нам негде содержать пленных и тем более нечем их кормить.
Нет, они должны понести кару за свои злодеяния, но продолжил Стерлигов. Но более как бы это сказать, цивилизованными способами. Расстрел или виселица подойдет, к примеру. И еще Голос капитана напрягся. Прекратите публично резать наших предателей. Вы же совершаете прямое воинское преступление. Не дай бог дойдет до верхов. Вам что, опять на каторгу хочется? Заслуги не помогут, сразу говорю.
Я невольно вспылил:
Так что, отпускать их?
Ни в коем случае. Стерлигов покачал головой. Признаю, мы находимся в очень сложном положении. У нас нет возможности передать в ближайшее время предателей в руки правосудия. Самим его чинить тоже неразумно, уж поверьте, наши крючкотворы В общем, сами понимаете. Пожалуй, сделаем так Я тщательно задокументирую факты измены, ну а потом Капитан жестко ухмыльнулся. Иуды покончат с собой. А мы поспособствуем, чтобы у них появилось к тому горячее желание. И написать покаянную предсмертную записку тоже. Что скажете, Александр Христианович?
Я подумаю
Настроение опять ухнуло вниз. Кровь и преисподняя, а я уже собрался отдать команду тесать колья, чтобы поудобней устроить на них японских макак и этих продажных тварей. Но, как ни крути, капитан прав. То ли дело в родном Средневековье. Заслужил получи. А когда караешь, прекрасно знаешь, что тебя тоже не пощадят. И никто никому ничего не предъявляет, ибо все в порядке вещей. Но буду думать, так легко эти гады все равно не отделаются. Гм, родное Средневековье? Ну да ясное же дело
Сплюнув, я пошел заниматься трофеями. Народ вооружать и кормить надо. Такая орава быстро все наши запасы уничтожит. Но не успел завершить мысль, как Серьга подвел ко мне мужиковатую бабу в намотанном на лицо драном платке, из-под которого выглядывали только глаза.
Вашбродь Унтер хихикнул. Тут вона какое дело. Без вас не разобраться.
Чего? огрызнулся я. Жениться собрался? Благословляю
Упаси Господь!!! Серьга истово перекрестился. Да не то! Тут другое, сия девица утверждает, что она вовсе не девица Ну не в том смысле, а в другом
Щас сопатку сворочу! Ушел отсюда гаркнула вдруг «девица» командирским басом. Я сам представлюсь!
Унтер от неожиданности даже шарахнулся в сторону.
Баба удовлетворенно хмыкнула и требовательно поинтересовалась у меня:
С кем имею честь?
Штабс-ротмистр в отставке по инерции начал представляться я, но потом опомнился и зло процедил: Как это понимать? Юбка не жмет, любезный? Для кого нарядился? Серьга, бери-ка ты эту
Да подождите вы досадливо поморщился мужчина в женском обличье. Да-да, признаю, дурно пахнет. Но поверьте, сей машкерад не более чем военная хитрость. Вынужденная Он окончательно смутился.
Опять откуда ни возьмись вынырнул Стерлигов, недоуменно уставился на бабу, а потом бурно расхохотался.
Алексей Федотыч, ты, что ль?
Ну а кто? смущенно буркнул ряженый. Ты хоть не гогочи, Львович, самого блевать тянет И, содрав с себя платок, явил совершенно мужскую небритую рожу.
Львович и Федотович искренне обнялись.
Я все еще жду объяснений резко напомнил я.
Разрешите представить. Стерлигов едва удерживался от смеха. Капитан интендантской службы Свиньин Алексей Федотович. Во всех смыслах достойнейший и честнейший офицер, его храбрости и честности я сам неоднократный свидетель. А вот почему он в таком виде, увы, не знаю, уж пусть сам объясняется
Я был приписан к Александровскому батальону под командованием полковника Тарасенко, начал Свиньин. Во время отступления отбился от основного отряда, долго блуждал по тайге. Вышел к речке, решил помыться, залез в воду, а тут медведь Капитан выругался. Эта сволочь не успокоилась, пока не разодрала мою форму на клочки. К счастью, это случилось рядом с Тымовым, но здесь уже были японцы. Хотел с горя в атаку на них пойти нагишом, но потом передумал, прокрался и стянул в избе первую попавшуюся одежду. Вот и вся история. Ну не сдаваться же мне. Японцы бы очень обрадовались. Так и бродил в окрестностях, а как услышал стрельбу, сразу в поселок.
Это почему вам бы обрадовались?