А на исходе третьего дня, после того как Майя наконец сняла с моей раны швы, возле заимки появился взмыленный туземец и пояснил, что сюда идет крупный отряд японцев и они уже в нескольких часах пути от нас.
Как чувствовал, что прохлопают
Сколько их? сгоряча гаркнул я на аборигена.
Тот испуганно дернулся и принялся растопыривать пальцы.
Двадцать, еще один на лошади и проводник, но он гиляк, перевела Майя. Айны считают только двадцатками.
Да хоть тридцатками! Почему так поздно предупредили?
Майя слегка смутилась.
Гиляк провел японцев коротким путем, откуда не ожидали.
Понятно. Собирайтесь.
Но Она нахмурилась. Сами еще
Если здесь появятся японцы, то умрут все, в том числе и Сами. Выбор небогатый. Сколько вам надо времени?
Часа два. Мы уже начали собирать необходимое, но
Святые угодники Я хотел ругнуться, но сдержался.
Ну и что делать? На носу ночь, японцы остановятся ночевать, но и мы в темное время не можем отправляться в дорогу. Понятное дело, рано утром снимемся, но будем тащиться с черепашьей скоростью из-за больной, отчего преимущество во времени быстро растает и япошки нас догонят. Запутать следы тоже не получится, с косоглазыми проводник-гиляк, который читает тайгу, как я газету. Остается только
Глава 4
Остается только Я запнулся, отошел в сторону, присел на заросший мхом валун около конюшни и лишь тогда завершил фразу: Атаковать первым
Отчаянно захотелось залить в глотку чего-то крепкого, но ничего, кроме японского пойла, в наличии не имелось, поэтому пришлось поумерить желание еще не хватало глотать эту вонючую дрянь.
Ладно, обойдусь, пока не найду арманьяка. Н-да И откуда такие замашки? Ведь сроду не пивал, только слышал. Не иначе опять что-то из подсознания лезет. Ну и черт с ним, не о том голова болит.
Итак, как я уже говорил, выбор у меня невелик. Разумеется, бросать своих в беде, особенно женщин, последнее дело. Но если отставить в сторону пафос и лирику, получается, что я сейчас привязан к сестрам, как младенец пуповиной к матери. Деваться мне некуда; где искать партизан, я абсолютно не знаю, а отправляться в свободное плавание с минимумом снаряжения и незалеченной раной это полный идиотизм. То есть только рядом с Майей и Мадиной у меня есть хоть какие-то шансы на выживание. А значит значит, мне придется беречь их как зеницу ока.
А посему будем пытаться устроить косоглазым карачун. На первый взгляд, точно такое же самоубийство переть одному на два десятка вооруженных солдат, но это только на первый взгляд.
Во-первых, хорошо устроенная засада может как-то уравнять шансы. Опыт стычек в тайге у меня вроде как есть, и даже неплохой. Хунхузы отличные учителя, немало крови попортили как в прямом, так и в переносном смысле. А во-вторых, кроме меня есть еще и айны
Я посмотрел на аборигенов. Все, кроме вождя, помогали собираться Майе и Мадине. Несколько человек увязывали вещи во вьюки и расторопно грузили их на двух лохматых низкорослых лошадок и на оленей. Еще двое быстро сооружали что-то вроде вьючных носилок, видимо, для роженицы.
А вождь, стоя перед сидевшим на корточках незадачливым дозорным, что-то гневно выговаривал ему вполголоса и периодически, через равные промежутки времени, лупил по башке короткой, но увесистой палкой.
«Н-да невесело подумал я. Как-то не верится, что волосатики помогут мне со своими давними «друзьями». Они и сами до смерти боятся японцев, вон как шустрят. Впрочем, за спрос не бьют в нос. Попробую подойти к вопросу творчески, так сказать, с психологическим вывертом. Ну а нет, значит, нет, деваться все равно некуда»
Встал и подошел к вождю. Тот сразу перестал лупцевать бедолагу и изобразил повышенное, почтительное внимание. Но я его проигнорировал и сунул японскую карту под нос дозорному.
Где сейчас японцы и как они будут сюда идти? Какого черта таращишься? Где, спрашиваю?
Где сейчас японцы и как они будут сюда идти? Какого черта таращишься? Где, спрашиваю?
До того так и не дошло, место и примерный маршрут указал сам староста.
Понятно. А вы куда направляетесь? Господи милостивый, и ты туда же! Куда, спрашиваю, лохматое ты чудовище?
К счастью, сценка привлекла Майю, и она сама показала мне место на карте.
Сначала к реке Пиленга, здесь рядом, потом сплавимся по ней в Большую Тымь и пойдем дальше на север, к одному из ее притоков. Мы там раньше жили, к тому же рядом одно из утари айнов. Японцам будет проблематично туда добраться.
Хорошо Я сухо кивнул и показал незаточенной стороной карандаша место на карте. Вот здесь будете ждать меня до завтрашнего вечера. Если не появлюсь, уходите дальше. Не переживайте, скорее всего, японцам к этому времени станет не до вас.
Как это понимать, Александр Христианович? Майя нахмурилась. Вы куда собрались? И главное зачем?
Останусь здесь, спокойно ответил я. Попробую задержать японцев.
Но зачем? вспыхнула Майя. Это глупость! У нас есть время уйти.
Нет у вас времени, жестко оборвал я. Бросите женщину с младенцем уйдете, с ней нет.
Догонят будем отбиваться, попробовала возразить Майя.
Тогда будет уже поздно. Подумайте о сестре, ей рановато подставляться под пули.
Но попробовала возразить Майя.
Разговор окончен, резко оборвал я ее. Живее, собирайтесь.
Все это время айн внимательно нас слушал, переводя взгляд с Майи на меня и обратно, а потом вполголоса что-то спросил у девушки. Она бросила ему в ответ короткую фразу, после чего развернулась и пошла к дому.
Вот так-то, волосатик. Я хлопнул старосту по плечу, как можно паскудней улыбнулся ему и направился к сеннику, где сложил свое снаряжение.
Думал, что айн побежит за мной с горячим предложением вписаться против косоглазых, на это и был расчет, но он остался на месте.
Ну что тут скажешь. Паршивый из меня психолог. Не получилось, ну и не надо. Эх, мне бы сейчас хоть десятка два арбалетчиков или лучников. Ни один косоглазый не ушел бы!
Абсурдность желания заставила вслух ответить себе самому:
Совсем сбрендил! Ты еще татаро-монголов или конных рыцарей с копьями закажи, идиот.
После чего, еще раз чертыхнувшись, принялся обдумывать план. На ночь глядя идти япошкам навстречу полный идиотизм: заплутаю, как пить дать, или проскочу мимо. Остается только принять их здесь, а потом, на отходе, отстреливать по одному. В Заамурье подобным образом один из матерых хунхузов почти весь разъезд стражников повалил. И ушел бы с концами, если бы не попал под случайную пулю. Ладно, посмотрим.
Пока думал, чтобы не терять время и занять себя, взял одну из солдатских японских портупей и принялся вкладывать обоймы в подсумки. Впереди два по тридцать патронов, сзади один, но больше размером, в нем три отделения по двадцать. Но в него я положил всего четыре обоймы. Сотни выстрелов должно с головой хватить. Больше тяжеловато будет таскать на себе, еще эти надо успеть отстрелять. А если что, в дело пойдут револьвер и шашка. Так сказать, для последнего и решительного. Ну а как по-другому? На том и стоим. Тьфу ты, как пафосно. Ну да ладно, пафосно это не стыдно. Совсем паршиво, когда перед самим собой стыдно. Это вообще последнее дело.
Неожиданно позади послышались тихие шаги. Я обернулся и увидел Майю, она уже стояла в дверях сенника.
Вы не измените свое решение, Александр Христианович? тихо поинтересовалась она.
Рад бы, да не могу. Я виновато улыбнулся. Но вы не переживайте, я знаю, что делаю. Все получится.
Точно так же улыбался мой отец, вдруг призналась Майя. Вы очень похожи на него. Не внешне, только улыбкой и глазами, а еще своим вежливым упрямством. Она замолчала, словно решаясь на что-то, а затем мягко сказала: Пожалуйста, идемте со мной, у меня есть кое-что для вас
Я молча встал и пошел за ней.
Майя привела меня в каморку, в которой ночевала с Мадиной. В маленькой, по-спартански обставленной комнатушке стояли две самодельные кровати, аккуратно застеленные потертыми шерстяными одеялами. Над правой на гвоздиках, вбитых в стену, висели винтовка «Монтекристо» и небольшой лук с колчаном, а рядом с тощей подушкой лежал плюшевый одноглазый медведь. Над левой Майин винчестер и изящный бюксфлинт явно штучной работы.
А вот по центру было устроено что-то вроде импровизированного алтаря. На полке лежали разные предметы обихода и всякие безделушки, стояла ваза со свежими цветами. А над ней висела черно-белая фотография в рамке, на которой были запечатлены мужчина и женщина. Широкоплечий бородач в длиннополом сюртуке сидел на венском стуле, а удивительно похожая на Майю молодая величавая красавица в кавказском национальном женском наряде стояла рядом, положив руку на плечо мужчине.
Это отец с мамой тихо прокомментировала Майя.
Мама
Отец русский, а мама осетинка, упредила она вопрос.
Редкий союз непонятно зачем я хотел добавить: «В это время», но удержался.
Майя кивнула:
Редкий, да. Отец почти насильно увез маму в Санкт-Петербург, чем спас ей жизнь. К тому времени весь ее род истребили из-за кровной вражды, маму тоже ничего хорошего не ждало. В Петербурге они поженились, появилась я, а потом Майя запнулась. А потом мама случайно встретила одного из своих кровников и, не задумываясь, убила прямо на улице она всегда носила с собой оружие. Был суд, отец нанял самых лучших адвокатов, но ничего не помогло убитый был князем и находился в прекрасных отношениях с царской семьей. Маме дали пятнадцать лет каторги и этапировали на Сахалин. Отец забрал меня и приехал сюда, так как, по закону, маму должны были выпустить на вольное поселение по приезде родственников. Все так и случилось, затем уже здесь родилась Мадина. Но мама к тому времени была больна чахоткой и вскоре умерла. Папа пережил ее всего на два года и мы остались одни. Но выжили: я была уже взрослая, к тому же отец лечил туземцев, и они стали опекать нас. Вот и вся история
Сочувствую вам, с трудом выдавил я из себя.
История сестер неожиданно сильно тронула меня. Теперь понятно, почему из старшей даже улыбки не выжмешь. Черт представляю, как они натерпелись.
Благодарю вас, Александр Христианович, через небольшую паузу ответила Майя. Но мы здесь не для изъявления сочувствия.
Она сняла с шеи ключ и открыла крышку большого, окованного металлическими полосами сундука, стоявшего рядом с алтарем.
Папа очень любил оружие. Голос Майи снова дрогнул. При этом был заядлым путешественником и охотником. Мы решили